Хелот из Лангедока

и.

-- У нашего трактирщика губа не дура, -- сказал он и вздохнул. -- Когда еще увидишь нежное личико девушки, которая не вышла из возраста ангела?

Он подумал о Дианоре и помрачнел.

Хозяин возник из темноты с двумя вертелами, возложенными на гнутое металлическое блюдо. Вкрадчиво подсунул их на стол и шмыгнул прочь. Хелот взял ножку индейки и впился в нее зубами.

-- Сэр Хелот, -- тихонько сказал Греттир. -- Перед разлукой я должен вам сказать одну вещь. Я не хочу, чтобы осталась ложь. Со временем она может превратиться в стену и разделить нас навсегда.

-- Говорите, -- кивнул Хелот, догадываясь, о чем сейчас пойдет речь.

-- Это я выдал вашего Алькасара. -- Греттир единым духом выпалил это и замолчал с несчастным видом.

-- Я знаю, -- спокойно сказал Хелот.

-- Давно? -- прошептал Греттир.

-- Почти сразу же. Дианора прибегала в ваш дом, хотела просить вас -- уж не знаю, о чем. -- Вы знаете Дианору?

-- Разумеется.

Юноша склонился к столу.

-- Кто вы на самом деле, Хелот из Лангедока? -- спросил он совсем тихо.

Хелот поднял на него глаза.

-- Я рыцарь, -- произнес он, и было видно, что говорит он чистую правду. -- А почему вы спрашиваете об этом?

-- Вы ни на кого не похожи. Колдун? Ясновидящий? Бродяга? Разбойник? Заговорщик? Может быть, вы еретик?

-- Я рыцарь из старой, обедневшей, но почтенной католической семьи, -- повторил Хелот. -- Все дело в том, что я именно тот, за кого себя выдаю, и совершенно не тот, за кого меня принимают...

-- Так вы не сердитесь?

-- За что? За Алькасара? Вы сделали то, что должны были сделать. Он унизил вас, он ваш враг. Бог знает, почему в Гнилухе он не перерезал вам горло в тот самый миг, как последний стражник скрылся за поворотом. Думаю, он просто торопился и забыл о вас.

-- Как -- забыл? -- От растерянности Греттир даже выронил вертел.

-- Очень просто. Он не такой, как вы или я. Он дикарь и варвар. И Дианора любит его... а я люблю их обоих.

Хелот отставил кубок. Огонек свечи озарял его худое остроносое лицо.

-- Скажите лучше, вы не видели сегодня свою прабабушку?

-- Санту? Да, она промелькнула пару раз, но... почему вы спросили о ней?

Хелот тихонько подул на свечку, следя за тем, как трепещет огонек.

-- Если бы она была живой, я бы сказал, что обеспокоен ее здоровьем. Не знаю, как это спросить, когда речь идет о призраке.

-- Да, она какая-то вялая... Ничего, оправится. Один раз, еще в прошлом столетии, на нее брызнули святой водой. А эта истеричная дура, моя мамаша, наделала в ней дырок, когда раскрошила гостию и запустила в Санту, стоило той прошелестеть по библиотеке. Бедная моя бабушка всего лишь хотела взять бутылочку токайского. Однако после нападений она всегда восстанавливала силы.

Хелот погрузился в молчание. Он тянул красное вино, наслаждаясь теплом и радуясь тому, что не нужно сейчас, сию минуту, вставать и идти в морось и сырость по темному раскисшему Ноттингаму за городские ворота. Лес -- это завтра. Сегодня