Ведьмино отродье

черепашьей ферме, старшой ругал подлапного за нерадивость. Ганьбэйцы обожают черепах. А что! Из черепах у них жаркое, суп, яичница. А черепашьи панцири, тут в них полгорода шатается. И вообще, как это принято считать в Ганьбэе, первым родился, вырос и уже успел забуреть Океан, а суши, земли, еще не было, земля была на дне, земля еще была яйцом, и лишь потом уже из этого яйца вышла она, Аонахтилла, и поднялась со дна и поплыла по Океану, и панцирь ее - диск, овал, а никакой не треугольник, пусть даже и разумный; вот какова она, наша земля - спина Аонахтиллы, кость, и все мы - черепашьи дети, от черепах нам жизнь, и если твоя грудь, твоя спина становятся так же крепки, как черепашья кость, только тогда тебя уже можно называть существом, ибо ты уже действительно существуешь, ты понял сущность этой жизни, а остальные, эти крысы сухопутные, они...

Ну и так далее, не стоит даже повторять. Да и отвлекаться не стоит. Так, значит, вот что уже сделано: бежал - и добежал. Дежурный, надо полагать, уже поставил в твоем деле номер и подшил, и припечатал... А что там припечатывать?! Ты ж к красной книге даже не притронулся. А то, что в черной написал, так черная, кому она нужна?! Ее два раза в год - весной и осенью - отвозят в Бурк и там с нее снимают копии; Ганьбэй не выдает своих, но Бурк хотя бы для виду желает знать, кто здесь у них прячется, в этом беспутном Ганьбэе. Вот что такое для Ганьбэя черная - это чистейшая формальность. А вот зато красная, та сразу идет на стол к самому Кроту. Ого, Кроту! Ты так и брякнул там - "Кроту"! Хр-р! Р-ра! Рыжий вскочил и заходил по комнате. Зачем было? Вот бы... Ну да... Хотя... И долго так ходил, а то стоял, смотрел в окно, на рейд, на горизонт... и даже дважды доставал заветную монету, вертел ее... и прятал, вновь ходил... Потом, немного успокоившись, лег на пуфарь и отстучал по переборке сообщалку, в которой приказал смотрителю подать ему сигару и газету.

Смотритель, легкий на стопу, быстро управился, принес, денег не взял. И это правильно. Рыжий развалился в кресле, закурил. Сигара оказалась крепкая, душистая. А вот зато газета - старая, помятая, "Зюйд-Вест" за пятое число. На первой стороне шли новости по городу. Еще указ о том, где и когда можно играть на интерес. Еще список вернувшихся из плена. Еще курс обмена валют и рабов. Караульный режим. Гороскоп. Бои у Мелюстей - записки очевидца... Рыжий прочел, нахмурился, перевернул страницу: взгляд нехотя скользнул по заголовкам. Советы штурману. Кроссворд. Волнения в Морляндии. Дангер, соломенный вдовец...

Что?! Рыжий отложил сигару и стал читать внимательно. Прочел. Закрыл глаза. Открыл, опять прочел... Да, вот так: "После подобного печального известия супруга короля, забрав с собой обоих сыновей, тайно бежала в Дымск. Там ее приняли восторженно. Некто Скрипач, первый равнинский воевода..." Р-ра! Князь ушел! Удар - вот каково было печальное известие; старик упал, играя в шу, и уже больше не поднялся. Три дня, как здесь написано, лежал, но говорить уже не мог,