Аметистовый блин

оно!

Сережа хлопнул себя по лбу. И хорошо еще, что в руке не случилось одного из тех шести десятикилограммовых блинов, которые он собрался навешивать на кривой гриф для прокачки своего знаменитого бицепса.

Был, был в городе человек, которому сам Бог велел заниматься мистикой и изгонять нечистую силу! С этим человеком Сережа сидел в школе за одной партой, поступил в один технический вуз, был распределен в один НИИ, и покинули они его тоже одновременно, поняв, что если им полгода не платили зарплаты, то и впредь не собираются. Сережа решил сделать из хобби профессию и нанялся тренером в тренажерный зал, а одноклассник Саша, оголодав, как выяснилось, до полного просветления, поступил в духовную семинарию. И по прошествии четырех, чтоб не соврать, лет сделался отцом Амвросием.

Сережа всю свою сознательную жизнь был атеистом. Даже Майке не удалось поколебать его, а она через что только не прошла – и через теософию, и через реинкарнации, и через буддизм. Последний оставил в семейном обиходе выражение: «Свалился, как лотос на голову». К Сашиному выбору Сережа отнесся атеистически – лучше зарплата священника, чем вовсе никакой. Но, к огромному изумлению бывших коллег, Саша уверовал истинно и даже несколько безумно.

Выразилось это прежде всего в том, что бывший инженер-энергетик очень похорошел собой. Когда он ходил бритый и в очках, институтские дамы и девы его в упор не видели. А когда отрастил длинные локоны, и усы, и бородку, когда сменил жуткие очки на контактные линзы, то оказалось, что у него прекрасные черные бархатные глаза и лик совершенно ангельский.

Сережа не раз бывал в гостях у отца Амвросия, не раз лакомился грибным супом в крошечной, заставленной старой мебелью комнатке священничьего дома возле зеленой деревянной церковки на окраине. Хозяин потчевал его всевозможными историями о чудесах, случившихся не в ранние века христианства, а буквально на днях. Если бы Сережа прочитал про мироточивую икону в газете, то, как всякий технарь, заподозрил бы микроскопические дырочки в углах глаз и резервуарчики с маслом по ту сторону образа. Но отец Амвросий возбужденно рассказывал ему, как сам, приехав к монахиням в пустынь, видел тот дивный образ и нюхал миро, рассказывал с подробностями, так что Сережа уверовал не столько в Бога, это ему и в голову не приходило, но в те конкретные чудеса, к которым имел отношение отец Амвросий.

Образовалось, стало быть, в голове слово «крест» – и сразу стало ясно, что идти следовало не к ведьме по объявлению, а к профессионалу по части мистических недоразумений.

На следующий же день Сережа отправился к отцу Амвросию.

Зеленая церковка Рождества Богородицы стояла на окраине, окруженная деревянными домишками, возможно, еще дореволюционной постройки. Жило в них немалое количество бабок, сразу и навеки полюбивших нового священника, Круглогодичный грибной суп объяснялся именно этой любовью.

Сережа вошел в церковный двор, как всегда, испытав некоторое смущение. Он и понимал, что надо бы в таком