Литерный эшелон

Затем, в павильоне при летной школе был дан обед.

Впрочем, сам Император на нем не задержался. Поднял тост за славный российский воздушный флот и вскорости исчез. Затем бокал поднял господин Альфред Нокс: за доблестных русских союзников. После него начальник летной школы произнес ответный – уже за английских союзников. Вслед за тем тостуемыми оказались Сабуров и Данилин.

В общем, пирушка пошла своим ходом…

Среди гулявших в павильоне многие Андрею были неизвестны: на то она была и школа, что люди тут долго не задерживались. Но один человек определенно выделялся – тот самый молодой человек, прибывший с британским атташе.

Когда Андрей заметил его на пиру впервые, англичанин как раз беседовал с Сабуровым, черкая у себя в записной книжке. После англичанин отправлялся к Андрею.

– Штабс-капитан Данилин?.. – поинтересовался англичанин подойдя.

Говорил он на русском чисто, и если бы не униформа, вполне бы сошел за петербуржца.

– Он самый, – ответил Андрей. – Честь имею…

– Помощник военного атташе, лейтенант Джерри Астлей. Совсем как у вашего великого писателя Достоевского!

Андрей взглянул на записную книжку, пытаясь разобрать каракули.

– Я иногда пишу заметки для английских газет… – пояснил Джерри. – Скорописью…

С подноса проходящего мимо официанта Астлей забрал два бокала, тут же вручил один Андрею.

– Хотел бы выпить за здоровье доблестных русских союзников…

Бокалы соприкоснулись.

Словно из-под земли появился фотограф, ослепил двух офицеров магниевой вспышкой и исчез прочь.

– Я хотел поинтересоваться, – начал Астлей. – Когда я прочел о вашем рейде в газетах, я долго сидел с картой, воображая ваш путь – по всему выходило, что даже без учета воздушного боя, горючее в аэроплане должно было закончиться миль за пятьдесят до линии фронта. А вы ее перелетели и даже добрались до аэродрома. Как такое может быть?..

– Я сам, признаться, задумывался об этом. Особой тайны в этом нет: я взлетел с дирижабля, заправленный до предела. При этом я изначально обладал высотой, и мне не пришлось тратить горючее на взлет и подъем. Сам бой был коротким – не более десяти минут… И по возвращении, я так считаю, мне очень помог попутный ветер…

Астлей сделал несколько пометок.

– А что скажите про германские аэропланы? Они хороши?..

– Они хороши… Но не до такой степени, чтоб их нельзя было сбить.

– К слову, если я правильно посчитал, самолет, сбитый над Данцигом – ваша седьмая победа?

– Именно.

Астлей сделал еще несколько пометок.

– Я вам назову причину своего любопытства… Как вы знаете, жизнь Британии – море. Очень бы хотелось совместить самолет и корабль.

– Я знаю, у нас в Петербурге строят довольно приличные гидросамолеты.

– Гидросамолеты помогают при разведке. Но сами посудите – пока его опустишь на воду, затем пока поднимешь… Маленькое волнение – и к гидросамолету вовсе подойти нельзя. Пока корабль поднимает самолет, из него цель для подлодки – лучше не придумать. Нужен способ посадить самолет прямо на палубу корабля. Даже на палубу движущегося корабля. Вы бы смогли такое?..

Андрей подумал:

– Сложную задачу ставите… Так сразу и не отвечу…

– А вы подумайте как-то на досуге?.. У вас есть визитка?.. Возьмите мою?

У Данилина визитки не оказалось, но карточку Астлея он положил в бумажник.

Англичанин за сим откланялся…

– Будто бы славный парень?.. – спросил подошедший как бы невзначай Сабуров.

– Парень-то славный, что не мешает быть ему шпионом.

– Шпионом?.. Откуда вы такое взяли?

– Да полно вам! Что я, шпионов раньше не видел?

– Ах да, совсем забываю… И что теперь? Вы сообщите в контрразведку и его вышлют?..

– Ни в коем разе! Во-первых, раскрытый шпион совсем безопасен. Даже напротив – опасен для страны, его пославшей. Во-вторых, это разведчик дружественной нам державы.

Тарелка

Произошло это где-то под Варшавой летом все того же года. Стояла оглушающая жара, но в ней уже чувствовался излет лета, упадок. Листва на деревьях стала жесткая, словно картон, порой ветер задумчиво срывал один или два таких, словно пробовал: не созрели ли они для листопада.

Дирижабль возвращался из задания, казалось, что все уже позади. Высота была приличная, недостижимая для немецких аэропланов. Вдруг наблюдатель доложил:

– Справа по борту – неопознанный дирижабль.

Сабуров долго разглядывал объект через поднесенный к глазам бинокль. После протянул его Данилину:

– Потрудитесь взглянуть, Андрей Михайлович.

Андрей принял бинокль, всмотрелся и долго не мог понять, что же это такое, пока Сабуров грустно не произнес:

– Кажется, долетались мы. За нами явились…

И тут все стало предельно ясно: конечно же, Андрей видел ранее подобный аппарат. А не узнал лишь потому, что сперва наблюдал его замаскированный еловыми ветками, а после разрезанный на части. И уж точно, никогда не видел его в движении: многотонно тяжелый и в то же время невероятно легкий, стремительный, словно капля ртути.

Дирижабль видимо тоже заметили на инопланетном корабле. Он изменил курс и полетел наперерез. Не было никакой возможности уклониться от встречи: как Андрей потом посчитал, летающий корабль легко делал не менее трехсот верст в час. И это, конечно же, не было пределом.

Андрей попытался сглотнуть, но в горле было сухо. Он осмотрелся вокруг: рулевой стоял, вцепившись в штурвал до того, что побелели пальцы. Он смотрел прямо по курсу, и воструби сейчас трубы страшного суда, он все равно бы не отпустил рулевое колесо.

Рядом с Сабуровым и Данилиным стоял мичман, вахтенный офицер. Он выглядел растерянным, и напоровшись на взгляд Андрея, пробормотал:

– Прикажите открыть огонь?

Сабуров медленно повел головой: сначала влево, потом вправо. Проговорил:

– Нельзя их дразнить. Не стрелять… Не стрелять!

И сам переключил рубильник так, что у каждого стрелкового места зажглась красная лампа: стрельба запрещена.

Когда до дирижабля оставалось саженей пятнадцать, инопланетный аппарат плавно замедлился и лег на параллельный курс.

Улыбаясь, Сабуров процедил:

– Рассматривают нас, наверное… Для них мы вроде паучишки, который уцепился в парашютик из паутинки и летит… Экая смелая животинка, изобретательная… Да раздавить ее – проще простого…

– И что нам делать теперь?..

– А тоже, что и они. Будем их рассматривать.

Андрей про себя согласился, что мысль здравая: бинокль по-прежнему был у него в руках.

И Данилин приступил к осмотру.

Летающий корабль был где-то раза в два-три раза меньше «Скобелева», но если большую часть объема последнего занимал баллон с газом, то здесь был корабль из металла, плотно забитый инопланетными загадками.

Корпус был совершенно гладким: без приливов, заклепок, швов или иллюминаторов. Не было и бойниц с оружием, но это совсем не означало, что они не могут превратить дирижабль в громкий взрыв…

Он казался полным близнецом того самого, разбившегося в тайге. За одним-единственным исключением. На аппарате в Аккуме не было части задних отсеков, разнесенных взрывом. Беглецкий полагал, что там находился агрегат, который приводит в движение всю эту многотонную махину.

И теперь Андрей пытался разглядеть, что же там, сзади. Определенно не было пропеллеров. Беглецкий полагал, что там должен стоять двигатель реактивный и выбрасываться сноп огня, как на ракетах. Этого тоже не было: за инопланетным кораблем не было видно даже дрожания воздуха…

– Взгляните на компас! – воскликнул мичман.

Магнитную стрелку кружило и бросало, будто она была щепкой в водовороте.

Далее столь же легко и плавно, внеземное судно облетело вокруг дирижабля и отправилось куда-то на юг.

Сабуров громко выдохнул, стер с лица проступивший пот. Проговорил:

– Знаете, я им так благодарен… За то, что они нейтральны… Они ведь могли нас просто протаранить даже не поцарапав свой фюзеляж…