Страж Границы

— Я так погляжу, — похоже, дон Кристобаль пребывал в хорошем настроении, — ты вжился в образ педагога. Всех в это дело втянул, даже лентяев из Экипажа. Никогда бы не подумал, что из тебя получится настолько хороший тренер.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулся я, откидываясь на спинку неудобного стула.

— Не за что, — ответил дон Кристобаль. — Как ты считаешь, готовы твои люди, достаточно ли они подготовлены?

— К чему? — подозрительно поинтересовался я. Что-то не нравится мне, как начинается этот разговор. — К чему готовы?

— К самостоятельной работе, конечно, — пожал плечами Гутьере. — Я из них самостоятельное подразделение сделать хочу. Карателей своего рода. Они — местные уроженцы, хорошо знакомы с территорией, однако обжиться, как следует, обрасти связями, приятелями и роднёй не успели. Потому именно они будут заниматься выжиганием скверны в деревнях и городах. Хватит этим рейдерам заниматься, не их это работа.

— Погоди-ка, дон Кристобаль, — очень мне не понравилось одно слово, — что значит это "твои люди", уж не хочешь ли ты меня командиром этого карательного отряда сделать?

— Именно, — кивнул Гутьере, — рапорт магистру на присвоение тебе звания капитана я уже отправил. Как придёт повышение, так сразу и назначу, быть тебе главным карателем нашей крепости.

— Обер-карателем, — мрачно бросил я и добавил: — Беру отвод. Не мой масштаб. Мне и лейтенантские-то нашивки не по плечу, а тут — целой центурией командовать. Великовато для меня подразделение, командор.

— У тебя в шайке было больше народу, — напомнил мне мои же рассказы Гутьере.

— То была лихая ватага, дон Кристобаль, — покачал я головой, — а не подразделение регулярной армии. Там не надо быть лидером, только в бой водить, да в узде держать от одной драки до другой, а тут — совсем другое дело. Я боюсь просто не потянуть, угробить людей и сам шею свернуть. Но среди рекрутов есть один гном, он был облавным в своре Золтана по прозвищу Цапну насмерть. Эти ребята в своё время с моей шайкой покончили. Вот, думаю, он и станет отличным командиром карателей.

— Ладно, тебе видней, сэр Галеас, — развёл руками Гутьере, — но числиться на первых порах, всё равно, будешь ты. Какой бы твой гном не бывалый ветеран, а сходу стать офицером стражи он просто не может. В моей компетенции назначения не выше лейтенанта, а магистр вот так, за здорово живёшь, назначение на вчерашнего рекрута не подпишет. У нас, сам знаешь, на многое закрывают глаза, но не до такой степени. Капитан гвардии — это дело серьёзное.

— Какой ещё гвардии, дон Кристобаль? — возмутился я. — Какого из той полусотни королевств, что образовались на месте империи. Может быть, Теренсии, она же к нам ближе всего, верно? Они же, кажется, короля Пелиама подданные.

— Его, — кивнул дон Кристобаль, — его. Он, вообще, личность неугомонная. Такое впечатление, что мечтает о славе Первого императора. Объявил территорию границы своей и собирается перевести через Старший перевал войска. Нам в помощь. Думаю, и деревни ветеранов-поселенцев он здесь устраивает неспроста.

— Снова некий заговор? — спросил я.

— Нет, — покачал головой Гутьере, — магистр Дункан уже встречался с ним, король приезжал в Первую крепость, так сказать, de incСgnito. Магистр отозвался о нём в том духе, что его величество Пелиам, либо настолько хороший актёр, что смог обвести самого магистра вокруг пальца, либо, на самом деле, такой простодушный мальчишка, каким кажется.

— Однако он расширяет территорию, — заметил я.

— Честолюбивый мальчишка, — пожал плечами дон Кристобаль. — Вот только отчего-то мне кажется, кто-то вложил в его голову эти мысли. По крайней мере, такое впечатление создалось со слов магистра. Интересно только, какие цели преследует этот некто, если он, конечно, не плод моего больного воображения.

— Вы столько лет на границе, — усмехнулся я, — что даже плоды паранойи могут оказаться вполне реальны.

— Магистр Дункан служит едва ли не со времён Основания, — ответил мне Гутьере, — его паранойя куда развитей моей. Вот что я придумал, — прищёлкнул он пальцами, — в Теренсгард отправляется делегация от стражи нашей границы во главе с Альтоном Роско. Он канцлер Первой крепости и назначен главой этого посольства.

— Та-а-а-ак, — протянул я. — Сначала в каратели записать хочешь, а теперь — в посольство запихнуть. Хорошенькое дело.

— Никого другого в посольство, как ты выразился, сэр Галеас, я впихнуть сейчас не могу, — твёрдо заявил Гутьере. — В рейд идти тебе нельзя. В каратели — ты не хочешь. Вот потому и поедешь с посольством в Теренсгард. И это уже не обсуждается. Завтра со своим бывшим отрядом и отправишься. Приказ понятен?

Когда командор спрашивает тебя понятен ли приказ — это означает одно, ты успел настолько утомить его, что он предпочитает отдать прямой приказ, невыполнение — верный трибунал и списание в рядовые. Это было самое страшное наказание для стража — казнить нас никто не казнил, разве только за предательство, слишком ценна в наше время жизнь каждого стража. Так что офицеров разжаловали, а солдат и унтеров — пороли.

Я поднялся со стула и отдал честь, приложив правую руку к сердцу.

Утром следующего дня я ещё до света заявился в казарму и был приятно удивлён тому, что бойцы уже поднялись и собирались в дорогу. Завидев меня, бывшие мои орлы тут же подтянулись, а вахмистр Деребен — правда, он уже никакой не вахмистр, а лейтенант, свежие нашивки ещё плохо смотрятся на старой куртке — даже подошёл ко мне чуть ли не строевым шагом, отдал честь и уже открыл рот, чтобы отрапортовать, но я оборвал его коротким взмахом руки.

— Я с вами только до Первой, — сказал я. — И говорю сразу — это никакой не ознакомительный рейд. Ты, лейтенант Деребен, теперь командир рейдерского отряда. Без каких-либо оговорок.

— А мы уж хотели бутылку раскупорить, — вздохнул Снорри, вынимая из-под койки здоровенную оплетенную бутыль, — за возвращение, сталбыть.

— Мне, Снорри, воевать больше месяца нельзя, плюс-минус две недели, и ещё полгода под надзором целителей останусь, — ответил я, а сердце защемило тоской, по рейдам, по дракам с нежитью, по моим орлам, наконец. — Теперь я официальное лицо — представитель нашей крепости в посольстве нашей стражи к королю Пелиаму Теренесу.

— Вот оно как? — почесал голову сержмен Шольц. — Знать, признаём королька на нашей земле.

— Признаём, не признаём, — пожал плечами я, — не нашего ума это дело. Ни твоего, сержмен, ни моего. Идёмте, господа стражи. И на меня не оглядываться. Повторюсь — это не ознакомительный рейд.

— Тогда чего расселись, орлы, — хлопнул ладонью по койке лейтенант Деребен. — Выступаем, а не то поднятие знамени пропустим.

Именно поэтому я заявился в казарму пораньше. Надо бы не назвать Деребена по старой памяти вахмистром, он-то не обидится, да только авторитет его может серьёзно пострадать, а авторитет для любого командира — самое главное. Ничего важней авторитета для командира нет, и быть не может.

Глава 6

Как же всё-таки приятно двигаться быстрым шагом по свежему снегу. Он только что выпал и весело хрустит теперь под ногами. Мы, конечно, не северная граница, но и у нас достаточно рано приходят холода. Вот осени и весны считай, что и нет вовсе. Дожди идут лишь несколько недель, после чего ближе к зиме прочно ложится снег, а если к лету — выходит солнце и сушит под ногами грязь. Дожди я пересидел в крепости, мы не прекращали тренировок, потому что над плацем и знаменем поработали маги воды и воздуха ещё во времена создания крепости. Они не только зачаровали флагшток, но и создали над всем плацем нечто вроде невидимого купола, защищавшего его от дождя и снега. А ещё от стрел и болтов, говорили, что если его предельно напитать магической силой, он и камень из требюше остановит, правда только один.

Ещё вчера вечером я передал командование гному, звали которого Балин, спешно произведённому в вахмистры. Сейчас я нёс с собой представление на магистра Дункана о присвоении ему внеочередного звания капитана. Вахмистры ведь центуриями не командуют. Вот ведь карьеру сделал себе бывший облавной из своры Золтана — за неполный месяц из рекрутов в капитаны.