Игры в чужой песочнице

– Слушай, я же сказал уже: не нравится – не пей, нам больше останется.

– Нравится, не нравится… – Куцый запрокинул голову, отчего шляпа снова свалилась и повисла за спиной. Послышались громкие глотки.

– Эй, не усердствуй так! – Дэн протянул руку и отобрал у него бутылку, – тут не тебе одному!

– Вы же, кажется, не боитесь? – фыркнул тот, вытирая облитую шею, – зачем вам лекарство от страха?

– Для профилактики, – Дэн также основательно приложился к горлышку.

– Но-но, полегче, ты все-таки за рулем, – в проходе между сиденьями появилась здоровая рука Пузана, – давай сюда!

– А ты за пулеметом, что еще хуже.

Тем не менее, полупустая бутылка отправилась назад.

– Ну что, двинули дальше, а то некоторые тут от страха уже вспотели, – мотор вновь взревел, и машина сорвалась с места, – прокатимся по быстрому и на боковую.

Некоторое время сквозь шум мотора доносилось кряхтение и раздраженные междометия Пузана, но, в конце концов, он не выдержал и взмолился:

– Дэн, притормози на минутку!

– В чем дело?

– У меня так только перевод продукта получается. Ты так несешься, что я никак в рот попасть не могу, все мимо проливается. Останови машину!

– Какой же ты неуклюжий, – сокрушенно заметил Дэн, затормаживая джип, – тебе нельзя пить, у тебя руки и так уже трясутся.

– …ага, от страха, – буркнул Куцый.

– Заткнитесь, вы, оба! Дайте лучше природу послушать.

– Не вопрос! – Дэн заглушил мотор, – слушай на здоровье.

Освободившись от утробного рычания двигателя, воздух наполнился жужжанием цикад, отрывистым писком летучих мышей, шорохами, доносящимися из высокой травы и прочими ночными звуками. В такт им на заднем сиденье сопел и отдувался Пузан, который несколько не рассчитал свои силы и поперхнулся.

– Тсс! – шикнул вдруг на него Куцый.

– В чем дело? – Дэн оторвался от созерцания звездного неба.

– Тихо! Слышишь?

– Что?

– Вон там, слева, – еле различимая во тьме рука указала в сторону леса, – будто хрустит что-то.

– Куц, вечно тебе мерещится всякое! – Пузан, наконец, совладал с собой и перестал давиться выпитым, – я ничего не слышу.

– Не удивительно, звуки, издаваемые твоим животом, способны заглушить что угодно!

– Слушай, надоел уже! Чем Вам мой живот не угодил!? Завидно, что ли!?

– Вот еще! Я…

– Да заткнитесь вы, черт подери! – зашипел теперь уже Дэн, – дайте послушать!

Все умолкли, только тихонько потрескивал остывающий мотор, да пищеварительная система Пузана упорно игнорировала просьбы окружающих.

– Действительно, там что-то шуршит, – прошептал чуть погодя Дэн, – кто-нибудь знает, что у нас там растет?

– Капуста, – шепотом же ответил ему Куцый.

– Хайенны любят капусту…

Последовало еще несколько минут напряженного вслушивания в загадочные шорохи и хрусты. Беспокойство и стремительно холодеющий ночной пустынный воздух постепенно выветривали из голов пары алкоголя.

– Ну что, пойдем, посмотрим?

– Ты что у меня-то спрашиваешь!? – возмутился Куцый чуть подрагивающим голосом. Красный свет приборов блестел на его покрывшемся испариной лбу, – это ваше приключение, вы и разбирайтесь!

– Пуз, идеи есть?

– Идеи? Нет. Есть только вот это, – сиденье скрипнуло, и, со свистом рассекая воздух, в сторону леса, кувыркаясь, полетел какой-то блестящий предмет.

– Эй! Там же оставалось еще…

– …уже нет, – успокоил Пузан.

Через пару секунд из темноты донесся глухой удар, за которым последовал целый аккорд визга.

– Ага!

– Хайенны! Точно!

– Дэн, дуй отсюда!

– Зачем? – Пузан вскочил на ноги, скрипнула разворачиваемая турель, – их-то нам и надо! Кто не спрятался – я не виноват!

С громким щелчком вспыхнул спаренный с пулеметом прожектор, ударив по огороду тугим снопом ослепительного белого света. В глазах заплясали желтые зайчики, но даже сквозь них было видно, как среди светло-зеленой рассады мечутся комья серого меха.

– Ох, черт, сколько же их там! – ужаснулся Куцый, – десятка два, как минимум!

– Как тараканы ночью на кухне, – согласился Дэн.

– Какая разница! Чем больше, тем лучше! – весело крикнул Пузан и лязгнул затвором, – сегодня праздник на нашей улице! Подходите, не стесняйтесь!

От грохота пулеметной очереди Куцый подпрыгнул и зажал уши руками. Он не ожидал, что это будет настолько громко. По грядкам заплясали фонтанчики взрываемой пулями земли и клочьев капусты. Словно завороженный он следил за перемещениями круга света и тем, как неожиданно дергаются и кувыркаются хайенны, оказывающиеся в его центре. Воздух наполнился криками, визгом и звоном падающих в кузов гильз. Порыв ветра бросил в лицо едкий запах пороховой гари.

– …как нашу капусту жрать! – вырвался из внезапно оборвавшегося пулеметного грохота конец выкрика Дэна.

– Ну как? – поинтересовался Пузан, из стороны в сторону поводя прожектором по опустевшему полю. В его луче плясала поднятая пыль вперемежку с опадающими обрывками капустных листьев.

– Вроде бы разбежались, – с удовлетворением отметил Дэн, – будут знать!

– Штуки три-четыре я подстрелил, это точно, так что разбежаться смогли не все.

– Эй, постойте, прислушайтесь! – обеспокоено зашептал Куцый.

– Пойдем, посмотрим? – Дэн не обратил на него внимания, – может добить кого надо.

– Да ну их! Пусть валяются в назидание остальным.

– Вы слышите? – не унимался Куцый, – они еще здесь!

– Да уж, теперь они не скоро захотят капусткой похрустеть… Что ты там бормочешь?

– Глухие вы что ли? Хайенны… они возвращаются!

– С чего ты взя… – Дэн умолк на полуслове, поскольку и сам услышал странный, отрывистый шум, который словно прорывался сквозь завесу ночной тишины подобно тому, как солнечный свет пробивается сквозь листву деревьев. Он доносился со стороны леса и постепенно растекался в стороны, норовя окружить машину с находящимися в ней людьми.

– Пуз, посвети-ка, – попросил он чуть дрогнувшим голосом.

Прожектор крутнулся на турели, устремив свой луч на ближайшие деревья.

– Дэн… – с трудом разлепив ставшие вдруг непослушными губы, просипел Пузан, – Дэ-эн!

Тот никак не отреагировал, широко распахнутыми глазами глядя на открывшуюся картину.

– О, Боже! – выдохнул Куцый, – О, БОЖЕ!!!

– ДЭЭЭН!!! – словно сорвавшись с цепи, заорал Пузан и навалился на пулемет. Джип затрясся от грохота новой очереди, – ДЭН! УХОДИМ!!!

Очнувшись от оцепенения, тот торопливо повернул ключ и, схватившись за руль, до упора вдавил в пол педаль акселератора. Взвыв как пикирующий истребитель, машина сорвалась с места, виляя кормой, и выпуская из-под бешено вращающихся колес фонтаны песка.

От толчка Пузан покачнулся, и луч прожектора, описав размашистую загогулину, устремился в звездное небо. Но перед глазами у Куцого, обеими руками вцепившегося в спинку своего сиденья, продолжала стоять кошмарная картина шевелящегося, словно плавящегося леса, истекающего сплошной рекой из сотен серых чудовищ.

Рев мотора задергался, закашлялся, когда первые тени замелькали в лучах фар. Дэн глухо чертыхнулся сквозь зубы и только крепче сжал руль.

– Пуз! Они спереди!

– Да они повсюду, черт бы их побрал! – проорал в ответ Пузан, не переставая поливать свинцом ночную темноту.

Куцый почувствовал, что его мутит, и в последний миг успел высунуться за борт, чтобы не наблевать самому себе на штаны. Несколько секунд он пытался перевести дыхание, отрешенно глядя на проносящуюся под колесами землю, но на очередной кочке дверца больно ударила его по подбородку, отшвырнув назад в кабину. Вцепившись в поручень, он крепче вжался в сиденье и посмотрел вперед.

Лучи фар метались из стороны в сторону, словно нагайкой нахлестывая извилистую ленту дороги. Дэн гнал машину так, будто в затылок ему дышал сам Дьявол. Яблони, растущие вдоль обочины, слились в один сплошной зеленый забор. Каждый новый поворот казался последним, но джип, отчаянно цепляясь за колею всеми четырьмя колесами, пролетал его, задевая задним бампером придорожные кусты, и мчался дальше. Не в силах смотреть на это никак не заканчивающееся самоубийство, Куцый снова повернулся назад.