Контрмеры

— Такое предложение было бы преждевременным.

— Почему?

— Прямое следствие ранимости. Сомневаюсь, что она готова к таким отношениям. Даже Сарина не готова. А Наарис как самостоятельной личности ещё нет и хина.

— Но ты хотел бы услышать её согласие?

— Лидер проекта, — сказал Аниэр совершенно спокойно, — мне кажется, что любопытством исследователя нельзя оправдать такой вопрос.

— Значит, ты не хочешь отвечать?

— Продолжение беседы на эту тему снизит мои шансы на получение положительного ответа о совместном проведении силпана. Позвольте мне покинуть медцентр.

— Я бы тоже хотела вернуться в свои комнаты.

— Ладно, детки. Ступайте, раз так.

Виирай почти синхронно поднялись с диагностических панелей, где до того смирно лежали, одели комбинезоны, нимало не стесняясь ни киборга, ни друг друга, и вышли из лаборатории. Наарис первой, Аниэр за ней. И разошлись в разные стороны — молча.

— Забавные существа… — пробормотал Вольный Странник Мо Ко За. — Даже более чем.

Теоретически в пространстве сражения СОН представляет собой фигуру, превосходящую мисан, а то и целый флот. Но это теоретически. На практике же всё упирается в мастерство пилота. И если Наарис в своём первом образце СОН уже могла не обращать большого внимания на три-четыре звена стайгеров, усилия которых полностью гасила многослойная активная защита, то для Аниэра стоило больших трудов отбиться от одного-единственного звена. Причём углубление нейрофуги пока что не столько помогало ему справляться с этой задачей, сколько мешало.

Слишком много возможностей — новых, неиспытанных, контролируемых плохо, а то и вовсе не контролируемых — не всегда хорошо.

К тому же строгим граничным условием, усложнявшим задачу на порядок, служил запрет на уничтожение условно-враждебных целей. Защищаться — сколько угодно. Пытаться обмануть, сманеврировать, разгадать планы противников и обернуть их против них же — пожалуйста.

Атаковать в ответ… ну, разве что с бо-о-ольшой оглядкой.

Вот объединение Аниэр + СОН-Э2 и крутилось, как умело. В качестве наилучшей защиты пользуясь «быстрыми» проколами — благо пилотируемый артефакт, в отличие от стайгеров, мог совершать их без пауз, нужных стайгерам для перезарядки накопителей. Это, кстати, давало СОН мобильность, невиданную для малых кораблей виирай. Наарис уже доказала, что может достичь эффективной скорости, в шесть тысяч раз превышающую скорость света — и это явно не было пределом. Корабль, на котором прибыли Вольные Странники, использовал аналогичную технику перемещения. Если громадным ковчегам Стай служил барьером предел эластичности вакуума, а классическое пилотирование в проколах не позволяло ускоряться сверх меры, заданной массой покоя корабля, то «потолок» так называемой скачковой техники оставался под вопросом…

В бок СОН-Э2 впился, мгновенно разрушая внешние полуматериальные барьеры, ком изменённого пространства. Если бы Аниэр оставался виирай — маленьким, слабым и ограниченным одной определённой формой — он зашипел бы от боли и ярости. Но в глубине нейрофуги, соответствующей четырёмстам пунктам, для подобного уже не оставалось места. Оттолкнув разрушительный комок «волной отрицания» и автоматически восстановив повреждения, Аниэр нырнул в очередной «быстрый» прокол.

/::/ До сих пор позволяешь себя задеть, Второй?

/::/ Я просто немного отвлёкся, Первая.

/::/ Забыл, что я говорила о вторичных душах?

/::/ Помню. Но я так и не понял, как это делается.

/::/ Не пытайся разделять своё внимание. Просто умножь его.

/::/ Как?!

/::/ Точно так, как черпаешь дополнительную энергию. СОН может создать строго функциональные копии тебя самого, обладающие нужными свойствами; используй эту возможность.

/::/ Повторю ещё раз: как?

/::/ Вряд ли тебе подойдёт мой способ. Лучше придумай свой.

/::/ Полагаешь, это поможет?

/::/ Система Общего Назначения потому и называется так, что она поистине универсальна. Более универсальна, чем кванк как система обработки информации, чем мини-реактор как генератор энергии, чем любые простые, чисто физические орудия. Включи воображение! Действуй!

Весь диалог не занял и четверти тина.

Включи воображение, проворчал про себя Аниэр. Можно подумать, у меня есть на это время! Стоп. Время… время… а что, попробуем!

И время застыло.

«Глубина нейрофуги — четыреста восемьдесят два. Скачок на семьдесят шесть пунктов! Порог безопасности…»

«Сам знаю. Тихо. Дай подумать».

У растянутого времени быстро обнаружились границы. Тренированным разумом оценив их, Аниэр прикинул, что вырванная из потока событий пауза не так уж велика — и каждое мысленное усилие, каждое решение, каждый акт воли сокращают эту паузу. Что ж, тем больше причин использовать её с максимальной отдачей.

Вторичные души. Строго функциональные копии.

Идеально сыгранный ансамбль.

Отражения…

Да. Пожалуй, это подойдёт. Просто и изящно, как это свойственно по-настоящему красивым решениям. Начну с восприятия, затем перейду к закладке программ, а там…

Пауза кончилась. СОН-Э2 перестал совершать «быстрые» проколы, замер на месте правильным многогранником, ощетинившимся десятками зеркальных плит. Звено стайгеров разлетелось в стороны, подозревая ловушку, но всё же атаковало.

Безрезультатно.

Орудия прямого удара, которые одни имели шанс достать стремительно маневрирующую цель, спроецировали воздействие боевых артефактов. Комья изменённого пространства, разрушающего внутриатомные связи; полевые завихрения, подобные сгусткам плазмы, раскалённой до многомиллиардных температур; гравитационные «воронки»… всё оказалось бесполезно. Резко «поумневшая» защита СОН погасила, развеяла, нейтрализовала всё, что попало в сферу её действия. И последующие попытки проломить её, включая комбинированные атаки, также не привели ни к чему. Аниэр даже не пытался маневрировать, уклоняясь от ударов — теперь это было лишним.

— Вот! Можешь, когда захочешь! Конец забавам, возвращайтесь на базу.

Степь, раскинувшаяся вокруг полигона проекта «Всадник», отличалась своеобразной диковатой красотой. Бледное небо выгибалось, словно силовой купол, и беспрестанно шелестящие под ветром травы словно впитали эту вылинявшую голубизну. Растительный запах, витающий между землёй и небом, был сух и плотен, — а ещё слишком резок, чтобы назвать его приятным. Впрочем, говорить, что он неприятен, тоже вряд ли стоило. Слишком дикий, слишком чужой… слишком далёкий, чтобы мерить привычной меркой.

Наарис нашла Аниэра сидящим в незримой люльке пина, когда он смотрел на волны трав и медленно, глубоко дышал степными ароматами. Создав рядом точно такой же пин, она села, устремив взгляд в том же направлении, что и он.

— Как ты себя чувствуешь?

В вопрос помимо воли вплелись нотки личного участия. Это не командир интересовался состоянием подчинённого, а друг. В ответ, также помимо воли, просочилась растерянность:

— Странно.

Молчание длилось почти арум, и Наарис уже хотела нарушить его, когда Аниэр заговорил снова. Медленно, чуть ли не с усилием.

— Сегодня я выжал из СОН кусок дополнительного времени и научился отражаться в чёрных зеркалах. Я поймал за горло серебряную струну смысла. Я множил себя неполовым путём и перешагнул через естество. Что же будет завтра?

— Полагаю, завтра ты привыкнешь. И станешь удивляться иным открытиям.

— Привыкну?

— Может, и нет, — яд горечи, щёлок сомнений. — Может быть, мы уже слишком стары и неподатливы, чтобы привыкнуть к такому по-настоящему.

— Думаешь, СОН можно доверить ребёнку?

— Наверно, нет. Меня пугает мысль о ребёнке, распоряжающемся таким оружием. Но… в конце концов, мой испуг — это всего лишь мой испуг, не более.

— Выходя из слияния, чувствуешь себя мельче…

— Да.