Меченый

Василий Горъ

Меченый

Глава 1

Король Шаграт Второй, Латирдан

Пятый день четвертой десятины второго лиственя

Ухо снова обожгло болью. Такой острой, что Шаграту стало не до письма. Аккуратно отложив в сторону перо, он прикоснулся к мешочку с солью, привязанному к щеке, и недовольно поморщился: тот оказался лишь ненамного теплее его руки.

– Уже остыл, сир? – поинтересовался телохранитель.

– Да. Пусть Риман принесет горячий.

Шуго кивнул, скользнул за тяжеленную портьеру, открыл дверь в коридор… и, получив страшный удар в грудь, взлетел в воздух.

Время дрогнуло и остановилось: телохранитель еще летел спиной вперед, прижимая подбородок к груди, округляя плечи и пытаясь выхватить из ножен меч, а Шаграт уже рвал жилы, чтобы опрокинуть тяжеленное кресло и выскользнуть из-за стола.

Еле слышный скрип подлокотника… Треск портьеры, разрываемой чьим-то клинком… Вспышка боли в ушибленном колене… Шлепок ладони [1] Шуго об пол… Лязг его кольчуги во время переката через спину…

Пестрые ворсинки ковра, увешанного фамильным оружием… Отблеск пламени свечи в лезвии боевого топора, висящего под щитом с родовым гербом Латирданов… Скрюченные пальцы десницы, пытающиеся дотянуться до рукояти спаты…

Рукоять спаты [2], обтянутая шершавой кожей иннара [3], прыгнула в ладонь – и время устремилось вперед. Вдвое быстрее, чем обычно: за спиной Шаграта коротко свистнул меч, хрустнули перебиваемые кости, и раздался булькающий хрип из перехваченного горла.

«Кого-то достал», – мысленно отметил король, сорвал со стены кулачный щит и развернулся.

Безголовое тело со вскинутым вверх обрубком правой руки и отставленной в сторону левой еще стояло. А Шуго уже тянулся к следующему – воину в цветах Латирданов, заносящему над головой маграсский [4]чекан. И что-то неразборчиво хрипел.

«Ухо… д-дите… с-сир-р-р…» – с трудом разобрал Шаграт. Потом увидел, что телохранитель прижимает левую руку к боку, разглядел пятно крови на месте его падения и бросился к камину.

Два прыжка до стены, рывок за кованый держатель для факелов – и статуя Вседержителя [5], стоящая в нише, бесшумно отъехала в сторону, открывая узкий проход в потайной коридор.

– Сзади!!! – хрипло прорычал Шуго, и король, не раздумывая, бросился на пол.

Над головой дважды звякнуло.

«Арбалетчики у них не очень…» – отстраненно отметил Латирдан. И, не вставая на ноги, на четвереньках влетел во тьму.

Статуя возвращалась на место так медленно и неторопливо, как будто с той стороны ее пыталась удержать упряжка волов. А встав на место, еле слышно щелкнула и… поползла обратно!

Отчаянно рванувшись, Шаграт изо всех сил всадил спату в щель под запорным кольцом и попробовал провернуть клинок.

В стене что-то хрустнуло, и статуя, успевшая сдвинуться на полторы ладони, остановилась.

«Все равно отодвинут», – обреченно подумал король. Потом вспомнил про арбалетчиков и, по привычке считая шаги, бросился во тьму.

«На развилке – налево. Пройти семь локтей прямо. Остановиться, упереться ладонью в правую стену и наступить на приступочку рядом с левой. Десять локтей в распоре, потом вернуться на пол и пройти еще четыре. По левую руку лестница… – Свернув в неиспользуемый проход, король мысленно воспроизводил текст, заученный наизусть еще в глубоком детстве. – Спуститься на восемь ступеней, перепрыгнуть через три следующие, два раза подскочить на месте – и справа откроется ниша. Не сходя с места, потянуть за кольцо в полу и дождаться щелчка».

Спустился, перепрыгнул, подскочил… и грязно выругался: в глубине открывшегося хода раздался истошный крик, потом жуткий хруст костей, перемалываемых какой-то из ловушек, и разъяренный рев:

– Чего встали, олухи? Впере-е-ед!!!

«Они уже в подземельях. Значит, в город не выйти. В сад, наверное, тоже. Что ж, придется спускаться с башни», – угрюмо подумал Шаграт, развернулся, представил, где должна находиться нужная ступенька, и прыгнул.

Когда король вернулся к развилке и свернул в хорошо знакомый коридор, ведущий в Северную башню, со стороны кабинета донесся треск раскалывающегося камня.

«Статуя Вседержителя!!!» – ошеломленно подумал Шаграт. Потом представил себе горящий праведным гневом взгляд брата Униара и мстительно усмехнулся: в ближайшем будущем кого-то из заговорщиков ждала «Беседа с Господом» [6] – трехдневное пребывание в «келье» на лобной площади Аверона [7]. А потом четвертование – если, конечно, жертва переживет эту «беседу».

– Если хочешь на это полюбоваться – поторопись. А то встретишься с Вседержителем раньше этих несчастных, – вслух пробормотал король и сорвался с места.

Чтобы успокоиться и отвлечься от вернувшейся боли в ухе, король считал пройденные ловушки и пытался понять, сколько времени потребуется преследователям, чтобы облазить весь подземный лабиринт и добраться до Северной башни. Получалось, что не очень много – от двадцати минут и до часа [8].

«Если поторопиться, то успею до Варравки. Я – без кольчуги и лат, значит, десять минут на плаву как-нибудь продержусь. А там – заброшенные шахты, и…»

Представлять свои скитания по штрекам, осыпающимся от старости, королю не хотелось. Сосредотачиваться на пульсирующей в ухе боли – тоже. Поэтому, перепрыгнув через плиту с сюрпризом, сбрасывающую незваного гостя в колодец, утыканный остро отточенными кольями, он попытался пересчитать, какое количество заговорщиков найдут свою смерть в этих коридорах.

Получилось, что порядка сорока.

«Сорок человек, посвященных в заговор, – это много. Даже очень», – подумал он. Потом вспомнил тон, которым старший группы, пробравшейся в подземелья со стороны Южного рынка, гнал своих людей вперед, и вздохнул: в этой группе были не посвященные, а самое обычное «мясо». Смертники, являющиеся расходным материалом для любого мятежа.

Добравшись до нужного места, Шаграт отодвинул в сторону крышку смотрового глазка и припал к ней ухом. И еле удержался от стона: от прикосновения к холодной стене ухо резануло такой болью, что на глаза навернулись слезы. Пришлось прикладывать левое. И вслушиваться «через не могу».

На лестнице оказалось тихо – ни звуков шагов, ни лязга оружия, ни голосов.

Выждав с минуту, король пропихнул в дырку монетку и снова припал к отверстию.

На звон золотого не среагировал никто.

– Значит, заговорщики – только в Западном крыле, – сделал вывод он, снял с себя камзол, намотал его на левую руку, проверил, как выходит из ножен кинжал, и прикоснулся к торчащему из стены кирпичу. Тот чуть заметно дрогнул – и часть стены медленно ушла в пол.

Выскользнув на лестницу, Латирдан остановился и снова обратился в слух. Внизу, в помещении, которое голубятники использовали как хранилище для топоров, пил и всякой дряни, было тихо. А сверху раздавалось приглушенное воркование голубей и чуть слышный скрип половиц. Потом скрипнула дверца одного из паровочных [9]ящиков, и до короля донесся расстроенный вздох старого Мешвара:

– Ну и что мне теперь с тобой делать?

Король выхватил кинжал и прижался к стене.

– Вокруг столько красавцев-ветерков [10], а ты повелась на обычного носача [11]! Эх, дуреха ты, дуреха…

«С голубями разговаривает», – облегченно выдохнул Латирдан, бесшумно поднялся по лестнице до машикулей [12], выглянул наружу и… в сердцах помянул Двуликого [13]: в зеркале воды, подернутом легкой рябью, отражался край рва. И перевернутые вверх ногами всадники на черных, как смоль, лошадях на самом его краю.