Ветер и сталь (изд. 1997 г. с иллюстрациями)

— Да, видим. Видим отчетливо.

— На самом деле это не пятна — это дырки размером с футбольное поле каждая. Это — его смерть. Сейчас мы прицелимся в ближайшую к нам дырку и все хором туда засадим. Целеуказание…

— Есть целеуказание.

— Готовность…

Пальцы Жано легли на сенсоры управления носовой батареей. На центральном экране уже полыхало пронзительно яркое перекрестие условного прицела. В центре его, меж четырех помаргивающих нитей, лениво заканчивал маневр тяжелый охотник. Он не спешил, его пилоты, смеясь, выбирали наиболее удобную позицию. Наиболее удобную для того, чтобы одним выстрелом превратить в кипящий прах невесть как попавшего сюда имперского разведчика. Боеприпасы нынче дороги… особенно такая экзотика, как заряд для главного калибра росского ТО третьей серии. Детеринг это отлично понимал…

— Есть готовность, командир.

— Огонь!

«Газель» дернуло так, что я едва не вылетел из своего кресла. Ариану, стоявшую за спиной Детеринга, унесло в угол рубки. Под полом жалобно заныли эскалаторы, поспешно перезаряжающие опустевшую носовую батарею… Меня они не волновали. Я во все глаза смотрел на обзорные экраны. Автоматика боевой коррекции молниеносно вернула изображение на ранее занимаемое им место, прицел погас… пока. А в боку охотника творилось что-то неладное. Из-под основания гигантского левого пилона, несущего на себе острый конус двигателя, вовсю хлестали струи какого-то газа — то ли хладагента, то ли просто воздуха, — и временами поблескивало пламя. Охотник застопорил ход маневра…

— Следующая! — приказал Детеринг.

— Есть ЦУ…

— Внимательно…

— Есть готовность.

— Мать… огонь!

Выстрел! И тотчас заревели дюзы тормозных моторов. Первая секция экранов уже была переключена на обзор задней полусферы… стремительными и точными рывками Детеринг загонял «Газель» обратно в каменную реку, где ей не страшны были грозные пушки подранка. В те секунды, что он еще оставался в зоне прямой видимости, я успел разглядеть порядком распоротый борт и потоки искр, летящие из-под пилона.

В переднем обзоре вновь крутились булыжники. Детеринг управлял кораблем с уверенностью заправского драйвера, тщательно притирающего свою тяжко груженную фуру в узком коридоре заставленного контейнерами склада. Мягко ухнули маршевые, попищали индикаторами эволюционники, и «Газель» встала.

— Обзорный зонд к старту! — приказал Детеринг.

— Есть обзорный зонд! — ответила штурманская рубка. — Куда?

— Куда-куда, на границу потока, конечно! И фиксировать.

— Есть, зонд пошел.

Под полом рубки мокро чавкнуло, корабль чуть качнулся.

— Штурмана, дайте коррекцию в секвентальном режиме, чтоб можно было сразу сорвать.

— Есть секвентальный, командир… зонд готов.

— Давайте, давайте.

На одной из секций экрана появилось изображение ледового поля. Охотника, однако, нигде не было видно.

— Куда он делся? — удивился Детеринг, доставая из кармана сигару. — Поиск, живо.

Изображение заметалось вправо-влево, на секунду погасло, вспыхнуло вновь. Теперь поврежденный корабль был отчетливо виден — он торчал меж двух гигантских ледяных глыб, для нас почти вертикально.

— Разрешение! — прикуривая, скомандовал Детеринг. — Я хочу видеть, что с ним происходит.

Картинка многократно выросла в размерах, теперь было хорошо видно, что черные пятна на самом деле представляют собой огромные темные ниши в гладкосером борту. Две из них были оплавлены, серую броню зигзагом рвала длинная, висящая лохмотьями трещина, из которой кое-где вяло ползли пузырьки воздуха.

— Ого, — произнес Танк, — ничего себе мы врезали. Видно, он туда уже получал когда-то… шпангоут увело, это не шутки. Приваренный был, точно… вот его и сорвало. Теперь они не скоро в себя придут, клянусь сапогами, хе!

— Полковник, а что это за отверстия? — спросила Ариана.

— А это не отверстия, девочка, это бред конструкторов, который стоил жизни многим хорошим людям. В те светлые времена, когда проектировалась эта серия, конусных зарядов еще не существовало, и «эфки» не умели прицельно стрелять с большого расстояния. И эти умники придумали — вместо того, чтобы вывести отражатели в самую корму, они запихнули их в гораздо более удобное место. Ну а в атмосферах, то есть в самых тяжелых режимах, им требовался хладагент — любой не шибко плотный газ. Вот они и додумались до этих дырок. Считалось, что попасть в них практически невозможно. Ну, при тогдашней стрельбе, оно конечно, не спорю. А сейчас — сама видишь. Тем не менее третью серию выбили почти всю и сразу же. Одно-два попадания — и порядок. Ты сама подумай: мы своими пукалками слегка тюкнули — и этого уже достаточно. А удар крупной пушки?

— И где это он раздобыл такую редкость? — задумчиво поинтересовался я.

— Скорее всего у этого корабля долгая и трудная судьба. Войну он как-то пережил… а может, стоял в рем-базе после какого-то повреждения. А потом попал в руки к аккуратным людям, вот и дожил до наших дней.

— Никогда такого не видел.

— Я и сам его вижу второй раз в жизни. Просто я как-то интересовался судьбой всех охотников вообще… она у них интересная.

— Да, я знаю, это была самая распространенная конструкция своего времени.

— У россов — да. Их лепили миллионами. Хотя наших «Нордов» наделали больше, но у нас и потери были другого порядка. Да… а потом, после войны, «Норд» и «Ариэль» составляли основу пиратского парка.

— Этой рухляди и сейчас полно. И стоит она почти что ничего.

— Рухляди? Я бы не сказал. «Норд» был непревзойденной в своей универсальности машиной, этаким мастером на все руки. И вооружен хорошо, и движки мощные, и груза берет прорву, и трюмы многофункциональные.

— Однако ж флот с ними расстался быстро и довольно охотно.

— Гм… во-первых, изменилась тактическая концепция — решили, что вместо полчищ фрегатов нужны небольшие соединения тяжелых линкоров. Для мирного времени это, пожалуй, правильно, но вот в условиях всеобщей мобилизации… не знаю. Во-вторых — сам знаешь, — начался погром. Сокращение бюджета, сокращение личного состава. Э-ээ… Ариана, принесла б ты кофе, а?

— Линкор — штука страшная, — кивнул я, — и для того, чтобы громить пиратов, лучше не придумаешь. Но сколько их можно построить? Тысячу, сто тысяч? Этого мало.

— Дело не только в этом, — вздохнул Детеринг. — Сложно понять почему, но сейчас почти треть территории Союза осталась без патрулирования. Твори что хочу — называется… Конечно, это выгодно кланам кон-войников, но ведь должен же быть и здравый смысл! Когда стали строить гораздо меньше фрегатов и крейсеров, тогда же сократили и патрульный эшелон. Оставили, по сути, одно лишь приграничье — и то потому, что уж его-то бросать никак нельзя.

— Да, шею скрутят очень быстро. Начнут с дальних баз, а потом… потом осмелеют, и начнется новая война.

А она для нас смертельна. На сегодняшний день только у Корвара потенциал вооруженных сил сравним с его потенциалом последних лет войны. А у остальных — что тут говорить… Хо-хо! Смотри-ка..

Я повернулся к экранам. Охотник, осторожно попыхивая дюзами эволюционных двигателей, начал выбираться из ледяного хаоса. Миновав последний плавающий в пустоте айсберг, корабль не спеша развернулся носом к поясу астероидов и замер.

— Радарная рубка — командиру: противник ведет поиск. У них странная частота, мы не можем настроить поглощение…

— Еще бы не странная — сколько лет его аппаратуре, а? Узнаю, однако, Тони Бранда. Все ему мало… Получил по уху — мало! Еще хочет.

Детеринг поставил на пол принесенную Арианой кружку с кофе и развернулся к пульту.

— Ну пускай он нас поищет, пускай… глядишь, и найдет. Нам-то уже недолго ждать осталось.

Охотник чуть качнулся, слегка накренился на правый борт (относительно наших глаз, разумеется) и уверенно двинулся прямиком на нас. В носу его распахнулись огромные орудийные клюзы, выпуская на волю тупорылые «зонтики» старомодных ф-пушек.

— Нашел, — сказал я.