Пожизненно. Цитадель в огне

Барабан ударил, когда отряд уже миновал узость между стеной и болотом. Вздрогнули, кажется, все. Даша сдерживала шаг — хотелось побыстрей выбраться на каменные плиты Стези, но страх, понятно, нельзя местным показывать. Ухал с мрачным торжеством барабан за глиняными стенами, катились тягучие звуки над теплой грязью болота.

Копыта мулов застучали по камням тропы, Даша с облегчением перевела дух, махнула оглядывающемуся Косте — муж шел с разведчиками.

Чернохвост жалобно ревел и пытался опереться на сломанную ногу. На повреждение лучше было не смотреть — кость торчала двумя острыми осколками.

Мула уже развьючили. Мрачные флотские топтались вокруг багажа и разглядывали глубокую щель между плитами — видимо, раньше ее прикрывал пучок травы.

— Вот, расфофань меня драконом, словно нарочно выдолбили, — ворчал Ужон.

— Ну и что уставились? — поинтересовался Лампус, морщась от истошных взревываний мула. — Фресли, займись да догоняй.

Флотские принялись разбирать вьюки Чернохвоста.

— Аша, иди-ка сюда, — позвала Эле. — Не мешайся.

— Я помогу, — пробормотала Даша.

Моряки, на ходу помогая друг другу с поклажей, шли мимо.

Фресли в сомнении смотрел на девушку.

— Ты делай, — сказала Даша. — Я его успокою, а ты делай. Только быстро.

Она обхватила морду мула — Чернохвост прекратил реветь, прижимал уши, смотрел с надеждой. «Больно-больно-больно! Сделай!»

— Сейчас, — прошептала Даша, гладя беднягу между глаз.

Блеснул шеун пирата. Даше очень хотелось надеяться, что мул так ничего и не понял. Ноги животного подломились — начал заваливаться, хлюпнул перерезанным горлом, девушка, наконец, отпустила его морду.

— Ничего, — сказал Фресли. — Работящий был скот, наверняка прямиком к предкам ушел. А ты испачкалась.

Даша размазала кровь по локтю. Пропала кофточка. Господи, что за день отвратительный?

— Ладно. Ляжку берем?

— Да что ж тут выбирать? — вздохнул Фресли.

Разделать мула не успели — от уходящего отряда донеслись крики. К поварам прискакал Мин:

— Осторожнее! Капканы кругом!

В ловушку попал Гривастый — петля захлестнула заднее копыто. Правда, гниловатая веревка лопнула, и мул лишь удивленно косился на свою ногу. Самострел сработал точнее. Вернее, два самострела, но одна стрела особого вреда не учинила, угодив в мешок с пиратским серебром, навьюченный на спину флегматичного Одноуха. А вот Эмнему не повезло.

Над лежащим парнем возились Эле с доктором. Грубоватая стрела угодила сказителю в бок и ушла глубоко. Госпожа Эльвира придерживала слабо дергающиеся руки раненого, Дуллитл колдовал с полотном, пытаясь унять кровь. Док поднял голову, нашел взглядом Лампуса, качнул головой. Предводитель пиратов вздохнул, присел на корточки перед раненым:

— Сестре что передать? Мы в Краснохолмье зайдем, не сомневайся.

— Да что там говорить? Пусть домом вольно пользуется, — прошептал Эмнем. — Эх, не успел я досочинить. Видать, богам ритм не глянулся.

Даша отпихнула громоздкого Маяка, присела перед раненым:

— Я запишу. Все, что вспомню и что герои Севера подскажут.

— Ох, хоть пару песней оставь, — Эмнем глядел с надеждой, по лбу катились крупные капли пота. — О самом командоре я не успел. Креп, ты начало слышал. Хоть что вспомнишь, а?

— Так чего ж. Как вчера слыхал, — бородач кашлянул.

— Ну и славно, — из глаз Эмнема покатились слезы. — Милорд, вы там не тяните, дергайте. Мочи нет терпеть, — раненый поднял взгляд на Ашу. — Запиши, а?

Дуллитл рванул стрелу. Хлынула кровь. Через несколько мгновений тело сказителя расслабленно вытянулось на залитой кровью плите Стези.

Все громче всхлипывала Бочечка.

Лампус выпрямился:

— Боги его примут. Воином был храбрым и сказителем славным. Что там нащупали-то?

— Ловушки две, — доложил Герт-Голыш вместе с Мином и еще двумя парнями, проверявшими дорогу. — Одна хитрая — вроде как плиту целиком подкопали. А сбоку колышки. Острия дрянью измазаны. Дальше еще самострел. Мы только шагов на пятьдесят глянули…

— Ну, оно вроде как и ясно, — Лампус почесал живот. — Полагаю, нам к форту вернуться надобно. К разуму да рассудку здешних болотников воззвать. Убедить. Уж больно тропа хитрая, как тут без проводника. Что думаете? Милорд? Госпожа целительница?

— Полагаю, с проводником куда быстрее будет, — согласился Дуллитл.

— Так и вежливость того требует, — прорычала Эле.

— Вот и славно. Хороший лук нам пригодится, да и совет лекарский, — кивнул Лампус. — Совет, он даже раньше. Потому как имеется мыслишка, что с болотниками здешними потоньше нужно обращаться. Со всей учтивостью…

Тащились к форту медленно: траурная процессия с покойниками на руках и на спинах хромающих мулов. Завывала Бочечка, пыталась ей вторить госпожа целительница. Дашу от обязанностей плакальщицы освободили — по легкости телосложения была назначена в покойники и висела на спине прихрамывающего Одноуха. Мулу спутали веревкой задние ноги, и он был преисполнен недоумения.

Лагерем встали в отдалении, у самых плит Стези. Кустов здесь было мало, все проглядывалось. Даша с двумя флотскими и Костей лежали неподалеку от тела Эмнема. Продолжала издавать горестные вопли порядком охрипшая Бочечка — из форта ей вторил редким торжествующим буханьем барабан болотников.

— Всех вырежем, — пробурчал истомившийся Крючок, по миниатюрности тоже угодивший в «покойники». — Шкуры сдерем с этих плоскодонных и своих барабанов наделаем. Это надо же, до чего мрачный чмырех.

— Весь мозг вынес, упырь, — согласилась Даша.

— Знать бы, сколько их, — сказал Костяк, глядя в голубое низкое небо. — Вроде много не должно быть, иначе сами бы вылезли да нас растрепать попробовали. Но сколько? С десяток? Меньше?

— Ночью, когда наши представление устроят, самый бы момент вынюхать, — пробурчал Герт-Голыш. — Да только на стену лезть опасно. Углядят мигом.

— Подслушать можно. Дарки, они громкими бывают. Разведка — дело нужное, — Даша со значением покосилась на мужа.

— Ага, ты вот леди Эльвире намекни, — возмутился Костя. — Она тебе даст разведку. А я еще добавлю.

— Это неразумный подход, — осторожно возразила Даша. — В атаке куда больше рисковать придется.

— Может, тебя еще верхом на мула посадить и Маякову алебарду всучить? Устрашишь гарнизон непомерно.

Господа флотские захрюкали. Даша поджала губы и принялась выжидать момент, чтобы подозвать Эле.

Леди целительница подошла на призывное шипение:

— Еще не окоченели, покойнички?

— Так жара, где тут деревенеть, — довольно томно отозвался Крючок, снизу вверх любуясь статной дамой.

— Лежи, доходяга. Может, вас к кустам отволочь? К тени и москитам? Или вон — с товарищами махнитесь, — Эле кивнула в сторону копающих могилы моряков.

— Болотники воскрешение углядеть могут, — поспешно возразил Герт-Голыш.

— Моя леди, тут такая мысль родилась… — начала Даша.

Дородиться мысль не успела — Эле сразу высказала, что именно думает по поводу такой «дурогонной разведки».

Даша вздохнула, — понятно, сначала нужно тщательное обоснование подвести…

У костров лагеря двигались тени, завывала неутомимая Бочечка, долетали еще какие-то крики. Должно быть, там уже переходили к заключительному акту представления: «Ссора и драка». Разведгруппе было не до зрелищ — чавкали по грязи, Минимум так и норовил угодить в очередную яму и окунуться по плечи. Костя и Крючок выдергивали коротышку, хлюпанье и плеск разносились, казалось, до звезд. Даша, сжав зубы, двигалась самостоятельно. Дротик в качестве опоры себя не оправдывал. Опасность оставить в грязи сапог вроде бы миновала, но ощущение, что икры сплошь облеплены пиявками, только нарастало.

— Вон то самое дерево, — жалобно прогундосил Мин.