Мятежный дом (СИ)

Она как раз пыталась разобраться с этими карточками, когда пришел Огата, обсудить вопросы безопасности на завтра.

— Что это тут у тебя? — спросил он.

— Да вот, думаю, какие предложения принять, а какие отклонить. Проблема в том, что я могу принять не больше четырех…

— Дай помогу, — Огата взял стопку плотных, каллиграфически подписанных карточек, взвесил в ладони — и спустил беспощадно в утилизатор.

— Э-эй! — только и смогла выдохнуть Бет.

— Если ты можешь принять только четыре предложения, не принимай ни одного, так никому не будет обидно, — пояснил Огата. — А нам еще рано здесь делать врагов.

— Рано — это в смысле того, что совсем без врагов не обойдется, да?

Огата печально кивнул.

— А почему?

— Ты знаешь, сколько у Шнайдеров денег? — спросил Рин.

— Мало? — попыталась угадать Бет. Раньше она над этим вопросом катастрофически не задумывалась, молчаливо предполагая, что уж кто-кто, а тайсёгун Рива может не задумываться о том, что ему есть завтра.

— Не просто мало, Бет. Их нет. Шнайдер весь в долгах.

Из-под Бет как будто выдернули стул.

— Это не так страшно, как ты думаешь, — Рин засмеялся и сел напротив. — На самом деле это гарантирует ему определенную безопасность — кредиторы отлично понимают, что с мертвеца денег не возьмешь. И часть долгов он отдает тем ресурсом, который имеется в его распоряжении — властью. И именно поэтому без врагов не обойдется, Бет. Лорд Кимера — один из кредиторов. По части долгов с ним рассчитались тем, что назначили его губернатором Сэйрю. А ситуация с Сонг Лао открывает, как думают некоторые здесь, возможность потеснить губернатора Сэйрю на этой позиции. Теперь ты лучше понимаешь, каким целям, кроме всего прочего, служит твой визит?

Бет опустила голову. Ее щеки пылали. Дядя, золотой воин Рива — оказывается, банальный взяточник…

— Сеу Элисабет, — Огата приподнял ее лицо, тронув пальцем за подбородок. — Надеюсь, вы понимаете разницу между займом и взяткой?

— Нет, — Бет отвела его руку. — Не в данной ситуации.

— Эта разница заключается в двух вещах. Первое — Шнайдер тратит эти деньги не на себя. Основная статья его расходов — содержание государыни Иннаны и поддержка бедствующих хикоси. И второе — никакие деньги не купили бы Кимере поста губернатора, если бы он не был компетентным управленцем. Повторюсь: у Кимеры есть враги, которые хотели бы взять на себя почетное бремя тайсёгунского кредитора. Кое-кто из них прислал вам приглашения. Я сейчас не буду говорить, кто. Если бы вы приняли их, Кимера посчитал бы это недружественным жестом. Если бы вы отклонили их, но приняли приглашения других — они могли бы счесть это недружественным жестом, и из врагов Кимеры превратились во врагов Шнайдера. Вы уже знаете, что подарки выше определенной стоимости нужно отклонять в любом случае. Когда вы попадаете в незнакомое окружение, отвергаете приглашения и прочие авансы также в любом случае, от кого бы они ни исходили. Не волнуйтесь, вы так не возбудите ничьей вражды — если не говорить, конечно, о тех, кто враждебен вам просто потому что вы Шнайдер или императорская невеста. Остальные в худшем случае вас посчитают послушной девочкой без инициативы. Что не так плохо само по себе.

— Благодарю, — Бет кашлянула. — Вы пришли обсудить вопросы безопасности на завтра.

— Да, конечно. Вот план больницы, — Огата развернул голографическую проекцию. — Вот центральное фойе третьего этажа, где будет проходить прием. Отсюда открывается прекрасный вид на этот внутренний сад. Я думаю, вам захочется спуститься туда, полюбоваться цветущей уноханой.

— Унохана — это… — Бет наморщила лоб.

— Это дейция, — вежливо подсказал Огата. — Красивые белые цветы. Дополнительный ориентир — третий светильник, считая отсюда. Вы присядете на газон или встанете на колени — словом, займете положение пониже. Поэтому надевайте завтра что-нибудь немаркое. Отговоритесь от всех, кроме охраны. Вам хочется побыть одной, помедитировать, помолиться. В сад берете с собой одного морлока, внешнюю охрану предоставьте мне. По меньшей мере десять минут вас никто не побеспокоит. Может, и больше, но за десять минут я ручаюсь. Все же следите за временем. После медитаций возвращайтесь в фойе.

— Я все поняла, спасибо, — Бет опустила голову. Ей было тягостно, ей было страшно и она с тоской осознавала, что это ощущение вызвано не возможной опасностью провала — а именно самим свиданием. Она увидит Дика. Живым. Она сделает так, чтобы он и дальше оставался живым. Она должна радоваться. Почему же ей так плохо?

— Возьмите, — Огата протянул ей «обойму» из двух пилюль. — Это хороший седативный препарат. Приглушает эмоции, но не влияет на умственную и моторную активность. Примете завтра перед приемом. Если одной покажется мало, примете две.

— А если и двух покажется мало?

Огата улыбнулся.

— Для девушки вашего роста и веса двух мало не будет. А почему не стоит брать три… сами поймете.

— Кстати, — сказала Шана, поднимая люк со своей стороны, — если что, именно этим путем будем сматываться из больницы.

— Если — что? — вдвоем они осторожно поставили люк на ребро, оперев о стену.

— Не забыл, что ты в розыске? Или думаешь, на тебя все уже рукой махнули? Ну так вот, не махнули. На Биакко ты наделал много шороху. Тебя ищут. Так что если нам придется делать отсюда ноги, запомни: вот по этому ходу нужно не сворачивать в садик, а лезть дальше и спускаться вниз. Там будет общая канализация. По ней идешь все время вниз, под уклон — пока не выйдешь к очистительной станции и к морю.

— Понятно, — Дик спустился в колодец и забрался в лаз, предназначенный для ботов-чистильщиков и гемов-тэка. Здесь было тесно даже для него, и на четвереньки не встанешь — пришлось ползти на локтях. По центру бетонной трубы тек грязноватый ручеек, Дик довольно скоро вымок и извозился. Вот так всегда на этой долбаной планете — со своей девушкой и не встретишься по-человечески, то в кровище весь, то в грязи…

У Дика был за спиной плащ-зеркалка, но, опасаясь повредить покрытие, Дик не надел его, только набросил. От воды плащ защитить не мог.

Нужное место Дик нашел по нападавшим в трубу лепесткам. Перевернулся на спину и посмотрел вверх, потом назад — да, он лежал в светлом пятне от фонаря, где кружевная тень от решетки укрывала бетон, и еще два светлых пятна остались позади. Сесть тут было невозможно, и Дик лег, чуть наискосок, чтобы не намочить хоть волосы. Завернулся в зеркалку и стал ждать.

Пока он ждал, похолодало. Он резко напрягал и расслаблял мышцы, чтобы согреться. Как странно, думал он, я сейчас увижу Бет, я должен с ума от радости сходить, а мне то ли страшно, то ли тошно… Понятно, почему — тут замешана Ли, а это значит — страшно и тошно… Он старался дышать ровно. Гнев и страх — не самые подходящие чувства для свидания.

Время тянулось медленно, и мысли Дика, совершив полный круг, то и дело возвращались к самому непреодолимому вопросу — что если Бет он больше не нужен? Они женаты, этого не отменить. Но Бет хотят выдать за другого. И приходилось признать, хотя бы и сквозь зубы, что для всей планеты, для Салима, для их общего дела будет лучше, если Бет выйдет замуж за императора. Отрицать это означало попросту врать самому себе.

Но себя еще можно обмануть. Шнайдера, императора, всю планету. Нельзя только Бога. Они женаты, и пока один из них жив, это никак нельзя изменить. Вступив в брак с императором, Бет совершит смертный грех. Собой, своей душой еще можно пожертвовать. Ее душой — нет.

На лицо упал, проскользнув через решетку, лепесток. Дик взял его двумя пальцами, поднес к глазам. Белизна лепестка по краям была уже тронута коричнево-желтой каймой увядания, но в середине живая ткань как будто еще таила сияние и была упруго-нежной, как мочка уха Бет или Шаны. Испокон веков женщин сравнивали с цветами. Дик положил лепесток на губы, дунул — тот на миг взлетел и упал куда-то в тень.

Раздались шаги — но это была не Бет. Служба безопасности осматривала садик. Юноша надвинул на лицо капюшон и замер в неподвижности. Люди и морлоки несколько раз прошли прямо над его головой, но, ничего не заметив, убрались.