Меченый

Граф побагровел:

– Леди Мэйнария! Перед вами – слуга Бога-Отступника! Нелюдь!!! О чем с ним вообще можно говорить?

Баронесса вспыхнула… и ослепительно улыбнулась:

– Обо всем на свете, ваша светлость! Вы просто плохо знаете Бездушных.

Я думал, что Рендалла хватит удар – несколько мгновений он хлопал глазами и разевал рот. А потом взял себя в руки и посмотрел на леди Мэйнарию с сочувствием.

Мне это здорово не понравилось. Как оказалось, не зря – от следующего его вопроса за версту отдавало чем-то грязным:

– А вы бы не могли рассказать, от чего он вас спас?

– От сторонников графа Иора Варлана, от укуса акрида, от десятка с лишним Серых, приблизительно такого же количества лесовиков… – затараторила баронесса. И почти сразу же замолчала – видимо, почувствовала, что после каждого следующего сказанного ею слова это самое сочувствиевсе усиливается и усиливается…

– Вы мне не верите? – возмущенно воскликнула она.

– Ну почему же? – притворно удивился граф. – Верю: вы многое пережили, и пережитое… слегка сказалось на вашем восприятии окружающей действительности! И это вполне нормально! Поверьте, я знаю, о чем говорю!!!

Баронесса набрала в грудь воздуха, чтобы возразить, но не успела: дверь скрипнула, и в комнату скользнул один из вассалов графа Грасса:

– Ваша светлость! Там – королевская стража. С ордером на арест. – Он кивнул в мою сторону. – Бездушного по имени Кром…

– Что? – побледнела баронесса. – Какой, к Двуликому, арест? И… в чем его обвиняют?

– В убийстве дворянина…

Граф Грасс поудобнее передвинул меч, закинул ногу на ногу и с явным интересом посмотрел на леди Мэйнарию.

Увидев его жест, она гордо вскинула подбородок, фыркнула, потом встала с табурета, подошла ко мне и взглядом показала на посох:

– Покажи Путь, пожалуйста…

Я пожал плечами и вытянул древко перед собой. Горизонтально. Так, чтобы ей было удобнее смотреть на новую зарубку, которую я вырезал в лавке Лауна Чернобородого сразу же после умывания.

Леди Мэйнария провела пальцем по еще не отполированным моими руками краям канавки, тяжело вздохнула и, зачем-то встав на цыпочки, заглянула мне в глаза:

– Ты действительно убил дворянина?

Я молча кивнул.

– Зачем?

– Их было пятеро. Они ссильничали девку. Я услышал крик…

Она закусила губу, некоторое время смотрела сквозь меня, а потом… засияла, как маленькое солнышко:

– Кажется, я поняла! Каждая зарубка – это не смерть, а жизнь! Жизнь, которая не оборвалась… Так?

Я опустил посох и улыбнулся:

– Так…