Пожизненно. Цитадель в огне

— Поосторожнее, Аша. Сомнительное у нас сегодня соседство. Как бы полюбопытствовать не явились.

— Это да, милорд, — согласился Фресли, укладывая шмат аванковятины на доску. — Видели мы таких мытарей корыстных на… хм.

— Дикарство дикарское, — пробурчала Даша, подправляя на бруске лезвие «хозяйственного».

Шурпа вполне удалась, сытый народ лежал у костра. Часовых, правда, удвоили, но настроение у путешественников было хорошее. По всему выходило, что болота уже преодолели. С гарнизоном глиняного форта или договориться удастся, или попросту обойти. По трезвому размышлению, никаких тут королей невиданных быть не может — до побережья рукой подать. Если и завелся на болотах какой-то властитель самозваный, так пусть сидит ровно и не ерзает. Тут флотские идут и вообще люди, повидавшие всякого. И нечего шутки шутить. Судя по размерам форта, там бойцов двадцать уместится, не больше. А если жалкий вид посланца учесть, то уважать местную власть и вообще не за что.

У костров кипятили воду, запасая впрок. Кое-кто уже укладывался спать. Даша, ощутив настоятельную потребность прогуляться перед сном, отправилась к ближайшим кустикам. Ох, богам спасибо, хоть какие-то приличия. Костя развернулся вполоборота, чтобы приглядывать. Мин потащился хвостом, но воспитанно отвернулся, непринужденно опершись о копьецо. Это наш полумирный флотского Маяка копирует — весьма большое впечатление пират-гигант с ужасающей алебардой на полукровку производит. Шагах в двадцати маячили спины пары часовых, разглядывающих покатые стены форта. Даша с грустью вспоминала обихоженные удобства каннутского домика.

«Женщина? Нет? Женщина».

Изумиться совершенно чужой и чуждой мысли Даша не успела: ее схватили за плечи, зажали скользкой лапой рот, и в следующий миг девушка упала спиной в жижу болота. Рывком притопили в упругой хляби, дернули, волоча в кромешной вязкой тьме. Даша чудом удержалась от визга — точно бы жирная влага в горло хлынула. Рука нашарила рукоять «боевого». Выхватывая кинжал, девушка почувствовала, как рвется, цепляясь о коренья, платье на спине. Вынырнуть не давали. Задыхаясь, Даша ткнула кинжалом за спину, пытаясь наугад достать неведомого врага. Вроде что-то зацепила. На миг отпустили, девушка села — голова с чавканьем вырвалась из жижи. Даша выплюнула сгусток грязи, завизжала.

— Уррр-раууууру! — ответил боевой клич Мина. Полукровка завывал вроде бы рядом, но как-то глухо. Да, уши же залепило. Ну, слух потерпит. Даша спешно соскребла горсть грязи с лица — левый глаз кое-как открылся. Девушка разглядела Мина: полукровка пытался прыгать в жиже и бил-колол длинным наконечником копьеца чмокающую поверхность перед собой. Что-то совершенно бесформенное на миг возникло среди островков чахлого тростника. Свиста «болта» Даша, естественно, не слышала, но видела, как в грязи возникло короткое оперение арбалетного снаряда. Потом ниже появился знакомый светлый венчик стрелы лука Эле. Огромный сгусток грязи вскинулся и рухнул обратно в болото. Утоп — только светлое оперение торчало среди тростника…

Даша начала спешно отскребать второй глаз. Вокруг было уже полно народу: стоял Костя с копьем наперевес, бежали, чавкая и утопая выше колен, флотские. Завывал, указывая цель, Мин. Ревели перепуганные мулы…

— Сплошные убытки, — ворчала Эле.

— Ва-бб… — Даша пыталась умыться — с опозданием накативший страх колотил все сильнее.

— Не спеши, — муж сливал из ведра. — И не глотай.

— Не… не бб…

— Спокойнее, вот еще одна, — сказал док, взмахивая-раздувая головню.

Даша горестно заскулила. Пиявок вроде бы сразу обобрали, но еще и еще твари обнаруживались. Хорошо хоть под коленом, а не… Вообще, сидеть голой, грязной и в отвратительных червях — это…

Док осторожно прижал головню, тихо зашипело, пиявка отвалилась, Дуллитл ловким пинком отправил увесистую кровопийцу в тростник.

Эле встряхивала разодранное Дашино платье:

— На тряпки, да и то…

Даша горестно вздохнула. Вот что одеваться? В поклаже кое-что имеется, но из дворцового, на Стезе совершенно неуместного. В кюлотах удобно, но ведь единственная симпатичная вещь…

Из болота, наконец, выволокли убитого врага. Измазанные флотские принялись раздеваться и прижигать бесчисленных пиявок. Обсуждали происшествие. Даша поспешно отвернулась. Уши, конечно, не зажмешь, но там и так грязи еще полно…

— Странный, — озадаченно сказал Лампус.

На тело неудачливого Дашиного похитителя вылили немало воды, но понятнее от этого не стало. То ли дарк неведомый, то ли человек донельзя уродливый. Какой-то плоский, со сплющенными ребрами и иксообразными ногами, защищенными странными костяными поножами. Лицо…

— Это шлем! — догадался Креп, склонившись над трупом.

Костяную личину сняли, но не помогло. Шлем довольно точно копировал лицо-морду пришельца: угловатое, с выпирающими скулами и надбровьями. Череп, поросший какой-то бурой звериной шерстью, но украшенный вплетенными в нее бусинами. Из одежды, кроме поножей и шлема, имелся узкий пояс с ножнами. Флотские с удивлением разглядывали широкий изогнутый кинжал с десятком долов.

— Гляньте, ни единой пиявки на этом плоскодонном. Точно, дарк, — вынес приговор Лампус.

Док и флотские обсуждали, из каких именно дарковских пород болотный пришелец и сплошь ли такие уроды служат в гарнизоне форта. Даша, кутаясь в плащ, потащилась к костру. Эле подвесила котел с новой порцией воды.

— Сейчас волосы тебе еще разок промоем. Истинный дикобраз.

— И уши. Забилось все, — всхлипнула Даша.

— Именно что уши! Тебе сколько раз говорили: рот не разевай. Небось не городскими улицами гуляем. Там ты еще так-сяк, а здесь иная хитрость нужна.

— Так он же прямо из болота…

— Ну и какой утык? Объяснять этому костомордому, что у него повадка дурная? Хорошо, коротышку ты не сильно стесняешься. Успел заверещать да кольнуть этого мерзопакостного. А ты взяла моду дамочку изображать. Здесь разве уместно? Тьфу, пора бы уже о своей пришлости позабыть…

— Элен, ты излишне строга, — заметил подошедший Дуллитл. — В данной ситуации любой из нас оказался бы застигнут врасплох. У местных разбойников весьма неординарная привычка подкрадываться.

— Так я о том же, — проворчала Эле. — Сама напугалась, привыкла к человечьим врагам. Ашке-то все равно кого ножом тыкать, а я бы, может, от неожиданности вовсе бы обмерла.

— Не преувеличивай. К счастью, теперь мы предупреждены. Дарки — опасные враги, но немногочисленные.

— Возможно, здешние — мутанты, — сказала, ежась, Даша. — Я его колебания очень четко почувствовала, но в последний момент.

— Мутанты? Это еще что за племя? — насторожилась Эле.

Ночь прошла спокойно. После легкого завтрака отряд собрался в путь. Решено было с фортом не связываться, обойти и двинуться дальше. Если и имеется здесь свой королек с законом, кое-как выдуманным и нацарапанным, так тот закон сами местные уже похерили, на мирных путников злодейски покусившись.

Оглядываться Даше не хотелось: меж остывающих кострищ под деревцем сидел труп «плоскодонного болотника». На земле между кривых ног покойника кто-то из моряков-грамотеев нацарапал:

«Мерялся с Флотом».

Мимо стены форта прошли благополучно. Стрелки отряда держали наготове взведенные арбалеты, Эле с луком поглядывала наверх — стена, не такая уж высокая, была пуста. Глиняная, растрескавшаяся твердыня вновь казалась вымершей. Даша вела под уздцы нервничающего Серобока, рядом шагал Утбурд со щитом наготове.