Страж Границы

И только тогда я понял, что дело, действительно, очень плохо. Просто отвратительно, раз командор нашей крепости принялся дурные шуточки отпускать. Он взмахнул рукой, отправляя дротик в полёт. И тот снова с отвратительным хрустом погрузился в череп чучела. В этот раз, похоже, несколько ниже, потому что я услышал, как на каменный пол посыпались с дробным перестуком зубы Герлаха фон Бока.

Глава 5

Давилка, она же Давильня, представляла собой сложносоставной агрегат, внешне похожий на несколько шеренг деревянных солдатиков. От них тянулись к механизму из барабанов, блоков и шкивов зачарованные на прочность канаты. Деревянные "болваны" были основательно порублены, однако на них ещё хорошо видны были остатки краски. Видимо, забавляясь, бойцы Гарнизона и Экипажа красили их под зомби и упырей.

— Стройся! — скомандовал я. — Сейчас будем учиться держаться под напором зомби.

Бойцы встали потеснее, плечо к плечу, подняли щиты, упёрлись в землю ногами. Ветераны заняли места между молодёжью, быстро поправляя их ошибки. Когда же все встали более-менее нормально, я забрался чуть не в самую середину жуткого устройства из блоков и шкивов, приводящего в движение "болванов", взялся за рычаги и начал медленно раскручивать их. Со скрипом барабаны, блоки и шкивы пришли в движение, множеством змей зашевелились канаты, издавая какие-то шипящие звуки, как будто и вправду ползли по плацу невесть как попавшие к нам твари с противоположной границы. Крашенные "болваны" медленно двинулись на плотно сбившихся рекрутов.

Стоявшие неподалёку бойцы Гарнизона, которые доставили сюда Давилку, и спецы-артефакторы, следившие за монтажом её на новом месте, глядели на нас. Первые — с усмешкой. Вторые — с профессиональным интересом, вдруг, что не так пойдёт. Я продолжал вращать рычаги, начиная ускорять движение фальшивых зомби. Деревянные фигуры надвигались на рекрутов. Я старался с помощью рычагов изобразить весьма характерную неторопливость зомби, которая так пугала многих новичков на поле боя. Оно, конечно, никаким "болванам" деревянным этого не передать, однако именно для этой цели Давилка и задумывалась.

Наконец, деревяшки подползли к плотно сбившейся "коробке" рекрутской центурии, если вспомнить изначальное деление имперских легионов — первых стражей границы. Сначала упёрлись в выставленные копья и алебарды, движение застопорилось. Я посильнее нажал на рычаги. Механизм Давилки затрещал возмущённо, "болваны" сильнее навалились на рекрутов. Теперь уже трещали древки копий и алебард. Бойцы, вооружённые ими, подались назад. И вот деревяшки упёрлись в щиты тяжёлых бойцов. Те упёрлись в плац ногами, привалились к щитам плечами, полностью позабыв об оружии, кое-кто даже подпёр правой ладонью внутреннюю плоскость щита. Недопустимая ошибка! Плечом, торсом даже лбом упираться можно, но правая рука — для оружия, и никак иначе. Однако "болваны" застопорились. Казалось, намертво. И как ни налегал я на рычаги — не хотели двинуться вперёд ни на дюйм, ни на полдюйма.

— А ну, навались! — послышалось у меня из-за спины!

На рычаги легли могучие ладони, заскорузлые от мозолей. Бойцам Гарнизона надоело стоять без толку, и они решили помочь мне. Сколько хватало длинны рычагов на них навалились здоровенные ребята. Давилка протестующе затрещала, блоки и шкивы медленно завертелись, зашипели кублом разъярённых змей канаты. И дрогнула центурия. Первыми повалились под ноги товарищам копейщики с алебардирами, отступающие под натиском шеренг крашенных "болванов" бойцы спотыкались о них, рушились навзничь, отчаянно размахивая руками. Вот тут я порадовался, что про оружие-то они позабыли, не то без серьёзных травм, а то и смертоубийства не обошлось бы.

— Поздравляю вас, господа стражи, — сказал я, выбравшись из Давильни, — вы все мертвы. Вас пожрала толпа зомби.

Я прошёлся меж поднимающихся рекрутов, оглядывая их.

— Что это такое, господа стражи? — спрашивал я у них. — Ни у кого в руках оружия я не видел. Вы упёрлись в землю — это хорошо, но этого мало. Нельзя одновременно удерживать врага копьями и алебардами. Копья для удержания, алебарды, чтобы рубить! Упираться в щиты, господа тяжёлые бойцы, только плечами и коленями, и никогда — никогда! — правой рукой! В правой руке всегда — всегда! — должно быть оружие!

Я вернулся к Давильне, скомандовал:

— Стройся!

Когда же бойцы снова плотно сбились плечом к плечу, я сел за рычаги и напомнил им напоследок.

— Про оружие не забывайте!

И мы снова навалились на рычаги. Пока я наставлял бойцов, солдаты Гарнизона вернули "болванов" на место. Поначалу я сам крутил рычаги, пока деревяшки не встретились с центурией. А уж после за дело взялись все. На сей раз, над плацем стоял треск — несчастных "болванов" рубили алебардами, покуда мы не продавили копейщиков. После этого на деревяшки обрушились мечи и топоры тяжёлых бойцов первой линии. Щепа летела во все стороны. Но "болваны" продолжали напирать. Мы налегли на рычаги посильней. И снова дрогнула центурия, посыпалась. Но всё же кое-кто успел отойти, даже упавших товарищей вытаскивали практически из-под самых "ног" деревяшек.

— Да что они творят?! — вскричал, кажется, гном-сержмен из Гарнизона, которому места у рычагов Давильни не осталось — Кто ж так воюет?! А ну, робяты, хватай пики-алебарды! Хватит стоять тут! Подмогнём новикам!

Коротконогий гном так и приплясывал на месте, что, если учесть полный латный доспех, в который он был одет, выглядело довольно устрашающе. Гном просто грохотал всей горой стали, надетой на него. Он подбежал к грудой сваленному в углу плаца тренировочному оружию, подхватил укороченную, как раз под гномов, алебарду и занял место в строю. Вслед за ним к груде подошёл крупного телосложения человек, так же закованный в доспехи, за спиной его висел устрашающих размеров боевой молот, однако он предпочёл ему длинную пику, так называемое "удилище". Из-за них бойцов, вооружённых такими пиками звали рыбаками или удильщиками, реже, ретиариями, в память о временах гладиаторских боёв Срединной империи. За ним последовал единственный боец Экипажа, из пришедших полюбопытствовать, и единственный знакомый мне среди всех, кто был в тот день на плацу. Израель Толфс — капитан второго ранга, первый помощник капитана Ларсена. Личность весьма примечательная. Он был капитаном корабля, королевским капером, охотником на пиратов и одни боги знают кем ещё. На границе он оказался весьма примечательным образом, попросту вывалился из открывшегося окна магического портала. В окровавленной одежде, с мечом в руке, посылая проклятья в чей-то адрес. Израель не стал брать себе никакого древкового оружия, предпочтя ему верный меч, и встал в третью шеренгу. И так все, кто не крутил со мной вместе рычаги Давилки.

Мы вернули "болванов" на место, вновь налегли на рычаги. Канаты зашипели, деревяшки двинулись в обратный путь. Упершись в "коробку" центурии, "болваны" встали намертво. Как не налегали мы вчетвером, вместе с тремя стражами из Гарнизона, несколько разросшаяся центурия стояла, словно вросла в камни плаца. И как бы мы ни давили, налегая на рычаги всем весом, ни на четверть дюйма центурия не сдвинулась. А "болваны" трещали под ударами мечей и топоров, направляемых умелыми командами Израеля Толфса, привычного к рубке в предельной тесноте корабельной палубы. Хотя, наверное, там совсем другое дело, ну да, командир он всё равно весьма умелый. Щепа так и летела во все стороны, превращая несчастных "болванов" в жалкие обрубки.

Наконец, мы выдохлись и принялись крутить рычаги в обратную сторону. Рук после этого я просто не чувствовал.

— Отдыхаем! — скомандовал я.

— Слабак, — резюмировал всё тот же гном, что первым пришёл на помощь рекрутам. — А ну, кто-нить поногастей, сбегайте к нам! Братцы-людоеды, кажись, не в карауле нынче! Пускай, сюда идут! Скажите, старый Баренд зовёт, они придут.