Ведьмино отродье

к надо ладить гати, гнать на огонь, брать языка, вязать фашины...

А воеводы к войску не являлись. И князь ни разу на Пустырь не съездил. А почему? Да потому, что ни в какой Большой Поход они не собираются и все эти учения, весь этот шум - так, для отвода глаз... Нет, р-ра - чтоб дичь поднять! Вот и сошлись они, удельные, подняли, обложили... А брать-то не решаются! И залегли, и ждут загривщика, а тот никак не кажется - сидит в Хвостове и молчит. Р-ра! Пусть молчит, пусть выжидает! Перемудрил Урван, пересидел; ты, Рыжий, р-ра, ну, ты горазд, ты обошел его, перехитрил! Овчар еще три дня тому назад тайно от всех отправлен тобой в Глухов, Овчар уже взял нужный след, Овчар... Вот только бы успел Овчар до срока, до Урвана! И потому теперь, по вечерам, придя к себе, Рыжий садился на тюфяк, брал книгу, но огня не зажигал. Сидел и слушал. Ждал.

В ту ночь он ждал особенно. Еще бы! Ведь завтра - срок, поход!.. Нет, не поход, а просто явится Урван, загривщик, и кликнет клич, и все они тогда...

Так то ведь будет еще только завтра! И то если Овчар до той поры не явится и не поведает князю про след! Так что...

Рыжий сидел, книгу листал, там-сям почитывал... И ждал! Долго ждал. Луна уже давно пошла на склон... И вдруг на лестнице послышались шаги!.. Нет, это не Овчар. И даже не Урван. Рыжий отбросил книгу, весь напрягся...

Князь, неслышно отбросив циновку, вошел к нему, встал на пороге и спросил:

- А что ты это в темноте?

- Так. Нравится, - мрачно ответил Рыжий.

Князь усмехнулся, подошел к нему и сел напротив. Долго, внимательно смотрел по сторонам, как будто он впервые здесь... и наконец спросил:

- Почуял?

Рыжий не ответил. А князь, немного помолчав, опять заговорил:

- Ну, раз молчишь, значит, почуял. И не ошибся ведь! Плохи наши дела.

- А... - Рыжий криво усмехнулся. - А может, все-таки, только мои?

- Нет, наши, Рыжий, наши! - твердо заверил князь. - Правда, мои пока еще так-сяк, ну а зато твои... - князь замолчал и глянул со значением.

Рыжий спросил:

- Что, это будет прямо вот сейчас?

- Нет, завтра, на пиру. - Князь помолчал. - И будет это так. Душила прокричит, что это все из-за тебя, что это ты их, дикарей, поднял, ты их навел; мол, Лес, мол, кровь, сородичи... Ну, и так далее. И вот он это прокричит, а остальные все сразу подхватят. Ты это чуял?

- Да, - кивнул Рыжий, - это. И не только.

- А что еще?

- А то, что ты при этом всем будешь молчать. Ведь ты же за меня не вступишься?

- Да, несомненно, - согласился князь, - я не вступлюсь. И не подумаю! Во-первых, как мне возражать? Рыки идут? Идут. Как никогда? Как никогда. А почему? Да потому, что это в первый раз они идут так слаженно, все их удары четко согласованы, это уже не дикари, а... Почему это? Да потому что их ведет большая голова...

- Не узколобая!

- Вот именно. И эта голова - твоя. И есть тому свидетель - пойманный лазутчик, какой-то Бэк из Гиблого Болота, и у него есть от тебя записка, что будто бы...

- Но это