Эффект бабочки (СИ)

Шерлок зажмурился и с силой сжал кулаки, ощущая на лице жесткие порывы ветра и запах крови (неправильно-неправильно-неправильно). Будь он в самом деле ребёнком — он бы заплакал. Но он давно уже не ребёнок. Эвр, сидящая рядом, не настоящая. Всё это — какой-то цирк.

И всё же через стиснутые зубы Шерлок проговаривает:

— Только твои советы несколько запоздали. Ты права, я проиграл. И на этом всё. Уже ничего не исправить.

Эвр берёт его за руку, переплетая пальцы маленьких ладошек, и произносит со смешком (без всякой насмешки):

— Вообще-то нет. Шерлок, разве ты забыл? Для всех, кто нуждается в помощи, всегда открыта одна дверь.

Шестилетний Шерлок резко распахивает глаза и смотрит на сестру, как на восьмое чудо света. На вдохе, судорожно он произносит:

— Какая?

Мотор подержанного автомобиля продолжает тарахтеть. За окном проплывают дома, и вдруг они начинают казаться очень знакомыми. Это Бейкер-стрит, без сомнений. Они подъезжают к знакомой до боли двери, и Эвр счастливо смеётся.

221 Б

— Там всегда помогут, — Эвр усмехается, и яркое солнечное Лондонское утро сменяется кромешной тьмой.

***

Теперь Шерлока и в самом деле трясло.

Сначала он не мог ничего ни видеть, ни слышать. Его будто бы перекручивало, сжимало и рвало на части одновременно, и ощущение это было ужасным — не сравнимо ни с какой передозировкой. Чтобы хоть как-то справиться с тошнотой, Шерлок присел на пол и зажмурился, пытаясь восстановить дыхание. Сквозь звон в ушах до него донёсся встревоженный голос Мэри:

— …лок! Шерлок! Ты в порядке? — он ощутил холодное призрачное касание где-то у предплечья.

— В пор-р-ряд-ке. В порядке, — Шерлок встряхнул головой и наконец открыл глаза.

Зрелище, что предстало перед ним, было в равной степени пугающим и ошеломительно красивым. Ни потолка, ни боковых стен не было, в полу были дыры. Воспоминаний тоже не осталось. Зато Шерлок будто бы оказался внутри штормовой тучи: вокруг было темно, лишь далёкие редкие вспышки молний освещали всё мгновенными разрядами. Ветер выл и отрывал оставшиеся камни. Ни под ногами, ни над головой не было ничего, кроме бесконечного штормового неба.

Всё, что осталось от бункера — две противоположные стены (со стороны чертогов, откуда он пришёл, и противоположная, та, что со старой чёрной дверью, столь похожей на нужную ему дверь на Бейкер-стрит) и почти обвалившийся пол между ними.

— Мне жаль, Шерлок.

— Нет! Ещё не всё! — Шерлок вскочил и с отчаянием посмотрел на неё.

— Всё, Шерлок, уже ничего не поделать. Джон умирает. Иди, попрощайся с ним. И от меня тоже.

Мэри почти потащила его за руку в сторону чертогов. Шерлок вырвался из её хватки и покачал головой.

— Нет. Нет. Нет. Ни в коем случае, Мэри. Я должен спасти Джона! Должен! Как ты не понимаешь! Я виноват! Я! Опять! Если бы не это дурацкое дело… Если бы не моя ошибка… Если…

— Нет никаких «если», Шерлок, — она мягко сжала его ладонь, — ты попытался сделать невозможное… у тебя не вышло. Такое случается. Времени почти не осталось. Попрощайся, пока ещё есть время, иначе никогда себя не простишь…

— Если Джон умрёт, я в любом случае себя не прощу! Я должен был умереть, а не он!

— Никто не должен был умереть, Шерлок. И всё же это случается. Нет больше ничего, что бы ты мог сделать. Воспоминаний не осталось, — она обвела рукой пространство вокруг, в её взгляде, будто в зеркале, отражалось отчаяние Шерлока, — уходи же!

— Нет. Нет. Ещё не всё. Что это? — он указал на чёрную дверь.

— Это не воспоминание… Эта дверь тебе не поможет…

— Что там?

— Тебе туда не нужно.

— С чего ты взяла, что это не поможет, если я ещё не попытался? Ты ведь сама говорила, что на Бейкер-стрит…

— Это не дверь с Бейкер-стрит… по крайней мере, там совсем не то, что ты ожидаешь увидеть, — Мэри вздохнула устало, безжизненно, — не нужно тебе туда идти, Шерлок! Потом будет лишь… больнее…

Не слушая Мэри, он рванулся через порывы ветра к чёрной двери. Детектив потянул её на себя, почти до посинения сжав ручку, но дверь не поддалась. Тогда он с силой начал наваливаться на неё боком, и, когда он потерял уже всякую надежду, старая древесина заскрипела, и дверь сорвалась с петель. Она с грохотом упала во тьму, что скрывалась за ней.

— Впрочем, — Мэри вдруг криво ухмыльнулась, — может быть, у тебя и вправду что-то получится. В конце концов, ты же Шерлок Холмс.

— И что же там всё-таки ждёт меня?

Ответить Мэри не успела — внезапно всё исчезло. Шерлок остался один во тьме.

Комментарий к Глава 3. Теории неопределённостей

В следующей главе я надеюсь вас удивить. Да.

========== Глава 4. Закулисье ==========

Тьма окутала его, и какое-то время Шерлок просто стоял неподвижно, пытаясь хоть как-то выбрать направление. Но ни слух, ни зрение не помогали. Казалось, он оказался в какой-то искусной ловушке, из которой выхода не существовало.

Но это не продолжалось вечно: постепенно мрак начал рассеиваться, и, благодаря неясному свечению, получалось даже различить очертания стен. Взглянув наверх, Шерлок вздрогнул — вместо потолка над его головой простиралось звёздное ночное небо. Следов бури, крушащей чертоги, здесь не наблюдалось — только умиротворение безлунной безоблачной ночи.

Он осмотрелся ещё раз, пытаясь абстрагироваться от сияющего, словно посыпанного бриллиантами, небосвода над головой, и внезапно поймал себя на мысли, что знает это место. И знает очень даже хорошо. Это был госпиталь Святого Варфоломея — место, где когда-то он бывал чуть ли не чаще, чем дома. Вдалеке послышались приглушённые голоса, и Шерлок, ведомый неясным предчувствием, побежал по знакомым коридорам навстречу звуку.

Он не пробежал бы мимо — дверь в нужную комнату была распахнута, и свет из прохода падал на пол. Голоса звучали довольно громко, но разобрать слов почему-то не получалось. Шерлок, достигнув источника звука, зашёл внутрь и застыл, не сделав более ни шага.

Комната была какой-то… будто не в фокусе. Стены сливались с полом и потолком (который здесь был), контуры предметов расплывались, и цвета были с желтоватым отливом, казалось, что детектив смотрел на старую выцветшую фотографию. По ощущениям комната была похожа на остальные в бункере, но только воспоминание будто бы было старым, слишком старым. И в комнате находились люди.

Шерлок Холмс видел, будто в кривом зеркале, свою первую встречу с недавно вернувшимся из Афганистана отставным военным врачом Джоном Хэмишем Ватсоном.

Шерлок наблюдал самого себя, стоящего у микроскопа, Джона, опирающегося на трость, стоящего рядом, и ухмыляющегося Стэмфорда. Даже Молли юркнула в дверь мимо него. Звуки их речи достигали ушей, но смысл слов по-прежнему ускользал от Шерлока, как если бы разговор вёлся на чужом, неизвестном ему языке.

Воспоминание заканчивалось, и Шерлок-из-прошлого уже стоял в паре шагов от двери, когда внезапно всё исказилось: комната оказалось пуста. Потолок и стены начали медленно таять, открывая взору ночное небо.

— Адрес — 221 Б по Бейкер-стрит, — проговорил Шерлок-из-воспоминания и, заговорщески подмигнув, скрылся за дверью.

Шерлок оглянулся ещё раз, но, так и не обнаружив иных подсказок, открыл дверь. Тут же тьма ночи сменилась ярким белым светом, озарившим всё. Он зажмурился и несколько секунд просто стоял неподвижно, ожидая.

***

Постепенно свет начал тускнеть. Открыв глаза, Шерлок обнаружил себя на Бейкер-стрит. Тротуары, дома, даже кафе были всё теми же, но… будто нарисованные акварелью. Причём архитектура и всяческие детали прорисованы были с сохранением всех особенностей и пропорций, а вот небо лишь несколькими небрежными мазками — совершенно нетипично для художника.

Шерлок подошёл к нарисованной двери «221 Б» и осторожно приотворил её. Внутри всё было настоящим, не нарисованным — реальным. Примерно таким Шерлок и помнил свой дом. Обои, пол, лестница. Но в этот раз, детектив отчего-то был убеждён, это было совсем не воспоминание. Он медленно поднялся по лестнице, хоть он и пропустил все вспомнившиеся ему скрипящие ступени, всё же шума избежать не удалось. Несмотря на то, что предпоследняя ступень, как он думал, никогда и не скрипела.