Серебряный крест (СИ)

  - Дяденька, сзади! - закричал он что есть силы, указывая рукой на кустарник у самой кромки леса, не далее чем в двух десятках шагов от колодца, возле которого в этот момент умывалась Селена.

  Полозов быстро посмотрел в ту сторону и увидел среди начинавшей желтеть листвы голубые кафтаны. Рука дернулась к пистолету, но остановилась на полпути - слишком большое расстояние - тут из табельного "макарова" попасть проблематично, не то что из этой допотопщины.

  - Селена, назад! - заорал он что есть мочи, бросаясь к колодцу.

  Шведы, а их было человек пять, - поняли, что обнаружены, и с воплями кинулись к растерявшейся девушке.

  Грохнул выстрел, и один из врагов, словно подбитая куропатка, покатился в траву, а Лужин, отбросив в сторону дымящийся пистолет, с ревом врубился в ряды нападающих, в последний момент закрыв от них Селену своей могучей грудью. Словно молния замелькал его ужасный палаш, и вот еще один из шведов с раскроенным почти до самого рта черепом рухнул на землю.

  Все это произошло за какие то считанные секунды. Краем глаза Полозов увидел, что хозяйский сын, схватив наперевес стоящий возле амбара здоровенный дрын, кинулся, было, на выручку к поручику, медленно отступавшему под натиском троих противников.

  - Назад, Митьша, уводи девчонку в дом! - крикнул ему Виктор и, выхватив шпагу, сам бросился к сражавшимся.

  Увидев надвигающуюся угрозу, один из атаковавших Лужина шведов отскочил назад и попытался достать из-за пояса пистолет, но налетевший на него как коршун Полозов не дал ему этого шанса. Клинки скрестились, и противник, не отличавшийся, как оказалось, особым мастерством в фехтовании, начал медленно отступать.

  Тем временем Лужин тяжело ранил еще одного шведа и теперь ожесточенно сражался с последним - поджарым и мускулистым драгуном средних лет с черной повязкой на глазу, и вот в этот самый момент и случилось то, чего Полозов больше всего боялся.

  На поляну перед домом на всем скаку влетел кавалерийский отряд человек в десять. Умело пущенный чьей то рукой под крышу амбара факел мигом превратил сумрачное осеннее утро в яркий день. Вновь прибывшие разделились на две части. Несколько человек кинулись на не успевших укрыться в доме Митьшу и Селену, а остальные бросились на подмогу своим товарищам, отступавшим под натиском Полозова и Лужина.

   Митьша оттолкнул Селену в сторону, а сам что есть силы заехал дубиной прямо по надвигающейся на него лошадиной морде, и поскольку силы у юноши было не занимать, конь рухнул как подкошенный вместе с запутавшимся в стремени всадником. Пока он, оглушенный падением, копошился придавленный тяжелой лошадиной тушей, Митьша подскочил к упавшему, и, послав шведа в нокаут метким ударом в ухо, схватил притороченный к седлу короткий кавалерийский мушкет.

  Другой из нападавших попытался на скаку подхватить в седло испуганную Селену, но девушка не растерялась и вовремя отскочила в сторону, прижавшись спиной к стене избы. Еще один швед соскочил с коня и схватил девушку за руку, но тут непонятно откуда выскочивший Архип всадил ему в спину топор почти по самый обух и спустя мгновенье сам упал наземь с разрубленным плечом.

  - Батя! - отчаянно закричал Митьша, спуская курок. Солдат упал с лошади, но еще двое подхватили девушку, кинули в седло и галопом унеслись прочь.

  Юноша бросился к неподвижно лежащему отцу, но в последний момент, почувствовав над головой занесенный клинок, отпрянул в сторону, защитившись судорожно зажатым обеими руками мушкетом. Страшный удар бросил Митьшу на землю, он откатился в сторону и, ударившись головой о бревно, потерял сознание.

  Все это пронеслось перед Полозовым словно кадры немого кино. Он нанес своему противнику несколько яростных ударов, а потом тот, неожиданно, мягко осел на траву, зажимая рукой рану на груди. Рядом раздавался лязг клинков, и голос Лужина призвал: "Держись, сударь, зададим супостату перца!..", а из зарева пожара надвигались на них всадники в серо-голубых мундирах. Торопливо взведя тугие курки, Виктор в упор разрядил оба ствола прямо в грудь первому из них, и едва успел отскочить в сторону, чтобы быть не сбитым с ног вороным конем, пронесшимся мимо него с безжизненно повисшим в стремени драгуном. Сбоку захрапела лошадь, свистнула шпага, он отбил удар и тут же вонзил клинок во что-то мягкое. Тяжелое тело сползло с седла и, упав на Полозова, придавило его к земле. Хлопнуло несколько выстрелов, глухо зацокали копыта, а затем, неожиданно, все кончилось.

  - Живой, Иваныч? - голос Лужина вернул Виктора к действительности. Он помотал головой и, отодвинув в сторону тело мертвого врага, попытался встать на ноги. Рука попала во что-то липкое. Виктор поднес ладонь к глазам и увидел на ней кровь. Брезгливо вытерев руки об кафтан убитого, ощупал себя. Вроде цел! Крепкая ладонь поручика подхватила его под руку и помогла подняться.

  - Селену... Селену уволокли, сволочи... - хрипло пробормотал Полозов, тупо глядя в пространство перед собой.

  Поручик виновато кашлянул.

   - Да, не уберегли.... И мыслимо ль это было, сударь мой, коли они такой силой на нас навалились. Да ты погляди вокруг! Как живые остались, ума ни приложу...

  Виктор стряхнул с себя остатки оцепенения и просмотрел по сторонам. Пожиравшее амбар пламя ярко освещало одетые в шведские мундиры трупы, бродивших по поляне лошадей без всадников; кровавые блики играли по металлическим деталям в беспорядке разбросанного по земле оружия и снаряжения покойников. Возле крыльца, сжимая в руке топор, лежал окровавленный хозяин. Неподалеку от него, шагах в десяти, уткнулся головой в стену дома Митьша.

  Лужин, взъерошенный и страшный, в разорванном кафтане с подплывшим кровью боком, бессильно скрежетнул зубами.

  - Мать их так, курвы окаянные! И старика с мальцом положили... Ну погодьте, доберусь я до вас еще, коли живой остался!

  - Пойдем, поглядим, может - живы еще, - равнодушно спросил Полозов.

  - Как же, живы... - буркнул поручик, со злостью бросая в ножны клинок. - Малец, разве что только. А Архип... Я этот удар знаю - коль попал под него - дак нет спасения. Ежели не помрешь сразу - потом кровушкой изойдешь...

  Виктор, слегка прихрамывая, подошел к Архипу. С первого взгляда стало ясно, что насчет старого смолокура Лужин не ошибся. Сжимавшая топор рука уже начала холодеть, а остекленевшие глаза с немым укором смотрели в небо из-под прищуренных век. Полозов положил руку на лоб покойному и осторожно прикрыл ему глаза. Что он знал об этом человеке? - ровным счетом ничего... За все время их нахождения в этом доме, хозяин никоим образом не старался навязывать свое общество. Был обходителен, степенен, но при этом держался независимо, с чувством собственного достоинства. Расспросами не донимал, да и вообще старался пореже попадаться на глаза. Полозову, если честно, поначалу это даже показалось подозрительным, но теперь, глядя на старика, не задумываясь отдавшего жизнь за первый раз увиденных им людей, понял, что жестоко ошибался.

  Тихо подошел Лужин, сунул в руку Виктора пистолет.

  - Держи, я зарядил. А то, не дай Бог, опять сунутся...

  От угла избы донесся слабый стон. Поручик стрелой метнулся туда и упал на колени возле лежащего на земле Митьши.

  - Живой, малец, никак живой! - Он приподнял голову юноши и осторожно положил ее себе на колени. - Лежи, парень, не двигайся, а ты, сударь, принеси водицы холодной, не сочти за труд...

  От приложенного к голове холодного компресса Митьше стало лучше, и он слегка приоткрыл глаза.

  - Это вы, дядечка, - слабо прошептал он, увидев над собой лицо Лужина. - А тятька мой, он...

  Поручик перекрестился.

  - Нет больше раба божьего Архипа, - грустно сказал он. - Не пощадил он живота своего за веру нашу. А ты лежи... лежи себе...

  Юноша упрямо мотнул головой.

  - Нет, я встану, не мешайте мне...

  Он с трудом приподнялся, добрел с помощью Виктора до тела отца и опустился на землю рядом с ним.