Амулет безумного бога

Иссольда.

Смех Безумного Бога прогремел в зале, многократно отразившись от стен.

- Так ты ее получишь, германец!

Он захлопал в ладоши, похожие на клешни, и заметался по клетке, словно марионетка, которую дергают за одну-единственную нить.

- Иссольда, девочка моя! Иссольда! Иди-ка сюда, сделай одолжение своему господину!

Из ниши в стене, где потолок почти соприкасался с полом, вышла девушка. Ее силуэт был Хокмуну знаком, но герцог не был уверен, что это его невеста. И все же... "Да, это она. Ее походка, ее тело".

Его губы растянулись в счастливой улыбке. Он шагнул к ней, протягивая руки.

С диким звериным визгом девушка бросилась к нему. На ее пальцах были наперстки с металлическими когтями, из одежды торчали шипы, лицо исказила гримаса.

- Убей-ка его, красотка Иссольда! - хихикал Безумный Бог. - Убей его, цветочек мой, и получишь в награду его потроха!

Хокмун едва успел закрыть глаза руками. Металлические когти рассекли кожу на тыльной стороне его ладони. Он отпрянул от девушки.

- Иссольда, опомнись! Я - Дориан, твой жених...

Но безумные глаза не узнавали его, а из оскаленного рта текла слюна. Острые когти снова метнулись к лицу герцога, и он едва увернулся.

- Иссольда...

Безумный Бог хохотал, вцепившись в прутья решетки.

- Убей его, мой цыпленочек! Разорви ему горло!

- Что за сила лишила ее воли? Что заставило ее забыть о любви?

- Сила Безумного Бога, подчинившая и меня, - ответил Стальников. Красный Амулет всех обращает в рабство.

- Да - если он в недобрых руках... - Хокмун снова увернулся от когтей Иссольды и бросился к клетке.

- Руки, в которые он попадет, обязательно станут недобрыми, - со смехом произнес Стальников, когда когти разорвали Хокмуну рукав. - Любые руки!

- Только не руки слуги Рунного Посоха! - произнес гулкий голос. В дверном проеме стоял Рыцарь в Черном и Золотом.

- Помоги! - крикнул ему Хокмун.

- Я не вправе, - ответил Рыцарь.

Убегая от разъяренной Иссольды, Хокмун споткнулся, и тотчас когти впились ему в плечи. Он схватил ее за запястья и вскрикнул от боли - в ладони вонзились острые шипы. Но все же он сумел высвободиться и отшвырнуть девушку, а потом бросился к клетке, где верещал от восторга Безумный Бог.

Подпрыгнув, он ухватился за прутья решетки и подтянулся. Потом ударил Стальникова, и тот упал. Клетка дергалась и кружилась; Иссольда приплясывала внизу, пытаясь дотянуться до Хокмуна.

С круглыми от ужаса глазами Стальников жался к прутьям. Подобравшись к двери, Хокмун распахнул ее и протиснулся в клетку. Внизу в бессильной злобе выла Иссольда; алый свет Амулета отражался в ее глазах.

Глядя на чудовище, в которое превратилась его любимая, Хокмун заплакал. Потом с ненавистью посмотрел на Безумного Бога.

По залу разнесся глухой, скорбный голос Стальникова, направляющего в глаза Хокмуну луч Амулета:

- Назад, смертный! Повинуйся мне! Повинуйся могуществу Амулета...

Хокмун застыл, не сводя глаз с сияющего Амулета и чувствуя,