Хелот из Лангедока

о именно ты называешь "быть свободным". Свободен ли ты взять свое оружие, пойти ночью к Народу и устроить кровавую бойню? Тебя, конечно, убьют, но сколько погибнет тех, кого ты считаешь варварами! Нет, не свободен ты сделать это. Ты ведь об этом спрашивал?

-- Если я свободен, -- упрямо повторил Хелот, -- то никому не должно быть дела до того, чем я собираюсь заниматься и как воспользуюсь своей свободой.

-- Ошибаешься, дакини. -- В тоне Имлах прозвучали металлические нотки. -- Если мое предположение -- правда, то лучше тебе сидеть в цепях, Хелот из Лангедока.

-- Простите, но мне показалось, что лесные жители -- враги замка. Разве вы не говорили, будто господин барон время от времени воюет с Народом?

-- Это так, -- не стала отрицать Имлах. -- Но отсюда вовсе не следует, что Народ можно истреблять, особенно в мирное время.

--Но я не собирался никого истреблять, гос.,. Имлах. Однако когда я вышел в путь, со мной был...

-- ...один из Народа, -- заключила Имлах. -- С ним не случится ничего плохого, поверь мне.

Хелот опустил голову на сплетенные пальцы рук и задумался. Он видел, что великанша уверена в своей правоте... И на краткий миг ему показалось, что он, Хелот, заблуждается. Нет никакого Ноттингама, нет на белом свете ни Лангедока, ни Иерусалима, ни деревни под названием Локсли... Остался в мире лишь бесконечный лес Аррой, где живут странные белобрысые дикари и где сам он, Хелот, -- всего лишь презренный дакини.

-- Имлах, -- проговорил он глухо, цепляясь за последнюю надежду, -- но ведь там, откуда мы пришли, мы с этим мальчиком принадлежали к одному племени...

-- Странные, должно быть, это земли, -- сказала Имлах.

Когда низкая дверь бревенчатого дома, где был заперт Тэм, приотворилась, мальчишка забился подальше в угол и съежился. Его приволокли сюда силой, по дороге несколько раз вразумляли добрым ударом кулака, после чего бросили одного в доме и заложили прочные засовы на дверях и ставнях. Ничего хорошего он от этих нелюдей и не ждал. Хоть они продолжали упорно навязывать ему родство, Тэм скорее дал бы себя удавить, чем отрекся бы от своего господина. В его темном варварском уме жило только одно светлое воспоминание, и оно носило имя Хелота.

Поэтому он заранее набычился и сердито уставился на дверь, ожидая увидеть Отона или кого-нибудь из его подручных. Однако вошла женщина, и вместе с ней, казалось, в тесное маленькое жилище ступила неземная тишина. Тэм вытаращил глаза. Он не мог даже понять, красива ли она, потому что был ослеплен. Ощущение свежести и покоя, исходившее от нее, было таким сильным, что Тэм начал задыхаться. Сквозь пелену он видел светлые косы, большие зеленые, как крыжовник, глаза. На голове она носила узкую кожаную повязку, украшенную бахромой, бисером и кусочками пестрого меха. Необыкновенно чистое лицо смотрело на Тэма участливо и в то же время отстраненно.

Затем, видимо уловив, как в мальчике бьется неосознанный ужас, она передумала подходить ближе и села у самого порога. Тэм с