Ведьмино отродье

е подчиняется, налогов, податей оттуда нет и не предвидится, да и бегут в Ганьбэй не только одни мэгцы, а все, кому не лень. Вот так! Перешагнув через поваленный шлагбаум, Рыжий вошел в Ганьбэй. Пыль. Тишина. Был адмиральский час; город, казалось, вымер. Вот разве что вон там, наискосок по улице, вдруг занавеска дернулась, а вон как будто кто-то промелькнул и скрылся в палисаднике, за бочкой... Хр-р! Р-ра! Иди, друг мой, смелей, и нечего глазеть по сторонам, и нюхать нечего, ушами не стриги; такое нужно чуять шкурой. И знать - один неосторожный шаг, а то и просто жест... и тотчас же раздастся тонкий свист, из духовой трубы засадный выплюнет колючку, смоченную ядом, - и будешь корчиться, хрипеть, ибо духовка бьет без промаха на двадцать пять шагов. А так все хорошо в Ганьбэе; тихо, жарко. Иди, Рыжий, иди! И он и шел, спокойно и уверенно, как некогда ходил по Дымску. Встретив случайного - случайного? - прохожего, Рыжий спросил у него, как пройти к Карантину. Тот объяснил. Рыжий прошел еще немного и вышел к двухэтажному строению с высоким мраморным крыльцом и флагом над раскрытыми дверями. Флаг был такой: на выцветшем черном полотнище девять белых волнистых полос - то есть девять единых эскадр, девять морей, девять законов.

Охраны перед Карантином не было; Рыжий поднялся на крыльцо, вошел и осмотрелся. Обшарпанный, исчерканный когтями пол. Широкий колченогий стол, на нем две книги - красная и черная, - рядом с ними перо и чернильница. И карта на стене. В дальнем углу на пуфаре лежал дежурный в синем форменном бушлате и, закатив глаза, курил обманку - здесь это запросто и даже поощряется. Рыжий, немного подождав, откашлялся. Тогда дежурный нехотя привстал, спросил:

- Чего тебе?

- Да вот, пришел.

- Ну так давай, впишись. Или неграмотный?

Рыжий прошел к столу, сел, пододвинул к себе книгу...

- Не эту! Сперва черную! - велел дежурный.

Рыжий, отсунув красную, взял черную, раскрыл ее и полистал, нашел свободную страницу и начал заполнять вопросник. "Кто?" - "Кронс, второй трубач Шестого Легиона". "Судим ли?" - "Да, неоднократно. Дважды к смерти". В графе "Полезные профессии" Рыжий, подумав, записал: "Шулер, бретер". "Последнее пристанище" - "Трактир "Под якорем" в Голодной Бухте". Ну, и так далее, всего четырнадцать вопросов. В последней же графе, где нужно было указать цель приезда, Рыжий поставил жирный прочерк, а потом расписался замысловато, с прибамбасами - и отложил перо и поднял голову... Как вдруг дежурный приказал:

- И лапу приложи!

Рыжий послушно обмакнул лапу в чернильницу, а после приложил ее к листу. Остался четкий отпечаток.

- А вот теперь... - дежурный нагло усмехнулся. - Теперь давай за красную!

Рыжий, скептически хмыкнув, вновь взялся за красную книгу, опять, как и черную, перелистал ее до незаполненной страницы, на которой только в самом верху была написана всего одна строка...

Ар-р! Р-ра! Зато какая! На ней его же почерком было уже указано: "Я, Рыжий, уроженец Глухих Выселок, полковник, йор,