Проклятие Шалиона

рейлины, Бергон, ди Тажиль и ди Соулд. Замыкал шествие Палли. Ибранцы успели принять ванну и переодеться в лучшие наряды, которые они, оставляя обоз в Заваре, все же уложили впопыхах в свои сумки и теперь дополнили – в чем Кэсерил был абсолютно уверен – некоторыми заимствованными деталями. Глаза Бергона с веселым испугом перебежали несколько раз с Бетрис на Исель и обратно и, наконец, остановились на Исель. Исель тоже переводила взгляд с одного на другого ибранца. Высокий Палли, стоявший позади Бергона, кивнул на принца и одними губами сказал: «Этот». Серые глаза Исель заблестели, бледные щеки окрасились румянцем. Она протянула вперед руки для приветственного поцелуя.

– Милорд Бергон ди Ибра, – произнесла она немного звенящим от волнения голосом, – добро пожаловать в Шалион.

– Миледи Исель ди Шалион, – так же взволнованно ответил Бергон и приблизился к Исель, – ди Ибра благодарит вас! – он опустился на одно колено и поцеловал ее ладони. Она наклонилась к нему и, поднеся его руки к губам, ответила на поцелуй.

Бергон поднялся с колен и представил своих сопровождающих, которые почтительно поклонились. Провинкар и настоятель собственными руками придвинули принцу кресло, поставив его рядом с креслами Исель и Кэсерила. Из кожаной шкатулки, которую держал в руках ди Тажиль, Бергон достал подарок – изумрудное колье его покойной матери, одну из немногих драгоценностей, не заложенных Лисом за время войны для покупки оружия. Белые горные пони, к сожалению, были еще в пути. Бергон сначала собирался подарить ибранский жемчуг, но, по настоянию Кэсерила, заменил его на изумруды.

Ди Баосия произнес короткую приветственную речь, которая могла бы оказаться значительно длиннее, если бы взгляд племянницы не призвал его пригласить гостей в следующую комнату, дабы отдохнуть и перекусить. Жених и невеста остались наедине. Они сблизили головы и принялись что-то обсуждать, так тихо, что никто из любопытствующих, проходя мимо открытых дверей, не мог уловить ни звука.

Кэсерил не принадлежал к числу этих любопытствующих; он сидел, непрерывно глядя на дверь, и разрывался перед выбором – то ли нервно грызть маленькие пирожные, то ли в волнении кусать собственные кулаки. Голоса принца и принцессы звучали то громче, то тише; Бергон жестикулировал, Исель дважды рассмеялась и три раза охнула, расширив глаза и прижав пальцы к губам. Затем Исель что-то горячо зашептала, Бергон наклонил голову к плечу и внимательно слушал, не отводя взгляда от ее лица, разве что пару раз поднял глаза на Кэсерила. Потом они зашептались еще тише.

Леди Бетрис принесла ему стакан разбавленного вина, кивнула в ответ на слова благодарности. Кэсерил подумал, что, кажется, догадывается, чьими заботами его поджидали ванна, горячая вода, слуги и одежда. Ее нежная кожа – молодая и гладкая – отливала в отблесках свечей золотом, а строгое платье и убранные назад волосы подчеркивали ее неожиданно зрелую элегантность. Бьющая ключом энергия, перешедшая в силу и мудрость…

– Что происходит сейчас