Украинский гамбит. Война 2015

– Ну ты даешь!!! – восхитился Игорь. – Даже у нас в Афгане такого не случалось!

Костя хотел сказать, что он здесь ни при чем, но не было сил объясняться, тошнило так, что выворачивало желудок.

– Контузия, – со знанием дела сказал Игорь и дал Косте глотнуть самогона из своей маленькой, как наперсток, фляжки.

Сашка куда-то пропал. Видать, понесся снимать, как горит «мардер-два». Завета хлопотала над Костей, вытирая с его лица кровь.

– Как тебя угораздило?! Как тебя угораздило?! – в волнении спрашивала она. – А если бы убило? Ну?! – И требовательно дергала за рукав.

Чего она от него требовала, он так и не понял, а в присутствии Игоря не посмел выяснять отношения. Зато каждый раз, когда она к нему прикасалась, внутри у него плавился огромный, горячий-горячий, как солнце, шар.

– Это не я… – наконец выдавил из себя Костя.

– А кто?.. – спросили они одновременно.

– А черт его знает… – пробормотал он, – какая-то ракета… должно быть «корнет»…

– Ясно… – быстро среагировал Игорь. Видно было, что он не верит Косте. – Надо сваливать, пока немцы не приперлись на звук взрыва.

Костя уже пришел в себя – желудок перестал бунтовать, а голова прояснилась. Явился взбудораженный Сашка. Ожоги на его лице стали багровыми. Он тоже пристал к Косте, выспрашивая, как ему удалось взорвать такую махину. Тяжелая БМП как-никак, почти танк, похожий на русский БМП-1.

Костя объяснил ему очень кратко, в тот момент, когда они проезжали мимо «мардер-два», что он тут ни при чем, что прилетела какая-то ракета, хотя самой ракеты он не видел. Сашка недоверчиво кивал и одновременно снимал пожар, который разошелся не на шутку. Дым поднимался столбом, и его тянуло в незасеянные поля.

– Точно не ты? – недоверчиво спросил Сашка, вопросительно оттопыривая губу.

– Стал бы я отпираться от такого подвига! Нашел дурака! – воскликнул Костя, переключая передачу на пятую и посылая «ниссан» в горку, чтобы выскочить на дорогу.

Он рассказал, что действительно хотел бросить в люк гранату и даже достал ее из кармана. Вот это был бы действительно подвиг! Но элементарно не успел добежать до «мардер-два».

– Повезло тебе, – мрачно прокомментировал Игорь с заднего сиденья. – Обычно командир или стрелок обозревает через оптику окрестности. У тебя не было шансов. Только дурак атакует БМП с ручной гранатой. Дернул бы передачу, и раздавили бы тебя, как козявку.

– Я об этом не подумал, – признался Костя.

– Ну и слава богу, – примирительно сказала Завета, положив руку на плечо Косте. – Правильно.

– Правильно, – согласился Костя, ощущая себя на седьмом небе от счастья.

Машина словно почувствовала колесами асфальтовое покрытие и прибавила ходу. Они неслись вдоль пирамидальных тополей, посаженных по обе стороны дороги. Из-за рева двигателя и шуршания ветра Костя не услышал выстрелы. Только увидел, как стволы тополей разбухают от снарядов, попадающих в них. И только в следующее мгновение разобрал: «Бух-х-х! Бух-х-х!» – и, невольно пригнувшись, прибавил газу. Теперь они летели так, что покрышки издавали угрожающе-шуршащий звук и казалось, что машина едва касается поверхности дороги. На несколько секунд их закрыл холм справа, а затем они взлетели на бугор и на фоне домов стали видны как на ладони. «Бух-х-х! Бух-х-х! Бах-х-х! Бах-х-х!», – на все лады били пушки. Потом в их какофонии стали возникать паузы и врываться звуки: «Бабах! Бабах! Бабах! Бабах!»

Сашка Тулупов заорал:

– Там бой идет!

Костя не мог даже повернуть головы в сторону – он следил за дорогой. При такой скорости малейшая кочка могла стать фатальной.

Они пронеслись по мосту, взлетели на холм, а с него – в арку дома, подгоняемые вражеским снарядом, который напоследок ударил в стену и осыпал «ниссан» кирпичной крошкой. На панели справа появилось крохотное отверстие от осколка. Он пробил крышу и вошел под острым углом. Впрочем, «ниссан» на это никак не отреагировал.

Глава 5

Два гарнизона

У них проверили документы и отпустили. Защитники окраин попросили не снимать лиц.

– Нас уже снимали одни… – снисходительно заметили они.

Оказалось, накануне поймали киевскую телевизионную группу из IS-TV, которая занималась тем, что составляла картотеку повстанцев, особенно командиров. А когда эту группу взяли в оборот, половина из них оказалась засланными казачками от бандеровцев и узколобых этномутантов, а один – натуральный американец из ЦРУ. Они активно вели разведку, и, похоже, по их наводке америкосы разбомбили штаб «южных». Нетрудно было представить, что с ними сделали. Костя даже не стал расспрашивать. Да никто и не расскажет. Научены люди держать язык за зубами.

– Штаб одной ракетой накрыли. А за «мардер-два» отдельное спасибо, – поблагодарил Вяткин Федор Дмитриевич – здоровенный мужик с красным шрамом через все лицо и седыми усами.

– Собственно, это не мы, – ответил Костя и для убедительности развел руками.

– Да ладно, чего скромничать? – с иронией посмотрел на него Вяткин. – Я понимаю, вам журналистская этика не дозволяет.

– Честно слово, не мы, вот честное слово, – сказал Костя. – Стал бы я отнекиваться от подвига.

– Может, вам запрещено? – хмыкнул Вяткин. – Может, у вас начальство строгое? – И посмотрел на него весело-весело.

– Нам ничего не запрещено, – ответил Костя. – А начальство, конечно, строгое, но не так чтобы очень. Разумеется, оно нас по головке не погладило бы, если бы узнало, что мы кого-то даже случайно убили, но особенно и не журило бы. Тем более, что в Харькове у нас бомбой убило члена группы, тем более, что здесь, по сути, идет гражданская война. Кадровых военных частей нет. Правильно я мыслю? – Костя посмотрел на глубокий розовый шрам Вяткина. Нехорошо было пялиться на чужое увечье, но удержаться он не мог.

Шрам проходил слева направо через скулу, нос и щеку. Заметно было, что нос кое-как собрали и придали ему прежнюю форму, но на скуле и щеке еще были заметны следы от ниток.

– Хорошо, проехали, – согласился Вяткин, но чувствовалось, что он Косте ни капли не поверил. Всем своим видом он говорил: «Хочешь скрывать подвиг – твое дело». – А теперь рассказывай, – потребовал он, раскладывая карту прямо в детской песочнице, – где вы были и что видели.

Костя показал позиции немцев за рекой и позиции американцев у моста, а еще рассказал о сбитом «чинуке» – может, пригодится, подумал он.

– Ну… – одобрительно прогудел Вяткин, – про немцев и американцев мы знаем. Разведку как-никак ведем. Но все равно спасибо. А насчет «чинука» ты меня не удивил. Они, гады, просачиваются с северо-запада. А через наши позиции ни один из них не пролетел, – похвастался он. – Левее и правее проходили, а через нас – ни разу, потому что я службу ПВО наладил и всеми правдами и неправдами выбил ПЗРК «вербу», ну и «иглы» конечно. Где взял, не скажу, это тайна, за которую меня по головке, сам понимаешь, не погладят. Но в пехоте ПВО есть. Все, что летит до высоты четырех тысяч, – все наше. Правда, об этом в эфире сообщать не стоит.

– А что, много сбили?

– Ну конечно, – хмыкнул Вяткин. – Они же как вначале? Поперли, как на параде. Мы им скулу и свернули. Вон там парочка «супер-пум» лежит уже с месяц. – Он ткнул рукой куда-то в необъятные просторы донбасских степей. – А вот там, – он показал в сторону Пятихаток, – там мы серьезного противника зацепили, как сказали ребята, трех «апачей» и пять «суперкобр». А еще, смешно сказать, немцы опростоволосились и дали сбить свой разведывательный «Торнадо» из пятьдесят первой эскадрильи «Иммельман». Пренебрегли нами. Решили, что здесь совки сидят. Это же тебе не с армией воевать. Танков у нас почти что нет, БМП тоже, воюем не качеством, а умением: спрятался такой боец в щели, я их в шахматном порядке расставил в несколько рядов на глубину пяти километров, – и «бах», получай гостинец. Наш район поэтому старательно облетают. Хотят выиграть войну одним спецназом. Без танков и артиллерии у них ничего не выйдет.