ДРЕМ (СИ)

Я отметила, что он не самой новейшей конструкции, у нас в лаборатории имелся расчёт усовершенствованного варианта. Хотя, возможно, этот только по внешнему виду такой, а на самом деле мало ли чем они его напичкали за последний год...

Перед телепортом стоял оператор-водолеевец в шлеме и перчатках, к которым крепились различные датчики. Он указал рукой на второе окно телепорта, и я подошла туда. Ощутила, как неприятный скользкий луч пробрался в голову...

Все реакции были обострены, я чувствовала, какую информацию они считывают. Только что считали о нападении. Луч будто закрепился там – осталось ощущение постороннего присутствия. Теперь, надо полагать, все мысли этой моей части сознания будут поступать на Главный Интеллект...

Почти никто из дремлян не умеет разделять сознание, а тем более, подсознание, они даже не могут достаточно основательно себе подобное представить. А те из них, кто учились во ВШООССе, никогда не справлялись с линией блокировки сознания.

Даже наши агенты, из принадлежащих к их расе, больше полагаются на хирургические блоки, чем на собственные способности. Чтож, я использую это своё преимущество против них – главное, ни в чём не выдать себя. Особенно во сне.

– Отлично, – сказал оператор, и глаз его перебежал ко мне. То, что он стоит спиной, можно было определить только по местонахождению больших пальцев на руках, последние же сгибаются одинаково и вперёд, и назад.

Я наконец-то отпустила колечко. Кажется, самое страшное позади...

Оператор взял s-лучевую трубку для знаменитого s-просвечивания и плавно подпрыгнул ко мне на своей пластине. Сердце ёкнуло, нервная дрожь попыталась вырваться наружу, но я прочно удержала раздел своего сознания, чётко смоделировав мысли просматриваемой половины – нечто вроде:

«Надеюсь, они не надумаются отбирать мои кредитки, а тем более украшения? Дремляне, кажется, к ним не особенно пристрастны и, я слышала, вообще практически не различают многие цвета. Хоть бы они не тронули крестик, а то боги рассердятся на меня, да и на них... Вряд ли я здесь найду что-нибудь взамен, хотя, есть же тут люди, значит, есть и ювелирные; или, может, закажу с какой-нибудь почтой...»

Вторая половина сознания с замиранием трепетала: «Вот сейчас... Вот сейчас...» Однако голова оператора брезгливо-презрительно булькнула, – вероятно, удалось создать убедительный образ дурочки-кокетки.

Оператор так же молча указал на соседнюю дверь – в перчатках сложно было говорить. Я прошла туда, там уже ждал очередной сопровождающий.

Из кредиток отобрали половину. Элиш с адмиралом ещё до нашего приземления догадались пополнить счета Эйри Амильтон (как всё-таки повезло, что кредитки вместе с удостоверением так и лежали в поясе!), поэтому на вторую я смогла бы худо-бедно прожить какое-то время.

В душе снова усмехнулась: налаженную систему банковских расчётов так просто не сломать и не упразднить, даже если дремляне на всю Вселенную кричат о своём выходе из ООССа! Наши кредитки тут вполне прекрасно котируются... Хотя бы потому, что их можно обналичить в любом планетном и межпланетном автоматизированном терминале. Да и система безналичных платежей часто производится именно в ооссах. Зато вот здешней валютой где-нибудь на других территориях сейчас практически невозможно воспользоваться.

Оружия у меня при себе не имелось: не разрешили забрать с космолёта. Однако аптечку оставили – детекторы, видимо, никак не отреагировали на неё. А в голове Эйри мелькали мысли о том, есть ли тут человеческие лекарства.

– Теперь мы вас представим Собранию Совета, – сказал дремлянин. – Проверку вы прошли.

Я в душе облегчённо вздохнула, но волнение всё ещё накатывало щемящими наплывами.

Он попрыгал вперёд, и я, как смогла меняя походку, двинулась за ним.

По дороге второй половиной пыталась припомнить все свои бессознательные жесты и привычки, от которых необходимо было срочно избавиться. Хотя, у Королевы ООССа не имелось ни тех, ни других. А вот у женщины Луэлин они иногда мелькали...

Этот огромный зал, ярусами сбегающий к центру, не вписывался в моё представление о Совете – у нас на Скорпионке он всегда ограничивался несколькими надёжными галактоидами, Илберами. Несмотря на то, что распоряжался судьбами всего ООССа.

Впрочем, если сравнивать с Координационным Советом Секторов и Собором Рас, сходство определённо можно найти.

Среди Совета были только дремляне – при чём по большей части то самое «официальное правительство», которое Дрем избрал после первого мятежа и которое так не нравилось мне. И которое до поры до времени делало вид, будто не причастно к волнениям... Илберы не хотели заставлять и без того недовольных дремлян подчиняться навязанным извне чужакам – и вот пожалуйста...

Вшестером они сидели за шестиугольным столом на своеобразной кафедре, возвышавшейся в центре зала.

Среди Собрания встречались различные галактоиды. По-моему, тут можно было бы найти представителей из многих секторов, несмотря на замкнутость и необщительность хозяев. Для тех, кто не мог выносить атмосферу Дрема, имелись специальные крытые прозрачными куполами места. Некоторые были в скафандрах или скафандринах. Слава богам, здесь освещение оказалось несколько поярче – хоть какая-то забота о представителях иных рас...

Двери зала оставались постоянно открытыми, галактоиды приходили, уходили, ждали, общались между собой, любопытствовали о творящемся в центре, – короче, каждый делал, что ему вздумается.

«Полная демократия!» – усмехнулась моя королевская половина.

Происходящее «на кафедре» усилители передавали на весь зал, а на антигравитационных стойках возвышались гип-площадки, куда оно проецировалось в увеличенном масштабе. Правда, на «помост» разрешалось заходить только тем, кого вызывал дремлянский Совет – по-моему, это было единственное ограничение. Во всяком случае, таким сложилось моё первое впечатление от этого сумбурного сборища – пока шла в центр, незаметно оценивая обстановку.

– Вы ничего не хотите нам сказать? – спросил Дэрих Шон Драммер, председательствовавший в Совете, и глаз даже как-то прищурился. Я впервые видела его лично, и, оказавшись рядом, попыталась составить мнение об этом цейноиде. Он уже был осведомлен, что я знаю дремлянский язык, и не утрудил себя обратиться хотя бы на общегалактическом. Так же и сесть мне не предложили.

Я с трудом удержала подавленный растерянный вид, стоя на обозрении такого количества врагов. Королева жаждала распрямить плечи, смерить окружающих снисходительным взглядом, позволить себе холодную недостижимую улыбку...

– Хочу, – тем не менее дрожащим голосом произнесла я. – Приблизительно через две – три недели командование Общегалактического Объединения Ста Созвездий готовит крупный налёт на Дрем. Они попытаются прорваться вслед за вашими кораблями – кажется, разработали вариант, как можно пробиться сквозь силовое поле.

Мне показалось, Дэрих Шон Драммер встревожен этой новостью. Ещё бы, будь у нас возможность прорваться сквозь это треклятое поле, мы давно уже усмирили бы Дрем!

Но он почти безразлично перебирал своими пальцами, скрестив руки на столе:

– Так... Хорошо. Это всё?

– Я хочу быть с вами... Мне надоело служить ООССу! Я не хочу больше воевать! Я не хочу работать на Луэлин Грэт Рабэллу! Вы позволите мне остаться? Попытаться прижиться у вас?

– Так... Всё? – Дэрих Шон Драммер и не думал отвечать Эйри, но, похоже, опасной её не счёл.

– Всегда восхищалась тем, как Дрем отстаивает свободу! Остальные расы давно согнулись под гнётом ООССа! – я выглядела растерянной и уставшей до предела, но тем не менее, надеюсь, искренней.

– Отлично, дорди, – промурлыкал водолеевец, которого я называла «правым». Он тоже входил в Совет. Не знаю, с чего он отправился встречать меня лично? Вероятно, потому, что налёту на наш штаб они придавали немалое значение.

Опять-таки, понятия не имею, разрешил ли их спор Главный. Но, судя по всему, «правый» был оправдан. «Средний» же больше ни разу не попался мне на глаза. Неужели даже упоминание об этой дурацкой религии является более страшным преступлением, чем то, что «средний»-то мог быть и прав?