Игры в чужой песочнице

Двигаясь как лунатик, Содос вышел из ванной и выволок из-под кровати свою сумку. Он выкатил на ладонь еще один голубоватый шарик и закинул его в рот. Запивать его пришлось, черпая ладонью желтоватую воду из того же ведра. Сегодняшняя вечеринка влетит ему в хор-рошую копеечку, да и печень будет протестовать против двойной дозы, но это все потом, лишь бы снадобье подействовало. Завтра он обязательно должен быть в форме.

Больше у Содоса в голове не раздавалось никаких приказов. Оставшееся без управления тело подрубленным деревом рухнуло на кровать, и он поспешил отключиться, поскольку чувствовал, как пламя «Алкобора» разгорается у него в венах.

– Не знаю, как вам, а вот мне от того, что я буду сидеть в большой и громко рычащей машине, даже держась за пулемет, спокойней не будет.

– Ты что, боишься!?

– Можно подумать, будто ты, Дэн, никогда в штаны не делал при виде хайенн.

– Теперь все это в прошлом, времена изменились! Посмотрим, кто из нас будет отныне сильнее пугаться при встрече!

– Ради Бога! Но только без меня, увольте.

– Да успокойся ты, Михалыч! Никто тебя насильно в дозор посылать не будет! И без тебя в желающих недостатка не будет, верно?

Собравшиеся вокруг стола люди одобрительно загудели. После того, как часть фермеров разбрелась по домам, а некоторые решили прикорнуть на потертом диванчике, а то и прямо на полу, в относительно бодрствующем состоянии осталось человек десять. Все они являлись завсегдатаями сего заведения, прожженными и прокуренными волками пустыни, для которых заложить за воротник пяток стаканчиков – вполне обычное дело.

– Завтра составим график дежурств, и уж тогда-то!.. – Дэн довольно потер руки, – вот уж повеселимся на славу!

– А почему завтра? – угрюмо пробубнил сидящий рядом с ним мужчина, чья шляпа висела на веревочке у него за спиной. За прошедший вечер он уже несколько раз принимался ее искать вокруг себя, но, не найдя, махал рукой и возвращался к очередной наполненной рюмке, – почему не сегодня?

– Что?

– Сегодняшняя ночь может стоить нам еще несколько гектаров загубленных посадок. Почему мы не составили этот треклятый график заранее, чтобы выехать на патрулирование уже сейчас?

– Потому, Куцый, что… э-э-э… ну…

– Потому, что из вас никто не умеет с пулеметом обращаться, – неожиданно подал голос Пузан, – скорее друг друга перестреляете, чем попадете хотя бы в одну мечущуюся хайенну. Вот проведем завтра «курс молодого бойца», посмотрим, на что вы способны, тогда и решим, кто и когда поедет «в ночное».

– Мы-то ладно, – не унимался Куцый, – а вот ты? Судя по байкам, что ты постоянно травишь, ты у нас бывалый вояка и все знаешь и умеешь. Да и по одному взгляду на твой необъятный живот это сразу становится ясно. Почему ты здесь с нами истребляешь алкоголь, вместо того, чтобы с оружием в руках, – он указал на лежащий перед Пузаном пулемет, – оберегать от посягательств гадких прожорливых тварей наши общие богатства? А?

– Сказано завтра – значит завтра, – отрезал тот.

– А вот мне почему-то кажется, что на самом деле ты ни черта не шаришь в реальных боевых действиях, и перспектива в таковых поучаствовать тебя просто-напросто пугает. Ты всю войну сражался с картошкой на кухне, и твоя воинственность – туфта. Я не прав?

– Да мне плевать, что там тебе кажется, Куц, это твои проблемы.

– Ты – обычная штабная крыса, и ни в каких серьезных заварушках не участвовал! Вот!

– Участвовал, и не раз!

– Тогда почему ты не идешь и не сражаешься с подлыми и гнусными пожирателями нашей собственности?

– Завтра.

– Ты просто боишься!

– Ничего я не боюсь!

– Да все вы трясетесь от страха от одной только мысли о выходе на поле посреди ночи! – Куцый обвел своих собеседников покачивающимся указательным пальцем, – и ты, Пузан, и ты, Дэн, все! Лишь Михалыч не побоялся в этом признаться, а вы только щеки раздувать умеете! Ни черта у нас с ночным патрулированием не выгорит, мы все боимся аки дети малые!

– Слушай, Куц, – раздраженно огрызнулся Дэн, – мне лучше знать, боюсь я или нет. Я могу хоть сейчас сесть в машину и поехать на огороды, вы только меня с пушкой обращаться научите, и патронов дайте побольше.

– Не жульничай! – погрозил ему Пузан, – ты же прекрасно знаешь, что никто тебя сейчас учить стрелять не будет, и патронов никто тебе не даст.

– Тогда давай ты будешь на курок нажимать, а я поведу машину.

Здоровяк задумался.

– Мы тебя к стойке привяжем, чтобы не упал – и стреляй, сколько влезет! – Дэна все больше увлекала его собственная идея, – может, и вправду, разгоним нахлебников!

– Незачем меня привязывать, я и так не упаду, – обиделся Пузан, – вот только за руль я бы посадил кого-нибудь другого. Где Серж? Серега!

– Его мать домой уволокла, – довольно сообщил Дэн, – а чем я тебе не угодил?

– Ты пьян в дым!

– Можно подумать, будто Серж был трезв как стекло, когда его под белы рученьки выводили на улицу. Не волнуйся, я педали не перепутаю, не впервой!

– Хорошо, только ехать будешь осторожно, как с беременной женой, понял?

– Слышь, Пузо, – Дэн озорно ткнул его пальцем в живот, – мне кажется, ты несколько заблуждаешься, это у тебя не то, что ты думаешь!

– Ты меня понял или нет?

– Да понял я все прекрасно! Не волнуйся, из тебя ничего не выплеснется.

– А как вы докажете, что ездили на поля, – снова забубнил Куцый, – покатаетесь немного вокруг поселка, а потом скажете, будто доехали до самых бананов, но никого не встретили.

– Это же элементарно, Куц! – Дэн перегнулся через стол и хлопнул его по плечу, – ты поедешь вместе с нами!

Выражение растерянности на лице Куцого вызвало взрыв общего хохота.

– Но… я… – промямлил он.

– Разделим обязанности следующим образом, – Дэн попытался принять серьезный вид, – я веду машину, Пузан стреляет, а ты сидишь и дрожишь от страха, идет?

Лицо Куцого стало красным как помидор.

– Посмотрим еще, у кого штаны раньше намокнут! – процедил он, поднимаясь из-за стола, – если уж решили ехать, то не тяните, а то скоро уже рассветет. Никто не видел мою шляпу?

– Посмотри сзади!

– Что? Где? – Куцый закрутился на месте, – о! Вот как! Действительно… Спасибо! Вот теперь я готов! – он натянул шляпу на голову и, пошатываясь, вышел на улицу.

Под смех и одобрительное гудение Пузан взял в руки пулемет и тоже шагнул к двери. За ним, чтобы посмотреть на отъезд смельчаков, потянулись и остальные.

– Вы это что, серьезно? – воскликнул Михалыч, обнаружив вдруг, что остался в одиночестве, – да вы рехнулись! Прекратите эту клоунаду!

Но его уже никто не слышал.

Коротко скрипнув тормозами, джип замер на вершине дюны. Два ярко-белых языка света от фар легли на склон, контрастными черными штрихами обозначая каждый камушек. Высвеченные ветви скрытых в темноте деревьев словно повисли в воздухе безо всякой опоры. Невесть откуда немедленно налетели мошки и серебристыми снежинками замелькали на свету.

– Почему ты остановился? – Куцый обеспокоено завертел головой, – что случилось? Что-то не так?

– Красота-то какая! – протянул Дэн, до хруста позвонков откинувшись на сиденье, – дыши глубже, пока есть возможность. Когда ты в последний раз гулял ночью под звездами?

– Здесь, на Мохарре? Никогда! Это вы меня зачем-то сюда вытащили, только, похоже, уже и сами забыли, зачем.

– Не беспокойся, мы все прекрасно помним, – сзади донеслось бряцанье пулеметной ленты, – просто не торопимся.

– Я же говорил, что вы боитесь!

– Куц, ты зануда! Если кто из нас и трясется от страха, то это как раз ты, – протянул Дэн. В темноте что-то негромко булькнуло, – на, лучше, выпей для храбрости.

– Ты где ее взял?

– Хм, тебе не все ли равно? Схватил, что под руку попало, не хочешь – не пей.

– Эй, Дэн, – оживился Пузан, – ты что, цельный пузырь стянул?

– Да нет, уже початый, – Куцый взял бутылку и попытался рассмотреть этикетку в красноватом свете, отбрасываемом приборной панелью, – никак не разберу, что это.