Дитя Плазмы

ваться в этом даже самому себе: Раньше чем настанет утро, он зайдет еще в один магазин, если понадобится, взломает замок или дверь и подберет себе парочку костюмов. Человеком можно и не быть, но на человека должно быть похожим. Потому и придуманы всевозможные протезы. Внутреннее можно скрыть, и другое дело - внешний, столь уязвимый для чужого мнения облик. Он должен стать безукоризненным:

Через несколько кварталов он нашел то, что искал - магазин, торгующий одеждой. Гуль не сумел прочитать неоновой надписи, но в этом не было особой нужды. Сквозь стекло виделись торжественно-напряженные манекены. Кто-то из них сидел в кресле, закинув ногу на ногу, кто-то стоял, опершись о трость, но все как один взирали на человека в гимнастерке чуть свысока, презрительно улыбаясь ярко прорисованными ртами. Что они думали о нем своими пластиковыми мозгами? Должно быть, что-то весьма нелестное, так как вид у них был пресыщенноснисходительный. Гуль решил, что, если бы они даже и ожили, - они и тогда бы сохранили на своих лицах надменную пресыщенность. Он не интересовал их как возможный покупатель. Он их вообще не интересовал.

Медленным шагом Гуль пересек улицу и, приблизившись к витрине, ударил по ней кулаком:

* * * Уже в полдень Николсон и его ребята были в Каунт-Сити. Полицейское управление услужливо предоставило под резиденцию вместительный особняк, именно в нем состоялись первые беседы с очевидцами: пожарником Стивом Хантом и неким Майклом Пикопуло - пьянчужкой, в два часа ночи случайно забредшим на Люмми-стрит - ту самую улицу, на которой в одно и то же время пострадало два магазина.

Мало кто верил в Йенсена и его коллег из НЦ. Гипотеза "прямой линии" так и продолжала оставаться гипотезой, сказывалась инерционность громоздких служб, механизм раскручивался тяжело и со скрипом. Тем не менее в операцию вовлекалось все больше и больше сотрудников.

В прошедшие сутки Николсону довелось поспать полтора часа, и он был счастлив. Колоссальный объем работы, контролеры, рьяно взявшиеся за дело, обращались наверх по каждому подозрительному пустяку. Вся команда Йенсена находилась в беспрерывных разъездах по городам черного списка. Собственно, в Каунт-Снти Николсона заставили примчаться показания Ханта. Протокольные записи свидетельствовали о том, что пожарник видел в огне живого человека. Этот странный человек, одетый в военную форму, чувствовал себя в дыму и пламени самым превосходным образом. Должно быть, над бедолагой Хантом вволю посмеялись в полицейских участках, потому что, увидев, с каким вниманием его слушают люди из НЦ, пожарник не на шутку разволновался.

- Понимаете, этот пожар вообще был странный.

- Вы хотите сказать, подозрительный?

- Нет! Подозрительный - это когда поджог. А там было другое. Я ведь знаю, как и что горит, а там кругом бетон и перекрытие из металлоконструкций. Облицовка консервативная - скорее уж обуглится, но не загорится.

- Однако пожар состоялся.

- И еще какой! Полыхало так, словно кто-то подливал и подливал