Дитя Плазмы

е. Он и сам чувствовал себя так, словно пять минут назад залпом опустошил стакан водки. Голову кружило, в ушах стоял все тот же отвратительный шелест.

- Сумбур-каламбур: - Володя прислонился спиной к стене и медленно сполз вниз, в конце концов уткнувшись острыми коленями в грудь.

Гуль тоже опустился на корточки. Растерев немеющее лицо, без особой уверенности заявил:

- Просто нам надо немного отдохнуть. Посидим немножечко, и все пройдет. Капитан вяло качнул головой.

* * * Что-то все-таки творилось с ними. Наливающаяся дрема, бредовые видения, реальность. Призрачным дельтапланом тело взлетало вверх, кружилось в пьянящем тумане. Скоро у Гуля появилось неясное ощущение клейкости. Он словно превращался в тестообразную массу, и неразличимые во тьме руки мяли и катали его, лениво и плавно размазывая по стенам шахты. Он стал материалом для незримого ваятеля. Что-то непотребное собирались лепить из него. Организм не выдерживал пытки, и очередной спазм когтистым зверьком поднимался от желудка к пищеводу, останавливаясь в последний момент. Раз или два Гуль терял сознание.

: Маленьким раза три или четыре его возили в деревню. Он родился в городе, был изначально обречен на городское существование, но пахнущую навозом деревню - чужую и непонятную, полюбил сразу и навсегда. Запах кудряво-золотистого опила и сосновых изб вошел в него без малейшего сопротивления. Вечное окружение леса стало приятной необходимостью. Это был мир, который хотелось рассматривать, не изучая. И на каждом шагу здесь обитало живое и загадочное.

Пожалуй, лучше всего он запомнил гору. Она вырастала за пыльной лентой дороги - широкогрудая и мощная, заросшая здоровым молодым кустарником. Корни этой горы, должно быть, уходили вглубь на десятки и сотни километров. Глядя на нее и внутренне ахая, Гуль всякий раз пытался представить себе щипцы, которыми великан-дантист мог бы вырвать эту гору с корнем, и всякий раз с облегчением отмахивался от невероятного предположения. Таких щипцов не существовало и не могло существовать. Горе была уготована вечность. И возникало неодолимое желание найти в ее щербатой поверхности уютную пещерку, чтобы, переселившись, пожить там недельку-другую, превратившись в доисторического дикаря, позабыв раз и навсегда кирпичи и асфальт города. Но: с этим все как-то не получалось, а потом приходила пора отъезжать.

Но он брал ее и увозил с собой, маленький мальчик - такую могучую и тяжелую. Долгими зимами, когда наступала пустота, мальчик закрывал глаза и, мысленно беря лопатку, отправлялся к своей горе. Пещера находилась легко, лопаткой он только подравнивал стены. А потом начиналась странная и удивительная жизнь, над входной дверью которой висела табличка со словом "Тайна" и куда, даже постучавшись, не мог войти ни один взрослый. Ключ хранился у одного Гуля. Впрочем, повзрослев, ключ он успел потерять и только иногда, в снах, находил его снова. Находил, чтобы обронить по пробуждении:

:Привалившись к камням, разбросав ноги и тяжело дыша, они безразлично