Фабий Байл. Прародитель

В глубинах корабля обитали целые племена мутантов, которые поклонялись двигателям и орудийным батареям, в ревностности не уступая аколитам Механикум и нередко устраивая войны во имя своей веры. Они были потомками предыдущего экипажа и подчинялись немногочисленным офицерам, которых Байл счел достойными аугментации, — как смотрителя стратегиума, Вольвера.

Олеандр взглянул на существо, в данный момент наблюдавшее за сервиторами в контрольных гнездах и немногочисленными оборвышами-мутантами, которых все же подпустили к мостику. Вольвер состоял из металла и стекла и больше походил на перегонный аппарат, которому придали подобие человека. В стеклянной голове блестел мозг, а к нему зрительными нервами крепились глазные яблоки, смотревшие из отверстий в медной черепной маске. Олеандр не знал, кому раньше принадлежали эти глаза: мужчине, женщине или чему-то иному. Но Вольвер служил «Везалию» с тех пор, как «Везалий» служил Консорциуму.

Вольвер повернул стеклянную голову, и из миниатюрной вокс-решетки, установленной между медными губами, раздался треск.

— «Везалий» недоволен, — произнес он и положил стальную руку на болт-пистолет у бедра.

— Как корабль может быть недоволен? Или доволен, раз уж на то пошло? — спросил Олеандр, несколько удивившись, что существо обратилось к нему. Байл насаждал среди своих подчиненных культ фамильярности — возможно, потому, что раболепные ритуалы его утомляли. Олеандр считал это безрассудным. Когда черни не напоминали, где ее место, она начинала думать. Олеандр украдкой покосился на Игори.

— «Везалий» недоволен, — повторил Вольвер своим трескучим и монотонным голосом.

— И что я должен сделать?

Члены экипажа — те, у кого были глаза, — смотрели на верхний уровень командной палубы, в его сторону. Они нервничали. Он чуял их страх и жалел, что не имеет права его усилить. Он потянулся к трубке, но остановился. Время было неподходящее. И он давно выучил, что умеренность — ключ к наслаждению.

Где-то глубоко внутри фрегата глухо, мрачно прогудел колокол, отдаваясь по всему мостику и в костях Олеандра.

— Что это? Ни разу еще такого не слышал.

— «Везалий»… — начал Вольвер.

— Недоволен, да, я в курсе.

— Это предупреждение, — сообщил Байл из-за спины. — «Везалий» — хищник, и он знает, что входит в незнакомые воды, так сказать. Он предупреждает обитателей тумана, что приближается и не потерпит помех.

— Это не сработает.

— Корабль этого не знает, — Байл сцепил руки за спиной, — По правде говоря, я боюсь, что избаловал его. Во время набегов я скармливаю ему легкую добычу, выполняю его капризы… Но хороший корабль сложно найти. О нем нужно заботиться.

— Я бы не назвал это заботой.

— Мы все делаем то, к чему принуждают обстоятельства, Олеандр. «Везалий» все понимает.

Падальный путь между тем занял весь смотровой экран. Теперь туман и обитающие в нем создания стали гораздо четче. Там были цвета, каких Олеандр никогда раньше не видел, и огни, не бывшие огнями. Среди астероидов и газов, служивших кровью Грандиозной, дрожало холодное пламя. Неведомые силуэты плясали в нем, бегали, воевали. Тысяча войн шла в тысячах раздробленных мгновений. Создания сплошным потоком летели неизвестно откуда в умирающее ядро расколотого мира, сливаясь в безумную космическую мешанину лиц и конечностей, каких никогда не было ни у одного живого существа.

— Да их там тысячи, — сказал Олеандр.

— Миллионы, — прохрипел Саккара. — Десятки миллионов. Они приходят насладиться муками в центре планеты. Смерть мира сладка. Она захватывает призраки всех, кто когда-либо жил или должен был жить на ней, и им остается лишь ждать, пока их не сорвут, как ягоды с лозы. Я слышу их крики… и смех. — Несущий Слово прижал костяшки пальцев ко лбу. — Они увидят нас, как только мы опустим поле Геллера. И придут, ведомые сначала любопытством, а потом голодом. Нам надо… Нам надо приготовиться. Мне надо приготовиться.

Олеандр опустил руку к мечу. Ему доводилось сражаться с демонами, как и всем, кто достаточно долго пробыл в Оке. Большинство из них были слабыми — чистый голод без мозгов. Но существовали и более умные, более опасные разновидности. Таких он боялся. Он улыбнулся, по достоинству оценив клубок дикой паники, образовавшийся в животе.

— Опустить поле, — спокойно произнес Байл. Он не боялся. Если он когда-то и умел испытывать страх, то давно выжег это чувство и выбросил его прочь вместе со старыми костями и кожей. Вольвер передал приказ. Раздалось протестующее гудение. Лампы замигали.

И «Везалий» нырнул в ад.

Глава 6

Падальный путь

Все началось с голосов. Сначала они тихо, едва слышно бормотали что-то. Затем зазвучали безумные крики и зловещий шепот. Глухие удары раздались по корпусу, словно кто-то пытался пробиться внутрь. вокс затрещал, и на другом конце тихо запели не знакомую Олеандру песню. Байл приказал выключить вокс. За обзорным экраном раскинулось море кричащих лиц, часть которых походила на человеческие, но большинство — нет.

По приказу Байла экран разделился на несколько изображений с разными ракурсами. Демоны липли к фрегату, как балянусы. Некоторые были огромны, почти как сам корабль, другие — не больше человека. В лесу сенсорных антенн, торчащих вдоль корпуса, бродило существо, похожее на гигантского тигра, и охотилось на более слабых сородичей. На орудийных батареях плясали тонкие и бледные силуэты.

Саккара застонал, и Олеандр оторвал взгляд от экрана. Несущий Слово вытянул вперед одну руку, по-паучьи шевеля пальцами. Он бормотал отдельные слова и фразы на языке древней Колхиды — заклинания подчинения и защиты, как знал Олеандр.

— Он справится? — спросил он, посмотрев на Байла.

— Если не справится, мы сразу узнаем, так ведь? — Байл повернулся к Вольверу. — Долго еще? — Вольвер протрещал число. Байл удовлетворенно кивнул. — Недолго. Хорошо.

Удары вскоре сменились царапаньем — как будто крысы скребли по стенам. Отовсюду и ниоткуда жужжали крылья. Сервиторы, подсоединенные к пультам мостика, один за другим начинали кричать и биться армированными головами об стенки контрольных гнезд. Стук их черепов складывался в печальный ритм.

— Надо их отключить, — заметил Олеандр.

— И кто тогда будет управлять кораблем? — спросил Байл, — Нет, оставь их. Я не просто так армировал им черепа. Парочка ударов ничего важного не повредит.

Питательный раствор в туловище Вольвера забурлил, и он закачался. Байл прошипел что-то, после чего одна из конечностей хирургеона метнулась вперед и погрузилась в порт на шейном отделе смотрителя. Питательный раствор стал бледно-охровым, и Вольвер успокоился. Он пробормотал что-то в благодарность, но Байл его проигнорировал.

Корпус заскрипел. Без поля Геллера корабль защищали только собственная броня и скорость. Палуба под ногами Олеандра заходила ходуном: двигатели вспыхнули, придавая кораблю ускорение. В один момент на его пути сквозь эмпиреи встало что-то гигантское и отвратительное, разевая пасть размером с планету. «Везалий» прошел сквозь него, как скальпель, и гнусный гигант разорвался, словно облако. Палуба накренилась. Саккара начал петь песнь-проклятие высоким и на удивление приятным голосом.

Олеандр с невольным интересом разглядывал Несущего Слово. Глаза у Саккары остекленели, а на губах виднелась кровь. Его песня усиливалась, поднимаясь навстречу демоническому шуму, и странные, смутные фигуры мерцали и корчились вокруг.

Один из воинов Гландовых ищеек вдруг покачнулся и схватился за живот. Его вырвало какой-то белой массой, задымившейся при соприкосновении с палубой. В массе шевелились какие-то крохотные существа, весело хихикая. Арриан раздавил их ногой и ввел в шею страдающему стимулятор.

— Повелитель, похоже, электротатуировка не работает.

— Нет. Какое разочарование! Но все же отметь время. Мы учтем его в будущих расчетах. А пока что… — Байл плавным движением вытащил игольник и открыл огонь. Гландовые ищейки дергались, по очереди ползшая иглу из пистолета. Один упал, держась за голову и крича. Другая взвыла и принялась царапать глаза, пока Игори не опрокинула ее и не прижала к палубе. — Это эссенция, полученная из генов психического пустого. Действует она недолго и порой дает неприятные побочные эффекты. Но в данном случае, как мне кажется, риск оправдан.