Воинский класс (ЛП)

— Что?! Вы шутите? Шутите, драть вас так и растак? — Ответа не было, только напряженное нервное дыхание. — Все в порядке? Они привели ее обратно?

— Они в порядке. Самолет в порядке. Они проявили себя хорошо. Они подбили его. Сказали, что попали. Он ушел, но они его одолели!

— Да как они посмели… Как… Какого черта они это сделали…?! — Инженеры и помощники в трейлере не решались смотреть на Казакова — глаза у босса были по пять копеек, а голос стал на две октавы выше. — Я прибуду, как только смогу. Я хочу, чтобы ваши ребята были на месте, когда я прибуду. Если они будут где-то еще, даже в чертовом туалете, пристрелю обоих. Машина как-то пострадала?

— Небольшие повреждения, но еще от предыдущего полета, — сказал Фурсенко. — Необходимо изменить конструкцию встроенных пусковых установок в крыльях — крылья получают повреждения от реактивной струи при пуске. Наложить титановые усилители, возможно, установит большее мощные нагнетатели…

— Замечательно. Получите «дома» все, что нужно и займитесь немедленно.

— Дома? — Снова замялся Фурсенко с замешательством и паникой в голосе. — Вы хотите сказать в «Метеоре»? В Жуковском?

— Разумеется, доктор… — Казаков прервался, ощущая как в горле снова пересохло. — Что на этот раз, доктор?

— Вы не слышали о случившемся в Жуковском?

— Я сейчас где-то посреди долбаной Болгарии, доктор. Примите во внимание.

— Мой, то есть, наш, то есть ваш объект был уничтожен прошлой ночью, — сказал Фурсенко, голосом, сбившимся почти до неразборчивости.

— Что?!

— Военные говорят, что это была утечка газа, — сказал Фурсенко. — Газ, по-видимому, смешался с каким-то реактивным топливом или другими нефтепродуктами. Все здание сгорело. Ничего не осталось. Ничего. Ничего в радиусе семисот метров.

— Утечка… Газа… ni pizdi! — Рявкнул Казаков. — Должно быть объяснение, реальное объяснение!

— Сэр, на объекте погибло шесть человек. Дмитрий Рочардов, Андрей…

— Меня не колышет пара дворников и вахтеров! — Крикнул Казаков. — Я хочу, чтобы вы отправились туда немедленно. Найдите лучших экспертов, которых только сможете. Я хочу, чтобы место взрыва было оцеплено и туда никто не мог ни на шаг пройти без моего разрешения. Я хочу, чтобы каждый обломок и горсть пепла были исследованы под микроскопом! Взрыв газа, еж твою мать. Это был военный удар или работа диверсантов. Я хочу знать, что это был за взрыв и иметь доказательства — никаких предположений, никаких догадок, никаких гипотез. Меня не волнует, если следователи не вылезут оттуда до зимы — я хочу знать, что случилось, и хочу знать это немедленно! — И со злостью оборвал соединение.

На мгновение он ощутил, как ситуация начинает выходить из-под контроля. Ему это ощущение было знакомо и инстинкты хорошо служили ему — он всегда знал, когда начинать, когда давить, а когда сматываться к чертовой матери. Внутренний голос подсказывал ему именно это. Американские ВВС и военные спецслужбы наткнулись на его деятельность. Было просто невозможно поверить в полный провал. Вали пока не поздно, кричал внутренний голос.

Павел осмотрелся. Проблема была, но они продвигались слишком быстро, чтобы просто так остановиться. Он уже выпросил четверть миллиарда долларов, чтобы этот проект начал реализовываться. Еще четверть миллиарда он собирался вложить из личных средств. Инвесторы и кредиторы из двух десятков стран по всему миру выстраивались в очередь, чтобы предложить ему еще миллиард семьсот пятьдесят миллионов на завершение всей линии. Информация разошлась очень быстро.

Проблема заключалась в том, что ему предстояло отдать еще четверть миллиарда на проценты по кредитам, дивиденды и взятки в течение следующего года или около того, прежде, чем нефтепровод начнет приносить прибыль. Он зашел уже слишком далеко. Некоторые из его инвесторов были торговцами оружием, наркоторговцами, промышленниками, генералиссимусами и министрами финансов. Они рассчитывали на обильную отдачу от своих инвестиций, и будут не рады услышать, что все отменяется, даже получив свои деньги назад.

Но после происшествия с американскими самолетами, у него оставался туз в рукаве. Американцы прошли российскую ПВО, словно ее не существовало. Но его личный истребитель перехватил их, и вышел победителем. Стойка и Егоров были типичными летчиками-истребителями, дерзкими и высокомерными — но Фурсенко не стал бы лгать. Если он сказал, что его ребята вышли победителями, то так и было.

Это означало, что «Метеор-179» превзошел самые грозные западные средства — самолет ДРЛО НАТО Е-3, а теперь и американский малозаметный бомбардировщик с вооружением «воздух-воздух». Он был непобедим, он мог пролететь через системы ПВО НАТО, США и России и остаться нетронутым.

Именно поэтому он решил продолжать. Впервые в жизни он проигнорировал внутренний голос. Он все еще кричал ему уходить, бросать все и бежать, но Казаков отвернулся от него. Малозаметный истребитель-бомбардировщик «Tyenee» был ключом. Это был его пропуск к победе. Он сможет разобраться с деловыми вопросами и надеялся, что Стойка и Егоров смогут справиться с НАТО и некомпетентными американцами.

Нужно вцепиться зубами. Довести дело до конца.

— Сэр? — Нерешительно прервал мысли Казакова один из его помощников. — Болгарские солдаты ждут у семнадцатого трейлера. Они волнуются, что их командира все еще нет.

Казаков покачал головой. Чертовы трусы. Иногда, чтобы что-то сделать, нужно немного смелости.

Он подошел к стоявшему на столе металлическому кейсу, открыл его и поднял крышку. Внутри находилось несколько переключателей, один из которых был закрыт красной предохранительной крышкой. Он щелкнул тремя переключателями и повернул ключ, отчего на панели загорелся красный индикатор.

— Э… Сэр? Вы взводите детонаторы!

— Я знаю.

— Там же болгарские солдаты. Они…

— Закройся, — сплюнул Казаков, поднял предохранительную крышку и нажал кнопку. На расстоянии двух километров ему показалось, что он стоял на ковре, за который кто-то дернул — земля под ногами затряслась, словно прямо под ногами началось землетрясение.

Высоко в горах над ними тысячи гектаров леса внезапно исчезли во вымывшемся в небо облаке грязи и мусора. Десять квадратных километров горы в один миг исчезли, вырвав из линии гор огромный кусок, словно кто-то зачерпнул мороженого гигантской ложкой.

Казаков кивнул своему телохранителю, а затем указал через окно на дюжину болгарских солдат, оставшихся, чтобы следить за Казаковым. Телохранитель улыбнулся и вышел из трейлера. Солдаты, глядя на огромный взрыв, поглотивший их товарищей, застыли от шока и страха, не зная, что им делать. Телохранитель просто встал за ними, перевел пистолет-пулемет МР5 на полный автомат и скосил их. Он махнул рукой и подъехал огромный экскаватор, который зачерпнул их тела ковшом и направился в гору, чтобы свалить их в отвал.

Казаков предупреждающе посмотрел на своего помощника, спокойно поставил пульт на предохранитель и закрыл его.

— Болгарские развиздяи, — сказал он, когда в трейлер бросились инженеры и техники. — Эти идиоты начали выдергивать подрывные заряды и разнесли половину горы вместе с самими собой. Какая досада. — Инженеры с открытыми ртами посмотрели на начальника и благоразумно промолчали. Казаков собирался уходить, но тут раздался вызов по его рации.

— Что еще?

— Это Милош с северного хребта, — сказал один из его инженеров. — У нас проблема. Взрыв создал крупный пролом в плотине. Она может полностью разрушиться. Я отправил людей в деревню ниже и в Софию, чтобы предупредить их.

— Замечательно, — сказал Казаков. — Вот еще один прекрасный пример болгарского мастерства, — он бросил рацию на стол и направился к своему личному вертолету. Ну и? Подумал он. Быть может, болгарский офицер Трудового корпуса в конце концов знал, что говорил?

Центр высокотехнологичных аэрокосмических оружейных разработок, авиабаза Эллиот, Невада, два дня спустя