Контрмеры

Собственно, весь проект «Всадник» предназначался именно для этого: широкомасштабного, систематического, продуманного нарушения законов реальности при помощи особенных — пожалуй, даже слишком особенных — артефактов.

Вот только на данный момент «конь» существовал в единственном экземпляре. СОН-Э2 пока что не покинул бассейна с питательной средой (последние преобразования биоматериала должны были состояться примерно через шестнадцать мири, плюс-минус сколько-то арум-циклов). Создание СОН-Э3 было признано нецелесообразным, его зародыш — заморожен. А выпуск серийных образцов СОН по-прежнему находился под вопросом. Решить который должны были, среди прочего, результаты текущих испытаний.

— Что ты там копаешься?

Владеющая чуть не зашипела.

Автор проекта за минувшее время успел достать многих, но ей, как основному пилоту-испытателю, доставалось от него больше и чаще, чем прочим виирай. Вытекающий в шлюз шнур стал толще и ускорился… фактически настолько, что остаток СОН-Э1 вместе с пилотом оказался за пределами ангара за три с чем-то тина. Нейрофуга при этом углубилась до пункта четыреста три.

— Во-о-от. Можешь, когда захочешь.

Благодаря любимому присловью к требовательному сверх меры ехидине, Вольному Страннику с зубодробительным именем, насмерть прилипло прозвище Мо Ко За. Его уже и в лицо так называли: уважаемый лидер проекта «Всадник» Мо Ко За… но киборгу на это было со всей очевидностью наплевать. Его интересовали только результаты. Если ради означенных результатов всего-то и требовалось, что проехаться по чьему-то там самолюбию…

Бедное, бедное самолюбие.

— Давай, Морайя. Прояви свою фантазию. Если так можно сказать. Стайгеры на подходе.

Но поле восприятия Владеющей уже захватило условных противников и прочно вцепилось в них. Три звена, девять машин пятого поколения. Впрочем, то, что эти стайгеры не принадлежали к числу новейших машин шестого поколения, задачу СОН-Э1 облегчало не сильно.

«Углубление нейрофуги. Отметка четыреста тридцать. До порога безопасности осталось семьдесят пунктов».

Заколыхавшись и изменив цвет, СОН-Э1 превратился в идеальную сферу диаметром тридцать метров. Ещё один тин позади; сфера словно вспенилась, покрываясь коркой многослойной полуматериальной брони. Общая плотность появившегося силового барьера скакнула от нуля до значений, характерных для новейших мисанов. И продолжала расти.

А затем над полигоном проекта «Всадник» раздался гулкий грохот, фактически взрыв. Пилотируемый артефакт прянул в зенит, почти мгновенно набрав скорость в три звуковых.

— Давай, девочка, — пробурчал Мо Ко За, не включая трансляцию. — Дерзай… только не потеряй себя в фуге.

Горячая ванна. Настолько горячая, что кожу ощутимо жжёт. Сердце выбивает тяжёлую, частую дробь, приходится специальным пином снижать температуру тела, чтобы не потерять сознание от теплового удара. Простенькая стереосистема на полке, полускрытая клубами пара, изрыгает музыку в стиле «халг норр». Тяжёлые металлические перекаты, порой мелодичные, чаще скрежещущие, ввинчивающиеся в уши парой буравчиков. Далеко не классика, но оно и к лучшему: слушать нечто ажурно-изящное, с подтекстами и смысловыми изгибами, нет сил. Отдых…

И одиночество.

Голос в таблетках телефона, прилепившихся к коже за ушами и не снимаемых даже во время регулярных медосмотров, знакомо категоричен:

— Эй, Морайя! Вылезай знакомиться с пополнением!

Уголки губ дрожат, не зная, то ли ползти вниз, то ли загибаться вверх. Вот тебе и одиночество. Чтоб этому гаду, Мо Ко За, ржавчина корпус прогрызла!

Встать. Капли скатываются с лишь слегка порозовевшей кожи так быстро, что кажется: испаряются, не выдержав жара. Ещё тин, и освобождённые от лишней влаги волосы ложатся привычной густой шапкой без каких-либо изысков. Выйти из ванной, одним движением натянуть на голое тело привычный голубоватый комбинезон (который на самом деле никакой не комбинезон). Вот и вся забота о внешнем виде.

Лёгким, но точным волевым усилием отключив музыку, пройти сквозь плёнку слабого силового барьера, отделяющего ванную от гостиной. И замереть.

— Ага, вот наш основной пилот-испытатель, — автор и лидер проекта «Всадник» положил тяжёлую металлическую десницу на плечо своего спутника. — Знакомьтесь…

— Я его знаю. Аниэра Литто Эссори трудно с кем-то спутать.

Названный тоже начал отходить от лёгкого ступора.

— Мора… Сарина?

— Меня зовут Наарис, — ровно, но всё же чуть резковато. — Наарис Келл Морайя.

— Ну, вы общайтесь, а я побегу, — хмыкнул киборг. И, не тратя времени даром, телепортировался. Благодаря многовековому опыту это получалось у него практически беззвучно.

— Тебя угостить чем-нибудь? — спросила Владеющая, ни на йоту не отступая от формального тона. — Выбор невелик, но…

— Угости, — ответил Аниэр, буквально ощупывая её напряжённым взглядом. И уточнил: — Какой-нибудь сок, если найдётся.

— Тогда прошу сюда.

Жилой блок при полигоне планировали и строили в соответствии со стандартами планетников. Поэтому кроме общей столовой, где готовили дорогостоящие автоматы и профессиональные повара, при каждом «номере», кроме спальни, гостиной-кабинета и ванной с санузлом, имелось нечто вроде маленькой кухни. С одной стороны взглянуть — пустая растрата ресурсов. Но с другой — эта избыточность иногда оказывалась довольно удобна.

Как сейчас, например.

— Так ты тоже будешь пилотом? — поинтересовалась Наарис, разливая сок по тонкостенным бокалам, материал которых имитировал хрусталь, но на деле был чуть легче и гораздо прочнее.

— Да, — ответил Аниэр. — Меня выбрали среди полудюжины Владеющих-универсалов шестого ранга по рекомендации Высшей Сарины. Ты…

— Она моя мать, — последовал привычный ответ ещё до того, как будет окончательно сформулирован вопрос. — Юридически. Энар Итиари, также юридически, отец. Как при клонировании.

— Вот как.

— Вот так, — эхом отозвалась Владеющая, протягивая гостю бокал.

— Благодарю. А если не юридически, кто для тебя Сарина?

— Она — оригинал. Я — отражение.

— Понятно.

— Не думаю. Впрочем, твоё понимание или непонимание не имеет большого значения.

Некоторое время тишина обматывала своими бинтами острые углы беседы.

— Каково это — управлять СОН? — спросил Аниэр.

— Сложно.

— И всё?

— А ты хочешь, чтобы я повторила для тебя инструктаж?

— Знаешь, меня не очень-то долго инструктировали.

— Но хоть что-то тебе сказали?

— Да. Цитирую: «Система Общего Назначения, она же СОН, является биокибернетическим артефактом вне категорий, способным к трансформациям в широчайшем спектре форм и свойств. Рабочая масса также может меняться, но у экспериментальных образцов в среднем равна одной и двум десятым килотонны. Развиваемая мощность грубо соответствует классу энерговооружённости М22, но теоретически может быть и значительно выше. Это автоматически делает СОН наиболее мощным орудием из всех, когда-либо созданных виирай. Ограничения Системы Общего Назначения связаны преимущественно с личностью пилота, управляющего ею в специфическом состоянии сознания — нейрофуге. За так называемым порогом идентичности пилот перестаёт отделять себя от артефакта. Особенности нейрофуги остаются недостаточно изученными, в связи с чем установлен порог безопасности, за которым слияние пилота и СОН становится угрожающе тесным. Пересечение порога безопасности грозит непредсказуемыми последствиями». Конец цитаты. Сверх этого я не знаю о проекте «Всадник» ничего.

— Что значит — ничего? — непритворно изумилась Наарис.

— Только то, что сейчас сказал. Видимо, секретность не позволяет толком информировать даже непосредственных участников проекта.

Владеющая устремила на Аниэра пристальный взгляд, но тот даже не думал улыбаться и заявлять: «Шутка!» Наарис нахмурилась.

— Хочешь сказать, ты согласился неизвестно на что только потому, что Сарина…

Настал его черёд перебивать: