Единственный принцип - 1 (СИ)

— Я вот о чем подумал, — а ведь было бы неплохо, если бы он до тебя добрался.

Люцио продолжал молча стоять, застыв как истукан и потупив глаза в пол. Пошевелился он лишь тогда, когда хозяин вышел из комнаты. Тогда слуга подошел поближе к картине и с холодной ненавистью уставился на нее. Сейчас для него не было более заветного желания, чем изрезать этот размалеванный холст в клочья. Но при таком хозяине подобное желание было неосуществимо. Мысль об этом привела его в холодную ярость, которая настойчиво требовала выхода, грозясь в противном случае разорвать в клочья его самого. Вскоре Люцио бесшумно покинул дом и растворился в ночном городе в поисках жертвы. Уродливо разрисованный темными красками клоун провел его циничным взглядом и широкой, неестественно растянутой улыбкой.

Карл бесцельно бродил по темным улицам, будто надеялся, что тревожное предчувствие устанет его преследовать и свернет в одну из встречных подворотен. На самом деле оно неумолимо вело его к развязке, давно и бесповоротно лишив права выбора.

Когда Люцио появился перед ним из пустоты, Кранцу на миг показалось, что он всего лишь каким–то образом вернулся в фатальную для себя ночь, — то же ужасное лицо, точно также занесенный для удара кинжал. Вот только дальше события стали развиваться совершенно по–другому, войдя в его жизнь новым кошмаром.

Рука убийцы застыла на месте, а потом его самого стало с неумолимой силой гнуть к земле, пока какая–то неимоверная сила не вдавила его в мостовую, даже не думая на этом останавливаться. Все, что мог Люцио, это рычать от злобы и бессилия, чувствуя, как начинают дробиться его кости. Душа Карла тем временем уступала место чему–то новому для него, предоставляя ему возможность решить возникшую проблему на свое усмотрение. То, что до этого просачивалось в его сознание по капле, теперь хлынуло потоком, тут же сметая со своего пути первую жертву.

Кранц с холодной жестокостью наблюдал за тем, как тело убийцы превращается в лепешку. Когда казалось, что последние капли жизни готовы покинуть этот раздавленный кусок мяса, все прекратилось. Но радоваться этому для Люцио уже не было смысла. Карл брезгливо ногой перевернул его на спину и склонился над ним, пытаясь заглянуть в выпученные глаза. То, что он в них увидел, заставило невыносимо ныть его рану, пробуждая в нем ярость хищника. Окончательно потеряв рассудок, он разорвал грудную клетку убийцы и вырвал его сердце.

Некоторое время, ничего не понимая, Карл смотрел на окровавленный человеческий орган в своих руках. Наконец, он, что есть силы, вышвырнул его и, шатаясь и опираясь на стены, двинулся прочь от места расправы. В почти бессознательном состоянии, весь в крови, Кранц лишь перед самым рассветом добрался до своего дома и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Впервые за все время ему не снился кошмарный сон.

Открыв поздним утором глаза, Карл увидел сидящую в кресле Глорию. Впервые за все время их знакомства она выглядела такой растерянной и подавленной, но, заметив взгляд Кранца, тут же взяла себя в руки. Карлу не составило особого труда догадаться о причине ее состояния. Посмотрев на свои руки, он молча встал с постели и начал приводить себя в порядок. Глория тем временем растопила камин и бросила в него окровавленную одежду. Глядя, как огонь выполняет свою бесполезную работу, она, наконец, заговорила. В ее голосе не было ни малейшей дрожи.

— Сегодня Адам уезжает домой. У него там какие–то срочные дела. Мне не составило особого труда уговорить его взять тебя с собой. Оставаться здесь тебе не стоит. Весь город с ужасом говорит о найденном утром разорванном теле. Кто–то видел тебя всего в крови. Я попросила главу магистрата не верить нелепым слухам и дать тебе возможность уехать, пока все не выяснится.

— Адам знает о произошедшем? — ровным голосом поинтересовался Карл, смывая остатки крови. Он уже успел все обдумать и почему–то ни сколько не удивился тому, что так быстро нашелся выход, да еще и с помощью Глории.

— Нет, — ответила ему женщина, — он выехал ранним утром. Ему еще нужно было заехать в соседний город по делам семьи. Там он и будет тебя дожидаться. Я тебя отвезу, — карета уже ждет у черного хода.

Карл какое–то время пристально смотрел в глаза Глории, но так ничего и не сказав, начал собираться в дорогу. Сложив только самое необходимое, он о чем–то задумался. Потом упаковал и новые картины, оставив без внимания старые. Увидев это, Глория сама собрала их.

— Я заберу их себе, если ты не против, — вопросительно сказала она, но Кранц лишь пожал плечами.

Городские ворота остались позади, и переодетая кучером чернокожая служанка гнала лошадей по пыльной дороге, как будто хотела поскорее избавиться от пассажира, доставлявшего ее хозяйке ненужные ей хлопоты. Стук копыт отсчитывал отпущенное Карлу и Глории время, неумолимо приближая миг расставания. Оба прекрасно понимали, что больше им не придется увидеть друг друга. Все недосказанное ими друг другу оставалось дымчатым шлейфом на пройденном пути.

— Кто мы? — первым, не выдержав, спросил Карл и с немым отчаянием посмотрел в глаза Глории. — Я имею в виду нас, а не мужчину по имени Карл и женщину по имени Глория.

Казалось, что Глория едва сдерживает слезы. Но она только сильнее сжала свои маленькие кулаки и сомкнула чувственные губы. Лишь приложив неимоверные усилия, ей удалось спокойно ответить на вопрос Кранца.

— Кто мы… Думаю, Карл и Глория многое отдали бы, чтобы никогда этого не узнать. А нам это и так слишком хорошо известно, мне–то уж точно. Я даже рада, что ты это поймешь до конца вдали от меня. Поверь мне, так будет намного лучше для нас обоих.

Кранц долго думал над ее словами, прежде чем снова заговорил.

— В ту ночь, когда я исчез, произошло много странных событий. Многие из них постепенно находят свое объяснение. Но вот одно из них не дает мне покоя. В ту ночь я видел девушку, очень похожую на тебя, только моложе, совсем юную. И еще она выглядела так, будто явилась из другого мира, будто окружающий ее мир был для нее чужим. Глядя на нее, я испытывал те же странные чувства, которые вызываешь во мне и ты. Как будто я слишком долго шел к встрече с тобой, растеряв все слова по дороге.

— А может быть, просто любые слова здесь неуместны, — Глория даже попыталась улыбнуться, — как клоун на твоих картинах.

— Возможно, — согласился с ней Кранц, не зная, что еще сказать.

Когда карета остановилась, он, не сказав больше ни слова, вышел из нее и, не оборачиваясь, направился в сторону поджидавшего его с радостным выражением лица Адаму. Поприветствовав Кранца, тот хотел, было, подойти к доставившей его карете, но кучер сразу же развернул ее и двинулся в обратный путь, оставив молодого человека в недоумении.

Когда Глория вернулась домой, там ее ждало письмо без подписи. Нехотя открыв конверт, она стала читать. Когда она закончила, ей хотелось выть от безысходности. Только сейчас она позволила своему сознанию принять мысль о бесцельности ее дальнейшего существования.

«Мне искренне жаль, что в этот раз обошлось без мелодрамы, созерцать которые я уже так привык. Но может быть то, что будущая драма пройдет не на ваших глазах, стоит подобной жертвы. К тому же у вас ведь еще так много встреч впереди, которые и я жду с нетерпением, предвкушая незабываемые ощущения. Ну что же, до скорой встречи. Искренне ваш Улф».

ВЕРА И КРОВЬ

Долгая, но интересная дорога, чудесная природа на всем пути следования, отсутствие непредвиденных проблем и хороший собеседник помогли Карлу быстро если не забыть все произошедшее с ним, то надолго отвлечься на более приятные вещи. Адам находился в постоянном возбуждении от предстоящего возвращения домой, о чем не уставал раз за разом повторять своему спутнику, заодно точно также часто выражая свою радость по поводу того, что Кранц согласился составить ему компанию. Лишь изредка какая–то мысль приходила ему в голову, и на его лице появлялось несвойственное выражение озабоченности. Карл поначалу думал, что это связано с Глорией, но уже на самой границе Политании выяснилось, что все обстоит не совсем так.