Дитя Плазмы

сыростью и чем-то застоявшимся, терпким.

- Не ударься. - Володя кивнул на свисающую балку, сам неловко пригнулся. - Не хватало нам шишек.

- Хорошо хоть фонарь есть.

- Всегда с собой. Саперу с миной на ощупь нельзя:

Вздрогнув, они остановились. От мощного сотрясения заскрипела крепь, с сиплым вздохом осела земля. Песочные струйки посыпались там и тут. Капитан нервно засмеялся:

- Это она! Определенно!.. Может, в самом деле повернуть назад? Сгинем, как мамонты в Берелехском яре: Ты, часом, клаустрофобией не страдаешь?

- Это что? Боязнью тесноты? Вроде нет.

- А у меня есть немного. - Капитан вздрогнул. - Ого! Это еще что?

Оба напряженно прислушались: странный шелест. Капрон о капрон, шелковая косынка, соскальзывающая с шиньона. Звук шел по нарастающей, словно приближался шепелявый крутобокий снаряд. Зажав уши, Гуль метнулся в сторону, но тут же опомнился. Луч света нагнал его, а следом, морщась, как от зубной боли, подошел капитан.

- Мерзкое ощущение. - Он сплюнул.

- Что это?

К шелесту добавилось еще что-то - неопределенное, оглушающее пульсацией, отдающееся в темени. У Гуля болезненно стиснуло виски, что-то начинало твориться со зрением Подобное он ощутил лишь раз в жизни во время заболевания тяжелой формой гриппа. Зримое расплывалось и каким-то неведомым образом увязывалось со звуком. Чем тоньше звенели ноты, тем более зыбкими становились образы. Стены из стекла, плывущие над землей люди-привидения:

Опять содрогнулась почва, и крепь, на которую светил капитан, переломилась, расщепив хищный смеющийся зев.

- Черт!.. - Гуль не договорил. Затрещало над самой головой, градом посыпались мерзлые комья:

Он так и не понял, каким образом они выскочили из-под обвала. Но спасение, как говаривал ротный хохмач, имело место быть, и, защищаясь руками от камней, они бросились бежать по скользкому грунту, слыша, как рушатся за спиной породы и трещит плоть полусгнивших опор. Желтое пятно света прыгало впереди, указывая путь, но в тоннелях дорогу не выбирают. Бегут оттуда, откуда гонит смерть. Потоки воды, ядовитого газа, обвалы: Жизнь крысы - вечной обитательницы подполий, лишена красок. Вечная мгла и путаные норы катакомб способны навевать одноединственное полноценное чувство - страх. Эффект и остроту этого эмоционального состояния способен подтвердить всякий. Так или иначе, в эти критические минуты они успели преисполниться страхом по самую макушку и вновь очиститься, сумев взять себя в руки.

- Гуль! Хватит, остановись! - Володя задыхался. - Вроде вырвались.

Действительно, грохот остался позади. Тем не менее Гуля не покидало чувство, что их по-прежнему окружает отвратительный шелест. Странный звук словно скользнул за грань слышимого, но не покинул.

Какое-то время они стояли на месте, светя фонарем во все стороны и продолжая прислушиваться.

- Странно. Мне начинает чудиться: Словом, в голове какой-то сумбур. Ничего не соображаю. - Капитан приложил ладонь ко лбу.

Гулю было понятно его состояние.