Контрмеры

Миллионы тончайших игл вонзились в тело Аниэра. Игл столь тонких, что ощущения от их проникновения походили больше на зуд, чем на боль. В поле зрения расцвела феерией чистейших красок фрактальная радуга — сплошь налетающие, скручивающиеся в движении спирали и сияющие кольца. Под аккомпанемент лёгкого головокружения в ушах зарокотал прибой… и полностью стих, сменившись совершенно особой, бездонной тишиной. Тело исчезло куда-то, как и не было его. Когда Аниэр услышал об успешном завершении запечатления пилота, от него остался лишь сгусток чистого сознания — как во время углублённой медитации по отработке техник пси-восприятия. Только на этот раз покой, равный медитативному, оказался достигнут с небывалой быстротой.

Прямо-таки фантастической.

«Первая фаза слияния окончена. Начать вторую фазу?»

«Да», — откликнулся Аниэр после легчайшего колебания.

«Укажи желаемую глубину нейрофуги».

«Для начала — до порога идентичности… и ещё десяток пунктов».

«Принято. Начинаю углубление нейрофуги до отметки триста десять. Пройдена отметка сто сорок… сто сорок пять… сто пятьдесят… сто пятьдесят пять… сто шестьдесят…»

Монотонный голос, принадлежащий неизвестно кому, самим своим звучанием вгонял в транс. Интересно, подумал Аниэр, что же на самом деле представляет собой пресловутая нейрофуга? Ибо как-то не верится, что простое подключение сложного — ну ладно, ладно, не сложного, а сверхсложного! — устройства к нервным окончаниям способно представлять для виирай угрозу. Особенно если этот конкретный виирай — Владеющий шестого ранга шестой степени.

Кстати, как там Наарис?

Аниэр попытался дотянуться мыслью до сознания Владеющей… и неожиданно провалился в плотный телепатический контакт, как неосторожный пловец — в водоворот. Похоже, что

бесконечные изогнутые нити через всё поле зрения, белый шум, насквозь — тонкая, щемящая мелодия с ускользающим ритмом

соединение с СОН, даже неполное

вращение в падении, всё быстрее, быстрее и быстрее. До беспамятства, до полной утраты ориентации. Вспышка! И сразу подобие электрического удара сквозь всё на свете, а за этим — новая вспышка и новый удар, втрое сильнее

резко увеличило мои ментальные возможности…

спонтанное расширение во всех направлениях: сначала в четырёх, потом в шести, потом в восьми и даже больше. Резкий хруст. Словно обратились в кашу мелких осколков сразу все кости до единой. Мгновение без малейшего движения. Без каких-либо перемен.

И — резко, как вспышка лазера в глаз, — боль.

«Углубление нейрофуги за поставленной границей. Отметка четыреста двенадцать. Критическое углубление, сознательный контроль утрачен! Отметка четыреста сорок семь. Аварийный сброс параметров! Принудительный разрыв слияния!»

Мрак.

Бесконечно далёкий гул слышен потому лишь, что бесконечно силён. Но по мере приближения гул стихает — даже быстрее, чем пожирает расстояние полёт на этот звук. Белый шум превращается в ровный стук сердца… исчезает, растворяясь и тая…

«У меня снова есть тело. Изначальноетело. Какая приятная новость».

Аниэр Литто Эссори открыл глаза, ощущая себя вялым и пустым, как проколотый рыбий пузырь — но, по крайней мере, целым. Мудро отложив попытку встать до лучших времён, он моргнул, созерцая гладкий белый потолок, состоящий из сплошной световой панели… о, нет. Из нескольких панелей, собранных край к краю и аккуратно склеенных боками. Так, что не вдруг заметишь тоненькие границы между шестигранниками.

— Наконец-то! Ты помнишь, что произошло?

Скосив глаза, Аниэр обнаружил склонившееся над ним лицо Наарис. Неподвижное, как фарфоровая маска, и такое же невыразительное.

— Должно быть, я совершил… глупость?

— Да уж, умностью это не назвать при всём желании. В первом же слиянии едва не перескочить порог безопасности — это… я просто не знаю, как это можно назвать.

— Похоже, я только и делаю, что заставляю тебя выходить за пределы словарного запаса.

— Шутишь? А хочешь полюбоваться, как оно было со стороны?

— В воспитательных целях, да? Ну, давай…

Информационно обогащенная среда. Странно накладывающиеся ирреальные цвета, высокая плотность поля внимания. Где-то на заднем плане — знание, что сейчас ему демонстрируют фильтрат ощущений, принадлежащих лидеру проекта «Всадник». Тому самому, который Мо Ко За. Впрочем, каким бы необычным ни был ракурс, а узнать ангар с двумя пирамидами СОН труда не составляет. Можно также разобрать специально выделенную индикацию, отражающую текущий статус артефактов, телеметрию, в реальном времени отображающую состояние пилотов, и две ползущие вверх полоски с подписями «Морайя» и «Эссори»: глубина нейрофуги.

Всё гладко, всё по плану. Пилот СОН-Э1 с привычной уже уверенностью преодолевает порог идентичности, пилот СОН-Э2 без спешки приближается к порогу. Статус обоих — в середине «зелёной» зоны, отклонения минимальны…

Были.

Пик направленной ментальной активности устанавливает обратную связь пилотов. Характеристики, отслеживаемые СОН, меняются. Структура команд искажается. СОН-Э1 вздрагивает от макушки до основания, оплывает, без команды теряя пирамидальную форму; глубина фуги резко подскакивает до трёхсот сорока и продолжает колебаться около этого значения. Пилот, растерявшись было, уверенно берёт ситуацию под контроль.

СОН-Э2… с этим хуже. Намного. Глубина фуги взлетает, как грав-торпеда, показатели пляшут, как ионы в высокотемпературной плазме — резко и без видимого порядка. Артефакт вытягивается, отращивая гротескно искажённые руки и некое подобие головы, его поверхность начинает излучать в жёстком рентгене и двух полосах микроволнового диапазона. Жуткий инфернальный рык прокатывается по ангару: двенадцать герц, одна из самых мерзких инфразвуковых частот. СОН-Э2 бьётся, словно в припадке, и резко вышвыривает из себя крохотную на фоне творящегося буйства фигурку пилота. После чего резко успокаивается, возвращает пирамидальную форму и переходит в режим ожидания.

А пилота, не долетевшего до стены, аккуратно ловит пином СОН-Э1. И быстро-плавно опускает его на носилки, развёрнутые командой медиков, вбежавшей в ангар по тревоге.

На этом экскурс в чужие воспоминания заканчивается.

— Ну как? Впечатлился?

— Несказанно. Спасибо, что сохранила в целости мою шкуру.

Несколько тинов Наарис молчит.

— На будущее, — говорит она, — учти, что до преодоления порога идентичности в СОН лучше не предпринимать никаких активных действий. И даже не думать о них.

— Полагаешь, что у меня и СОН ещё есть какое-то общее будущее?

— А ты хочешь отказаться от участия в проекте «Всадник»?

Кратчайшая заминка.

— Нет. Не хочу.

— Готов рисковать?

— Скорее, не готов отставать… от Морайя.

— Идиот!

Вспышка Наарис сколь неожиданна, столь и страшна. Избыток активной Силы наградил Владеющую потрескивающей разрядами короной, заставил встать дыбом короткие белые волосы.

— Тут не соревнование, а мы — не конкуренты! Если считаешь иначе, проваливай!

— Знаешь, я ещё за твоей… юридической матерью это замечал…

— Что?

— Отсутствие чувства юмора.

Вместо полноценного телепортационного хлопка — лёгкое, почти незаметное колыхание воздуха. В присутствии условного начальства Наарис закрывает глаза и за пару мгновений устраняет все последствия эмоциональной вспышки. Ну, кроме по-прежнему стоящих дыбом волос.

— Так-так, пилоты. Ругаетесь? Значит, жить будете. Примета верная. Ступай, Морайя, ступай. Я сейчас буду проверять состояние Эссори, а это дело долгое и нудное.

— Хорошо, лидер.

Быстрый, как удар кинжала, взгляд из-под ресниц:

«Шутник!»

Прозрачный взгляд в ответ:

«Спасительница!»

Моргнув, Наарис отворачивается и бесшумно уходит.

— Итак, Эссори, — дождавшись ухода, спрашивает киборг негромко и очень серьёзно. — Ты не намерен покидать проект? Не напугало тебя позавчерашнее происшествие?