Фабий Байл. Прародитель

— Знак божий.

Глава 7

Мясо для зверя

«Везалий» вылетел с Падального пути и вступил во внутреннюю часть Грандиозной. Его окутывали дым, пламя и многочисленные демоны, слишком упрямые, чтобы понять, что проиграли, но несмотря на вид, фрегат получил только внешние повреждения. Поле Геллера включили после исчезновения Канатары, и поток демонов ослаб до ручейка, а вскоре прекратился полностью.

Однако на борту оставались нерожденные, не способные уйти из-за поля Геллера и ритуалов Саккары. Они бродили по нижним палубам или бегали от охотничьих отрядов из мутантов. «Везалий» выслеживал их внутренними сенсорами и со свирепой радостью объявлял о них экипажу. Те на месте пригвождали извивающиеся комки противоестественной плоти железными колами и сжигали огнеметами, а мутанты-жрецы, распевая молитвы, собирали образцы — подношения Патеру Мутатис, предназначенные для его резервуаров.

Экипаж не развлекался в одиночку. Члены Консорциума ходили по кораблю по одному и по двое, выслеживая жертв с терпеливостью хирургов. Им также надо было собственными глазами убедиться, что сканеры не упустили никаких повреждений на корабле. Демоны были коварны и злобны. Они могли заразить внутренние системы и пульты управления люками так же легко, как завладевали плотью. Разобраться с ними должен был Цимисхий, в то время как Саккара заковывал ослабевших демонов, чтобы ими можно было управлять. Остальных оставили на Олеандра и Арриана.

Объединившись, они принялись зачищать нижние палубы от врагов — скорее чтобы убить время, пока «Везалий» завершал оборот вокруг ядра Грандиозной и выходил на нужный курс, чем из заботы об экипаже.

Крики привели их в задымленный коридор возле главной шахты, где нескольких членов экипажа втянуло в стены, так что перекошенные тела слились с металлом. Тот факт, что они еще были живы, в очередной раз доказывал, какой выносливостью наградил их Байл, подвергнув модификациям.

К сожалению, два апотекария не были первыми, кто услышал их страдальческие крики.

Демоны прыгали вокруг умирающих мутантов, мучая их с животным восторгом. Кишки и сухожилия протянулись через весь коридор, как гирлянды. Содранная кожа свисала с их голов, из открытых ртов вырывались вопли, но жертвы замолкли одна за другой, когда их мучители повернулись к апотекариям.

— Я займусь двумя слева. Тварь справа твоя, — сказал Олеандр. Арриан склонил голову.

— Как скажешь, брат.

Олеандр метнулся вперед и плавным движением меча пригвоздил к переборке визжащее существо, составленное из двух сервиторов. Оно оказалось сильным и поползло по мечу, щелкая обеими челюстями. Олеандр выругался, вонзил нартециум в ближайший череп, активировал карнифекс и пробил кость и измененный мозг за ним адамантиевым болтом. Мгновение спустя он повторил операцию на втором черепе. Тела обмякли. Он повернул меч и выдернул его, дав сплавленным трупам упасть.

— Интересно, зачем они это делают? — сказал он, разглядывая причудливую пару. За последние несколько часов он убил уже не одного такого монстра. Похоже, демонам нравилось соединять несколько вещей в новых, гротескных существ.

— Что делают? — отозвался Арриан. Его противник — тварь с большим количеством конечностей и недостатком костей — кинулся на Пожирателя Миров, но тот поставил блок клинками, опрокинул врага на пол и плавно сменил стойку с оборонительной на атакующую. Двигаясь с уверенностью, которой Олеандр не мог не позавидовать, он описал фальксом четкую дугу, отрезал противнику одну конечность, а затем сменил направление клинка движением запястья и разрубил надвое потянувшуюся к нему лапу.

Олеандр шагнул назад, чтобы не попасть под удар корчащейся твари.

— Строят эти неуклюжие тела.

— Метод проб и ошибок, — ответил Арриан и наступил на дергающегося демона, не давая ему двигаться. — Они не понимают, как работают наши тела. Нельзя винить их за изобретательность, даже если та сочетается с невежеством, — Он крутанул клинки и воткнул их в желеобразное тело своего пленника, — А вот для тебя это непростительно.

— Это еще что значит?

— Порой, брат, ты демонстрируешь вопиющую неосмотрительность. Подозреваю, когда-нибудь она тебя погубит. Порывы души следует направлять в нужное русло, а не подчиняться им.

— Наконец-то, секрет твоего успеха, — ответил Олеандр. — И как я до этого не додумался? Пожалуй, стоит достать скальпель и выскрести из мозга всю слабость. С каких пор тебя заботит мое благополучие, Арриан?

— Оно меня не заботит, — сказал Арриан, — Я просто предупреждаю. Будь осторожен. Если не хочешь закончить как бедный Харук. — Он постучал себя по виску. — Один болт в мозг — и ты станешь не лучше пробирочника.

Он прошел мимо Олеандра к умирающим мутантам. Точнее, мутанту — после игр демонов в живых остался только один.

Олеандр нахмурился.

— Разве Харук подвергся той спонтанной лоботомии не потому, что охотился на тебя? Он гнался с нами от Гнозиса до самого Тарнгека, рассчитывая подарить твой череп Ангрону. Нс вижу особого сходства между ним и собой.

— Суть в том, что если главный апотекарий решит, что ты полезней в виде пускающего слюни громилы, то им ты и станешь. Он терпит твои выходки лишь потому, что ты его веселишь. Продолжай в том же духе — и, может быть, он тебя простит. — Арриан сделал выпад вверх, пронзая сердце умирающего человека. Один быстрый удар — и мучения бедняги подошли к концу, — Помоги вырезать его из стены. Кажется, из него удастся взять почти все важные органы.

Они молча взялись за работу. Несколько ударов клинка — и останки мутанта отделились от переборки и с влажным хлюпаньем упали на пол. Арриан вскрыл на безвольных руках запястья и связал останки мутанта его собственными сухожилиями. Он закинул их за спину, а Олеандр закрепил капающую массу на ранце Пожирателя Миров.

— Ну хотя бы руки у тебя не дрожат, — заметил Арриан, когда они продолжили путь.

— Практики было много. На последнем корабле, где я пребывал, члены экипажа тянули жребий, чтобы решить, кто будет добычей на охоте Блистательного и его фаворитов. Они выслеживали несчастного по самым темным уровням корабля, где металл превращался в плоть и стены между мирами утончались. Это был лабиринт самого извращенного свойства, полный невидимых опасностей. Будоражащее приключение, должен заметить.

— Я так понимаю, ты был одним из фаворитов.

— Разумеется. Апотекарии в наше время редки, брат. Мы вымираем, несмотря на все усилия нашего достопочтенного повелителя. Но даже в эти дни среди наших братьев хватает тех, кому бывает нужна наша помощь. К тому же в банде Блистательного есть те, кого можно считать легионерами, пусть они никогда и не сражались в Великом крестовом походе.

— Мы проливали свою кровь, пока не осталось ни капли, а теперь уходим со страниц истории, — проговорил Арриан.

— Судя по твоему тону, тебе это по душе.

— Такова жизнь, брат. Мы рождаемся, боремся и умираем. Это неизбежно. Есть старинное изречение, которое мне очень нравится… Все пройдет, и это тоже пройдет, — Он взглянул на Олеандра, — Все, что мы делаем, мы делаем не для себя, а для тех, кто придет после. В этом смысл нашей жизни. Мы повивальные бабки для будущего, Олеандр. Наша работа породит великие вещи.

— Что именно? Что-то вроде пробирочников? Или гландовых ищеек?

— Возможно. А возможно, что-то так же непохожее на них, как они не похожи друг на друга. Все меняется. Ты знал, что пробирочники уже около десятилетия не выращиваются в пробирках? Они плодятся, как крысы, в темных углах гранд-апотекариона. Подозреваю, даже главный апотекарий удивился, когда узнал.

Олеандр моргнул. Новость тревожила по целому ряду причин. Обычно клоны были стерильны — как и большинство существ, выползающих из искусственных маток, в которых Байл выращивал свои творения. Если теперь все было иначе… Он помедлил. В памяти всплыла одна фраза, которую Байл невзначай бросил на Уруме. Он назвал Игори «матерью новой расы». Олеандр только собирался обсудить это, как услышал возбужденный рев.