Вселенная файа. Трилогия

   Анмай направил его туда, где над облаками вздымались горы. Машина взмыла над льдистой горной цепью, скользнула в заполненную бездонной чернотой пропасть, и вновь взвилась вверх. Она вилась между вершинами, иногда на мгновение зависая и устремляясь дальше.

   Облетев по гигантской дуге горную страну и всласть насладившись полетом, Анмай повернул назад. Разорванные иззубренными пиками облака остались позади.

   Внизу открылось пустынное холмистое плоскогорье, голое, изрытое гигантскими воронками, усеянное странными постройками, частью целыми, частью - оплавленными, обрушенными и смятыми. Между них виднелась россыпь ржавой искореженной техники, - перевернутые танки, разломанные самолеты, сплющенные бронетранспортеры...

   Анмай завис над центром самой большой воронки, окруженной ярко блестевшим стеклянистым валом. В её глубине, во мраке тени, едва заметно сиял синеватый свет. Скиммер скользнул вниз, на дно воронки, слабо отразившись в дымчатой, синевато-мертвенной массе. Пара с интересом склонилась над приборами. Вряд ли это были следы войны, - скорее, просто полигон, заброшенный сотни лет назад...

   Но чем занимались здесь файа? Явно не испытанием атомных бомб, - радиация была слишком сильной. Судя по ней, здесь рвались магна-бомбы, - с равным количеством разноименных магнитных монополей в магнитой же ловушке. Такое применение драгоценных частиц было глупым расточительством. Ещё более глупым был сам факт ядерных испытаний на своей родной планете. Вэру стало жутковато, - он понял, что теперь порода его соплеменников не слишком-то разумна.

   Какое-то время скиммер висел неподвижно, затем свечой взмыл вверх и помчался прочь, - за пределы плоскогорья. Даже почти неуязвимым для радиации файа не стоило здесь задерживаться.

   ............................................................................................

   Задумавшись, Анмай летел над травянистой степью, спускаясь всё ниже и ниже, едва не задевая верхушки холмов, от которых уже протянулись длинные тени, - луна склонялась к западу. Машина скользила плавными зигзагами, на небольшой высоте, всё медленней, словно плывя в тени холмов. Она ненадолго замерла, когда на востоке посветлело небо и звезды начали бледнеть, затем рванулась вверх и зависла неподвижно. Анмай открыл колпак.

   Воздух в кабине похолодел. Вокруг осталось лишь небо, они парили одни в сумрачной пустоте. Земля простерлась под ними смутным темным ковром с редкими искрами огней. Невесомым облаком рыжеватого света над туманным горизонтом севера застыла заря, пронизанная острыми линиями безмерно далеких сиреневых облаков. Другие облака, редкие, серебряно-синие, зависли в воздушном море, словно таинственные острова.

   Уку, внутренняя луна, плыла, казалось, над самой землей ущербным тускло-золотистым диском, огромным, больше углового градуса, серпом, заполненным пепельным светом, плыла, не освещая ничего, но бросая на воду какого-то озера цепь красноватых бликов, - на этой широте она не заходила полгода, лишь медленно меняя фазы.

   Анмай полюбовался ей, пожалел, что Алейра, дивная искусственная луна Эрайа, как и экваториальные спутники, отсюда не видна, и поднял голову.

   В бездонной синеве подкрашенного лунным золотом неба мерцало лишь несколько звезд. Он отыскал Айсиу, - самую яркую звезду Эрайа, вечно неподвижного стража её небес, веками манившую сюда, в эти приполярные степи, его народ. Рядом с ней тлела другая звезда, - дымно-багровый, тревожный маяк Нуиты, внешнего спутника Эрайа А. Низко над западным горизонтом, ещё более яркие в темной синеве, сияли две других звезды... планеты, желтоватая Юэра и чисто-синяя Уртара, второй обитаемый мир. Возле неё мерцала серебристая звездочка её луны...

   Анмай ещё никогда не видел такого красивого неба. И ещё никогда он не смотрел на звёзды в такой тишине. Голос Хьютай показался ему сначала тоже идущим от звёзд.

   - И что дальше, мой Анмай? Здесь очень красиво, но холодно. Куда мы полетим теперь?

   - Не знаю, - он улыбнулся. - Но до утра ещё далеко, а спать в воздухе я не привык!

   - Спать под кустом, я полагаю, тоже, - Хьютай усмехнулась. - И куда же нам, бедным, податься? Вообще-то, спать под звёздами мне нравится!

   Они спустились вниз. Анмай заметил одинокие развалины на вершине травянистого холма, - невысокие и пустые, - и посадил скиммер возле них.

   От крыши дома не осталось и следа, меж стен росла трава. Ни змей, ни пауков, любящих гнездиться в руинах, здесь не нашлось. Едва они уселись, их окружило мягкое тепло нагретого за длинный день камня, - словно накрыло невидимым воздушным одеялом. Они скинули одежду, расстелили её по траве, - постель вышла скудная, и не слишком удобная, но вдвоем им было уютно...

   Потом Хьютай почти бессознательно перебралась на траву, ощутив, как прохладные стебли ласкают её теплую кожу... такие же теплые руки Анмая, скользящие по ней... Они не говорили в волшебной тишине этой ночи, в смутном полусвете, словно во сне, - в очень счастливом сне, когда тело кажется невесомым, но впитывает всё, - прохладу воздуха, запах травы, холод земли под ней...

   Потом они долго лежали рядом, усталые, но сон не шел к ним. Сквозь лениво качавшиеся травяные метелки они смотрели в бездонное небо, безмолвно размышляя, - каждый о своем. Серебристый свет зари, плывущей над туманной землей, через брешь в стене падал на их лица, трава всё что-то шептала им...

   Под этот мягкий шепот Анмай и уснул. Хьютай ещё какое-то время мечтала, положив голову на его грудь и прижимаясь к его теплому боку, - под утро стало холодно, и шум травы становился всё сильней и загадочней, - приближался рассвет. Затем и её унесли тёплые волны сна.

   Глава 3.

   Вселенная Рэтиа

   Когда-то, будучи маленьким, я очень любил делать гадости ближним. Если это сходило мне безнаказанно, я чувствовал себя настоящим гением. Когда я вырос, мне было очень стыдно вспоминать об этом. Но я могу кое-что сказать начинающим: лучше всего творить зло, искренне полагая, что твое дело, - правильное и интересное, а тут трудно обойтись без подходящей к случаю религии.

   Аннит Охэйо. Одинокие размышления.

   Утром их разбудил дымчато-багровый солнечный свет. Анмай долго, до дрожи, потягивался, чтобы размять оцепевшее тело, - он спал нагишом на холодной траве, и замерз. Но при том, он чувствовал себя очень чистым, легким и счастливым.

   Он встал, и с любопытством осмотрелся. Внизу, насколько хватал глаз, простерлась волнистая равнина, поросшая пышной травой. Над ней плыли окрашенные багрянцем восхода величественные кучевые облака, волоча по земле свои бесконечно длинные тени.

   Они плыли на юг целыми мирами, массивами, пугающе огромные, рельефные. Между них сияла бездонная голубизна. Солнце багровым шаром ползло вдоль горизонта, не спеша подниматься. Анмай вспомнил, что они возле полюса, где никогда не бывает полной темноты, - неяркий день сменяли нетемные сумерки.

   Вдали, на западе, высились розовые снежные горы, необычайно чёткие в чистом прохладном воздухе. Над сливавшимися с облаками льдистыми вершинами застыл серебристый диск Уку, казавшийся их осколком...

   На востоке низкое солнце блестело на воде реки или большого озера. Если не считать волн, гонимых ветром по густой траве, и теней облаков, внизу ничего не двигалось. Ни машин, ни людей, ни зверей.

   Лишь на юге, очень далеко, он заметил единственную белую искру, терявшуюся в текучих волнах травяного моря.

   ..........................................................................................

   Анмай прищурил глаза, пытаясь разглядеть её, потом запрыгнул в скиммер и включил максимальное увеличение. Розоватая искра превратилась в одинокую фигурку в длинной белой одежде, - человека, судя по светлым волосам. Он явно спешил, целеустремленно пробираясь на север, спотыкаясь и путаясь в траве. На его спине резко выделялись угловатые чёрные знаки, - цифры здешних файа, - и Анмай почувствовал неладное. Он вспомнил, что здесь есть рабство, и перед ним, несомненно, беглец.