Первое правило (СИ)

========== Часть 1 ==========

Первое правило каждого уважающего себя гея — никогда не влюбляйся в натурала. Каждый второй это правило нарушает, а тот, кто самонадеянно, совсем как я, только и твердит о том, что вот он точно никогда и ни за что — тот наивный мудак.

Я, в общем-то, сам не понял, как это произошло. Люди вообще в большинстве своем не способны понять, почему выбрали того или иного человека. Позавчера он был для меня лишь случайным человеком из толпы, лишь каким-то парнем из параллельной группы в универе, а сегодня у меня весь мир сузился до его глаз, я не могу оторвать от него взгляда и готов ходить за ним по пятам, как привязанный. Это ещё не тот запущенный случай, когда «я готов целовать песок, по которому ты ходила», но очень близко к нему.

Имя у него дурацкое и какое-то, по моему мнению, девчоночье — Май. Он почти всегда улыбается, много шутит и часто смеется, а ещё смотрит на свою девушку так, как я смотрю на него — с благоговением и обожанием. По шкале от одного до ста он натурал на все сто десять, и мне бы биться в истерике от осознания этого факта, но как-то не выходит. Его девушка мне нравится, чисто по-человечески, естественно. Не одна из тех однотипных красоток с бровями в пол-лица, а симпатичная простая девчонка, из тех, что кличут провинциалками. Ее заниженную самооценку я чую за версту, она, кажется, сама не понимает, чем заслужила любовь такого парня как Май, и это совершенно очаровательно, как и то, что, несмотря на неуверенность, она держится с ним на равных, ни единым жестом или словом не показывая того, насколько ей важно его присутствие рядом и как она млеет от каждого ласкового взгляда. Когда я вижу ее, мне хочется крикнуть: «Так держать, девочка!» — и предложить ей дружбу. Думаю, она согласилась бы — девчонки ведь любят геев. А о том, что я тайно мечтаю отыметь ее парня на всех подходящих и не подходящих для этого поверхностях, что хочу держать его за руку, заглядывать ему в глаза и проводить каждую минуту свободного времени с ним, ей знать совсем не обязательно…

Конечно, никакую дружбу я никому не предлагаю. Привычно выискиваю Мая взглядом, любуюсь им — и этого почти достаточно.

***

Он впервые заговаривает со мной через пару недель. Подходит, как к старому знакомому, и просто говорит:

— Привет.

Он явно напряжен, тяжело дышит, взгляд его мечется туда-сюда, и я невольно думаю, что какая-то глазастая сука заметила мои тоскливые взгляды в его сторону, попалила всю контору, и сейчас на меня обрушится лавина гомофобного гнева.

— П-привет, — чуть заикаясь, отвечаю я, прикидывая в уме, помогут ли пиздюли от предмета обожания стать этому предмету чуть менее обожаемым.

— Слушай, я понимаю, Вера классная девчонка, она очень милая, красивая, такая, что нельзя в нее не влюбиться, но, парень, она моя.

— Чего? — изумленно переспрашиваю я.

— Вера, — повторяет Май. — Моя.

— Спасибо, что сообщил, мне как раз не хватало этой информации для счастливой жизни. — Я вовсе не собирался язвить, только не с ним, но вышло как-то само собой и, судя по всему, очень к месту, потому что до Мая медленно начало доходить, что я не имею видов на его девушку. Он смущенно трет нос и бубнит:

— Чувак, ты все время на нас пялишься, серьезно…

— Чувак, — копируя его интонацию, произношу я. — Вы самая популярная парочка в универе, на вас все пялятся.

— Бля, — сокрушенно выдыхает он. — Я ревнивый мудак. Теперь мне как-то стремно… А ты точно просто так смотришь?

— Могу поклясться на Библии, хочешь?

Май отрицательно качает головой и смеется. У меня от его смеха внутри всё теплеет, разгорается пожаром, мне чертовски хочется если не прижать его к себе, то хотя бы дотронуться до его лица, провести ладонью по щеке, но я не смею.

— Извини, что я так на тебя набросился, просто Вера… Мне башню от нее сносит, понимаешь? У тебя такое было?

— Ага, — киваю я. — Можно сказать, оно у меня и сейчас есть, но это не счастливая история.

— Это не взаимно?

— Нет, — качаю я головой. — И таковым не может быть. Без шансов.

— А мы точно не о Вере говорим? — насторожился Май, вглядываясь мне в глаза. У него, кстати, глаза очень красивые, синие, как море. Яркие до неестественности.

— Ревнивый мудак, — повторяю я его слова. — Вера даже не в моем вкусе. Я, знаешь ли, — я окидываю Мая взглядом с головы до ног, — предпочитаю брюнеток.

— М-м-м, — тянет Май и неожиданно спрашивает: — Слушай, а ты курсач у Ковича же пишешь?

— Ага, — киваю я, млея от его голоса и ловя себя на мысли, что готов разговаривать с ним даже о популяции редких видов кузнечиков.

— Он говорил о тебе, сказал, что очень интересная тема, всячески восхищался и велел мне попросить у тебя материалы для ознакомления, потому что моя тема является ответвлением от твоей.

— Без проблем, могу скинуть на электронную почту или завтра принесу распечатки.

— А как насчет того, чтобы после пар посидеть в кафе?

Моя натура, естественно, тут же видит в этом тайный смысл, а извращенная фантазия подкидывает мозгу картинки обнаженного Мая.

— Зачем? — не очень убедительно протестую я.

— Хочу извиниться, поподробнее узнать о результатах твоих исследований, да и Вера очень хотела с тобой познакомиться, я, собственно, чего к тебе и подошел… Но она бешеная фанатка Ковича-ясно солнышко и очень хочет лично познакомиться с его любимчиком. Не отказывайся, я угощаю.

— Это не очень удобно, — всё ещё пытаюсь возражать я, заранее зная, что сдамся.

— Неудобно шубу в трусы заправлять, авторитетно, кстати, заявляю — я пробовал, на спор. Всё, давай, встретимся в фойе после пар, никуда не уходи.

Всё оставшееся время я думаю о Мае, запихивающем шубу в трусы. В моей фантазии это выглядит эротично.

***

Мы находим общий язык с Верой сразу же, как я и предполагал. Её, правда, в основном интересуют мои достижения в науке и отношения с завкафедрой Ковичем, снискавшим славу неподкупного гения-преподавателя, который считает, что на пять знает только бог, на четыре — он сам, а все остальные едва ли тройку заслуживают. Любимчиков среди студентов у Ковича не было, пока не появился я. Все считают, что это из-за моего исключительного ума, и только я знаю, что ум мой здесь не при чем. Вряд ли те три раза, что Кович настойчиво приглашал меня к себе в гости, дабы познакомить с редкой монографией, действительно бы превратились в посиделки над научным трудом. Вообще-то, это не тот случай, когда престарелый сластолюбец-препод клеит молоденького парнишку-студента: Ковичу едва ли стукнуло тридцать, и он вполне хорош собой, не говоря уж об уровне его интеллекта, а все мы знаем, что интеллект — это очень сексуально. Но я не чувствую к нему ровным счетом ничего, кроме бесконечного уважения. Я тот ещё наивный мудак, но этого мне недостаточно для того, чтобы решиться хоть на какие-то отношения.

— Мы, кстати, собирались с Маем в кино, хочешь с нами? — предлагает Вера. Я осторожно кошусь на Мая. Его всего перекосило, но тем не менее он попытался выдавить из себя приветливую улыбку. Мне бы очень хотелось поцеловать его, вот такого.

— Нет, не думаю, что это уместно, — качаю я головой. — Когда твой парень звал тебя в кино, он явно рассчитывал провести время вдвоем.

— Нам не помешает компания, — стоит на своем Вера и хватает меня за руку. — Ну же, Даня!

— Детка… — начинает Май, глядя на Веру, и я, не сдержавшись, смеюсь в голос. «Детка»! Подумать только… Отсмеявшись, я наклоняюсь к Вере и шепотом, но так, чтобы Маю было слышно, произношу:

— Он тебя ко мне ревнует. Он мне сегодня чуть в горло не вцепился, думая, что я влюблен в тебя до беспамятства. А ты в кино меня зовешь, хочешь, чтобы он все-таки где-нибудь тайком меня удавил? А я-то думал, что тебе понравился и ты хочешь со мной дружить.

— Май! — возмущенно выдыхает Вера. — Это что, правда?

— Малыш, я…

— Увидимся, — подмигиваю я ему.

***

Теперь каждую свободную минуту в универе я провожу с Верой и Маем и описать испытываемые чувства от осознания этого факта я не в силах. Мне одновременно очень классно, потому что я могу любоваться Маем в режиме нон-стоп, хреново — оттого, что я каждый день вижу его благоговейное отношение к Вере, его к ней любовь, — и паршиво — оттого, что при всём этом мне очень нравится Вера и я прекрасно осознаю, что их отношения с Маем — это очень здорово, очень искренне, очень правильно. Я вроде и счастлив за них, а вроде и каждый раз, когда Май целует свою девушку, представляю на ее месте себя. Иногда я думаю, что, может, то, что я испытываю — это и не любовь вовсе, а так, влечение, желание, похоть, но потом я ловлю на себе взгляд ярко-синих глаз и понимаю, что всё куда глубже, куда серьезней и куда безнадежней. Я бы, наверное, почку продал, чтобы больше не чувствовать этого. Я так отчаянно хочу, чтобы Май был для меня просто другом, но, кажется, это неосуществимо.