Красный сигнал

— А как же не растащили все? — с неприкрытым удивлением спросил Толик. — Тут небось одна статуя собаки кучу денег стоит, а стол…

— А в ДК никто не ходит. Тут хабара нет, да и считается, что место плохое. Про эту комнату только мы с Доктором знаем. Так что сидите тут, носа не показывайте! Туалет в конце коридора. И шторы не открывайте, когда свет включен. Сами понимаете.

Редактор снял свой рюкзак, вытащил оттуда спальные принадлежности для нас и еду на завтра.

— Так, показывайте свои артефакты, я отберу то, что в первую очередь сдам.

Сталкер долго рылся в моем рюкзаке, выбирал. При этом он покачивал головой и цокал языком.

— Да, ребятки, хорошую вы собрали коллекцию. Я за все годы столько не видел. Научники на уши встанут!

— А вы себе процент возьмите за работу! — внезапно сказал Юрка, держа за ошейник Бруно, который норовил засунуть свою зубастую морду в рюкзак.

— Договорились, — не стал возражать Редактор.

Он в итоге выбрал почти половину того, что у меня было, запаковался и ушел, напомнив, чтобы мы без нужды из комнаты не выходили.

Какое-то время мы просто сидели и молчали, слишком много всего на нас вывалилось за эти дни. Потом стали делить места, где кто будет спать. В общем, решили так. Я буду спать на диване. Бэрику положили спальник прямо на стол. А Юрке сдвинули два кресла, и у него получилась почти кровать. Уже хотелось спать, и мы выключили свет. И тут в дверь кто-то стал стучать. Мы испугались, но к ударам прибавился жалобный скулеж. Ну конечно, Бруно забыли!

— Ну, заходи, собака. — Юрка открыл дверь и впустил своего пса. — Ты где пропадал, глупое животное?

Глупое животное село и протянуло лапку, мол, я хороший. Юрка покормил собаку, потом налил в котелок воды, и пес долго и шумно лакал. А потом подошел к черной скульптуре, посмотрел на него, понюхал, развернулся к ней хвостом и тщательно, с оттяжкой, начал рыть задними лапами. Как делают собаки после того, как погадят. Типа высказал пренебрежение. И лег на полу, говоря всем своим видом — пора спать.

А я решил посмотреть, что там снаружи, и подошел к окну. Штора была плотная, тяжелая, наверное, бархатная. Я отодвинул ее и выглянул наружу.

Окна комнаты были расположены с тыльной стороны дома культуры. Передо мной открылась площадка с аттракционами и колесо обозрения. Парк освещала полная луна, она была слово бешеная, оранжевая и очень яркая. В свете луны колесо обозрения выглядело совсем неестественным, словно призрак из другого мира или летающая тарелка, стоящая на боку. И еще я понял, что на этом колесе никогда не покатаюсь. Колесо обозрения оказалось поломанным, оно на самом верху было разорвано, словно лопнувший обод. А у подножия колеса обозрения виднелись аттракционы попроще. Карусель и качели.

Все это в лунном свете выглядело призрачным. Я представил, как здесь раньше играли дети, продавалось мороженое и играла музыка. Но в это время страшный вопль пронесся за окном. У меня даже по спине мурашки побежали. И сразу, словно все население Зоны проснулось, хором заорали разные твари в темноте. В небе в сизом лунном свете замелькали тени, как будто пролетели со страшной скоростью птицы или летучие мыши. Я быстро задернул штору, чтобы меня не заметили с улицы. А пацаны уже дрыхли и ничего не видели и не слышали.

Я тоже решил ложиться спать. И почти сразу понял, что я зря выбрал этот диван. Он был обит кожей. Красивой, блестящей и страшно скользкой. Синтетический спальник, который я использовал как одеяло, с меня все время сползал. Я залез в него, но тут стал сползать вместе со спальником. Это было еще хуже. В общем, я долго ворочался, пока в конце концов не заснул.

Мне приснился страшный сон. Я ходил по коридорам дома культуры, и мне было очень холодно. Я бродил совершенно один. И был совсем маленький, как в детстве. А потом я спустился вниз по ступенькам туда, куда Бруно бегал. И увидел там отца. Он стоял на коленях у громадного зеркала. В отражении я увидел, что у отца закрыты глаза. Я подошел к нему и коснулся его плеча рукой.

— Папа, обними меня, я замерз.

Отец словно проснулся, вздрогнул и встал с колен. Он обнял меня, и тут грохнул взрыв.

Я сполз с этого дурацкого дивана, лежал рядом с ним на полу и сильно замерз. Толик с Юркой стояли у окна и, прижавшись к стеклу, смотрели на улицу.

— Вставай, тут такое было, жуть, — замахали они мне руками.

Я выбрался из спальника и подошел, продирая глаза. Было уже позднее утро. Городок аттракционов заливало солнце. А на асфальте валялись убитые люди. Не просто убитые, а разорванные в клочья.

— Мы проснулись, потому что на площади орали и стреляли. А ты спал, как суслик, скрючившись, — стал рассказывать Юрка. — Мы смотрим, а там что-то непонятное происходит, словно тень какая-то между людей мечется и расшвыривает их. Потом рассмотрели — чудовище жуткое. Оно потом в заросли убежало, а кто-то из гранатомета по кустам этим — бабах. А сейчас смотрим — никого живого на земле нет. А вдруг оно к нам сюда залезет?

— Ну а вдруг не залезет? — Я пока еще не совсем проснулся и не отошел от ночного своего кошмара. — Давайте поедим.

Редактор нам оставил булочек и йогурт. Этим и позавтракали. И стало совсем скучно. Хоть бы книжки какие-то были или телевизор. Но откуда тут телевизор? Мы собрались в морской бой поиграть, как когда-то дома по телефону, но тут как раз пришел сталкер Редактор.

— Ну, ребята, вы, наверное, заметили? — начал он с ходу.

— Ну да, ночью тут жуткий бой был.

— Это те друзья, что вас ищут, за каким-то поперлись сюда. Не знаю, зачем их Доктор приманил. И, видать, напоролись на что-то… Ходят легенды о вервольфе, но только слишком уж они фантастические. — Сталкер сел за стол и взгромоздил на него свой рюкзак. — Теперь о деле, ребята. Кто у вас кассиром?

— У нас коммуна, — поспешил сообщить Толик, хотя никогда мы про коммуну не говорили.

— Ладно, как хотите. Вот тут двести тысяч. Себе я агентские снял. Десять процентов, по-честному. — И выложил на стол гору денег. — Давайте, что еще сдать?

Я опять дал ему свой рюкзак, да еще и Толик с Юркой свои подтащили. Сталкер был похож на малое дитя, которое попало в отдел игрушек в «Детском мире». У него загорелись глаза, и он стал перекладывать всякие штучки, камешки и непонятные стекляшки.

— Ладно, я все беру, тут надо долго с покупателем говорить, — в итоге сказал сталкер. Он переложил все артефакты в рюкзак, только оставил несколько на столе.

— Пусть это вам на память останется. Они не дорогие, а вы, может, потом перед друзьями дома хвастаться будете. Детей на выходе никто обыскивать не станет.

И еще Редактор оставил нам несколько пакетов с едой, объяснив, что это армейский саморазогревающийся паек, и показал, как им пользоваться.

— А если всех, кто за нами охотился, убили, то, может, можно уже идти? Вы Тимура позовите, и пойдем, да? — Мне надоело сидеть в этом ДК.

— Тимур сказал, что, когда надо, сам придет. И строго-настрого приказал ждать его и не рыпаться. Так что, пацаны, действуем по плану, — сказал сталкер и ушел.

Глава тридцать первая

«Привидений не бывает»

Я скажу наверняка:

Привиденья — выдумка!

Вот уж точно — ерунда!

И нигде и никогда:

Ни по вторникам, ни в среду,

Ни у бабы, ни у деда,

Ни на море, ни в лесу,

Ни в двенадцатом часу

ПРИВИДЕНИЙ НЕ БЫВАЕТ!

Каждый школьник это знает.

Даже ветер завыва-а-а-а…

Привидений не быва-а-а-а…

Было скучно. Мы, конечно, побродили по этажу, позаглядывали в комнаты, но далеко отойти боялись. В одной комнате мы нашли много почти одинаковых книжек «ПСС В. И. Ленина», но и их читать было невозможно. В общем, мы послонялись туда-сюда и решили, что надо попробовать тот самый армейский паек.

Мне не так хотелось есть, как посмотреть, как работают саморазогревающиеся консервы. Оказалось интересно. Банка открывалась легко, надо было за колечко потянуть. Внутри — тушенка и посредине отдельный отсек. Надо разорвать пакетик с водой, который был вложен внутрь, и вылить воду в этот отдельный отсек. Вода протекла в дырочки, слегка зашипело, и мясо моментально нагрелось. Там еще были упаковки кофе с молоком, они так же нагревались.