Реваншист. Часть первая (СИ)

- Вы так хорошо говорите по-немецки. Учили в школе?

- Самостоятельно.

- Почему?

- Хотел читать Шиллера в подлиннике. А также Гете и Гейне. Немецкий язык красивый и богатый. Английский в сравнении с ним слишком прост. Выучил тысячу слов - и ты знаток.

Журналисты улыбаются. Любой нации льстит комплимент о ее языке. А тут еще сравнение с английским... Оккупантов в ФРГ не слишком любят. Отметились союзнички... И тут вылез этот Бильдерлинг. Он мне сразу не понравился. Неопрятный, сальные волосы, синий пиджак, обсыпанный перхотью. Презрительная ухмылка на кислой роже...

- Герр Девойно, вы не тот, за кого себя выдаете.

В зале, где шла пресс-конференция, установилась тишина.

- Почему? - поинтересовался я.

- Вы отлично говорите по-немецки, уверенно держитесь перед журналистами, вас не смущают острые вопросы. Вы пропагандист, специально подготовленный для того чтобы обмануть общественное мнение Запада. Но со мной этот номер не пройдет.

Бильдерлинг победоносно посмотрел на коллег.

- А кто же, по-вашему, написал роман? - спросил я.

- Не знаю! - хмыкнул этот козел. - Но явно не вы.

Я ощутил, как изнутри поднимается раздражение. И голова побаливает после вчерашнего. Не стоило мешать коньяк с водкой... Я встал и вышел из-за стола.

- Не откажетесь подойти ко мне?

Бильдерлинг глянул настороженно.

- Не беспокойтесь, я не стану вас кусать.

Журналисты засмеялись. Бильдерлинг дернул плечами, но подошел. Операторами с камерами, ощутив запах сенсации, рванулись к нам.

- Присядьте! - я подвинул ему стул. - Обопритесь о спинку, расслабьтесь.

- Зачем? - насторожился Бильдерлинг.

- Я вам кое-что покажу. Не волнуйтесь, это не больно.

Он хмыкнул, но подчинился. Я подождал, пока он перестанет ерзать, и извлек из кармана шарик на нитке. Привез. Как чувствовал, что понадобится.

- Смотрите на шарик, внимательно.

Спекся он скоро. Ну, так на нервах. Задать вопрос, идущий вразрез с ходом пресс-конференции, совсем не просто, кто бы что об этом не думал. Журналисты - циники, но и они люди.

- Ваше тело отяжелело, веки ползут вниз. Вам тепло и приятно. Голова начинает вращаться на шее...

Сальная тыковка стала описывать круги. По аудитории будто прокатился вздох. Я спрятал шарик в карман.

- Вы, в самом деле, не верите, что я писатель, герр Бильдерлинг?

- Верю, - прошелестел ответ. - Но главный редактор велел так сказать.

- Зачем?

- Он не любит русских.

Понятно. Уж мы вас душили, душили...

- Вам хорошо, герр Бильдерлинг?

- Да.

- Тогда наслаждайтесь.

Я отступил и повернулся к аудитории. Та оторопело смотрела на крутящего головой коллегу.

- Кто-нибудь еще сомневается, что я автор "Экстрасенса"?

Первой не выдержала журналистка, сидевшая в первом ряду. Она прыснула и зааплодировала. Спустя мгновение ее поддержали другие. Аплодисменты привели Бильдерлинга в чувство. Он очумело посмотрел на хлопающих в ладоши коллег, затем вскочил и выбежал из зала. Следом, смеясь и переговариваясь, потянулись и другие журналисты. Ко мне подошел Циммерман.

- Экселент, герр Девойно! Коллосаль! Это покажут в выпусках новостей всех телеканалов.

Он затряс мне руку.

- Небольшой скандал - лучшая реклама. Ведь так? - подмигнул я.

- Приятно иметь дело со знающим человеком, - улыбнулся он. - Вы удивили меня, герр Девойно.

- То ли еще будет, - пообещал я. - Не откажетесь уделить мне несколько минут, герр Циммерман? У меня к вам деловое предложение.

- Приватный разговор? - сощурился он. - Тет а тет?

- У меня нет секретов от моих товарищей

- Несколько минут найду, - согласился он.

Циммерман, я и присоединившиеся Панкин с Юрой прошли в кабинет главного редактора на стенде издательства. По пути председатель ВААП бросал на меня настороженные взгляды: дескать, что это еще за выходка? В ответ я делал невинное лицо.

- Слушаю вас! - сказал Циммерман, когда мы расселись.

- Вот! - я вытащил из сумки и протянул ему несколько листков.

- Что это? - Циммерман взял листки.

- Синопсис будущей книги. Я предлагаю издательству написать серию романов о мальчике-маге. Сироте, который обучается в магической школе. Это сказка, изобилующая многочисленными приключениями.

- Думаете, будут покупать? - хмыкнул главный редактор.

- Не сомневаюсь. Но вы покажите синопсис своим специалистам. Пусть они и определят.

- Гут! - сказал он и положил листки на стол. - А сейчас я предлагаю пройти в ресторан, где для вас накрыт стол. После обеда нашим уважаемым авторам вручат конверты с их гонораром.

- Ты что вздумал? - сердито спросил меня Панкин по пути в ресторан. - Какой, к хрену, синопсис?

- Держите! - я достал из сумки листки. - Это второй экземпляр. Юрий переведет. Никакой антисоветчины. Сказка.

- Но почему сразу немцам? - спросил он, успокаиваясь. - Напечатал бы у нас.

- Этот мальчик живет в современном мире. Он сирота, которого обижают родственники. Поэтому он с радостью принимает предложение учиться на мага. В СССР это напечатают?

- М-да! - Панкин почесал в затылке. - Мальчик не советский?

- Немец.

- Тогда ладно, - он прищурился. - Договор через ВААП?

- Разумеется! - подтвердил я. - Мне не нужны неприятности.

Он кивнул - договорились. Мое желание его не удивило. Писателю, чья книга сначала выходит за границей, положено 75 процентов гонорара, уплаченного иностранным издательством, а не 25 как в случае наоборот. Причем, гонорар этот в валюте. В СССР его выдадут чеками Внешторгбанка. Немецкая марка - валюта первой категории, так что чеки будут соответствующие. В сети магазинов "Березка" за них без проблем можно купить даже автомобиль, причем, по очень гуманной цене. Например, "Волгу" ГАЗ-21 всего 1200 чеков. Это, конечно, хорошо, но марки на счету в немецком банке еще лучше. ВААП - хитропопая организация. Книги советских писателей, которые не издают на Родине по идеологическим соображениям, она толкает на Запад, демонстрируя тем самым свободу творчества в СССР. Разумеется, речь не о Солженицыне и ему подобным. Писатели не в проигрыше. Гонорар в валюте приравнивает их к дипломатам и работникам внешнеторговых организаций в СССР, которые имеют вещи, недоступные простому человеку. Как там у Высоцкого? "Вон дантист-надомник, Рудик, у него приемник "Грюндиг". Он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ. Он там был купцом по шмуткам и подвинулся рассудком..."

В ресторане к нам присоединились писатели-фронтовики. Они успели погулять по ярмарке и щедро делились впечатлениями. Главным образом, об уровне немецкой полиграфии. Что есть, то есть. Взять те же альбомы с репродукциями художников. В моем времени в СССР их покупали за огромные деньги. Потому что официально практически не ввозили, а потребность была. Жидкий ручеек тек через выезжающих за границу советских граждан.

В ответ Панкин рассказал о пресс-конференции и о моей выходке с журналистом-провокатором. Я удостоился одобрительных взглядов. Приятно. После обеда нас вновь отвели на стенд S. Fischer Verlag, где Циммерман вручил писателям конверты с гонораром. Передавая мой, заговорщицки подмигнул. Причину я понял, пересчитав деньги. Аванс за "Экстрасенса" составил 1500 марок. Три четверти достались ВААП, моя доля - 375. В конверте оказалось на сотню больше. Ясень пень - премия за удачную пресс-конференцию. Не расщедрился, фриц, но и на этом спасибо. Живем!

- Теперь бы с умом потратить, - вздохнул Юрий Васильевич, пряча свой конверт. - Цены тут у них...

- Мне подсказали хороший магазин, - влез я. - Качественные вещи по низким ценам. От выставочного комплекса ходит трамвай.

Фронтовики обменялись взглядами.

- Вам лучше вместе, - поддержал Панкин. - Сами знаете, провокации...

- Веди! - кивнул Григорий Яковлевич.

...Универмаг поражал взор. Огромные витрины, просторный холл, эскалаторы... Войдя внутрь, фронтовики и Юрий закрутили головами.