Реваншист. Часть первая (СИ)

- Видите! - обращался я к публике. - В таком состоянии психика человека воспринимает любую команду. Ей можно дать установку исцелиться, и организм отреагирует. Или же нет. Нам не известен механизм подобного воздействия. Он может принести как пользу, так и вред. Если бы я мог лечить таким образом, клиники пришлось бы закрыть. Врачи и медсестры потеряли бы работу. Куда бы мы их дели?

Этот пассаж публика встречала смехом.

- Разумеется, я желаю нашему добровольцу крепкого здоровья и всего самого наилучшего, как и другим присутствующим в зале. Пусть все у вас будет хорошо! Удачи и любви!

Мне отвечали аплодисментами. Все это было, конечно, приятно, но мой первый роман в этом мире продвигался медленно. Встречи с читателями я стал сокращать. Изобретал поводы, чтобы отказаться. Но однажды пришлось пойти на конфликт.

Позвонили днем.

- Лейтенант Синельников, адъютант заместителя министра МВД, генерал-майора Дюжева! - представились на другом конце провода. - Мне поручили пригласить вас на встречу читателями в клуб Дзержинского.

- Не приду! - сказал я.

- Почему? - растерялся адъютант.

- Я не буду выступать перед милицией. Всего доброго!

Перезвонили мне через десять минут. Голос в трубке был другой: басовитый и начальственный.

- Сергей Александрович?

- Я.

- Генерал-майор Дюжев, Петр Фомич. Мне доложили, что вы не хотите выступать перед милицией.

- Совершенно точно, - сообщил я.

- Могу я узнать причину?

- Можете. Три года назад умерла моя мать. Я в то время проходил срочную службу. Меня отпустили на похороны. Мы с матерью жили в однокомнатной квартире в Осиповичах. После похорон я запер ее и попросил соседей присмотреть. Оставил им деньги на квартплату. Но, вернувшись из армии, застал в своей квартире чужих людей. Мне заявили, что я не имею право на это жилье, поскольку до призыва жил в общежитии тракторного завода и был там прописан. Наши с матерью вещи выбросили на помойку. Среди них был альбом с семейными фотографиями. Других у меня не осталось. Когда я ставил матери памятник на кладбище, его сделали без фотомедальона - негде было взять снимок. Разумеется, я возмутился. Отправился в милицию, где пробился к начальнику. Но тот посоветовал мне уезжать из Осиповичей - как можно скорее. Если не хочу сесть в тюрьму. Позже я узнал, что человек, захвативший нашу квартиру, племянник этого начальника. Он служит в паспортном столе. Это еще не все. Через год в Осиповичи приехал мой отец. Так вышло, что мать воспитывала меня одна. Отец пытался меня найти. Обратился по адресу проживания, который он знал. И этот ваш паспортный козел заявил, что я уехал на Север. Отец искал меня там, но не нашел. Я ведь жил в Минске, и племянник начальника это знал. Но отцу соврал, наверное, боялся за квартиру. Если бы не мое интервью "Комсомольской правде", которое отец случайно прочел, мы бы не встретились. Теперь ясно, почему я не хочу выступать перед милицией?

- Более чем! - сказал генерал. - Спасибо, что объяснили.

Он положил трубку, а я отправился на кухню, где напустил себе рюмку водки. Махнул, не почувствовав вкуса. Менты поганые. Ненавижу!

15.

Телефонным разговором история с милицией не завершилась. В тот же вечер в дверь моей квартиры позвонили. На пороге стоял молодой милиционер.

- Лейтенант Синельников! - козырнул он. - Извините за беспокойство, но товарищ генерал просит вас изложить рассказанное ему на бумаге в форме заявления на его имя.

Я подумал и предложил лейтенанту войти. Раз просят, изложу. Может, хоть выговор тем козлам объявят. Заявление я отпечатал на машинке. Лейтенант только попросил приписать от руки, что сочинил я собственноручно. Сунув листок с заявлением в папку, он отбыл.

Дней через десять мне позвонили.

- Генерал Дюжев, - прозвучал в трубке знакомый бас. - Мы провели проверку вашего заявления, Сергей Александрович. Хочу познакомить вас с результатами. Не откажетесь приехать? Я вышлю машину.

- Не откажусь, - согласился я.

Все тот же Синельников привез меня к зданию МВД на улице Урицкого. В моем времени ее переименовали в Городской Вал. Пропуск на мое имя у постового был, мы поднялись по лестнице на третий этаж и двинулись коридором. Я с любопытством вертел головой. В своем времени я здесь побегал. Корреспондент милицейской газеты... Как же так, спросите вы? Милицию не любил, а работать пошел? Так семью требовалось кормить. Платили хорошо...

Мы зашли в приемную. Адъютант попросил меня подождать, скользнул в обитую дерматином дверь, и почти сразу появился обратно.

- Вас ждут!

Я вошел. Из-за стола, заваленного бумагами, встал невысокий, кряжистый генерал. Короткая прическа, будто рубленное топором лицо, пронзительный взгляд серых глаз. Наверняка из сыскарей, только они так смотрят. Навидался я их в том времени.

- Присаживайтесь! - указал он на стул за приставным столом и устроился напротив. - Не будем терять времени. Информация, изложенная в вашем заявлении, подтвердилась. Меры приняты. Приказом министра МВД начальник Осиповичского ГРОВД подполковник Кнырович за нарушение социалистической законности уволен из органов внутренних дел по компрометирующим обстоятельствам. Это означает, что милицейскую пенсию он не получит. Ему придется, как обычному гражданину работать до шестидесяти лет. Его племянник, старший лейтенант Жинко, обманным путем захвативший жилье вашей матери, тоже уволен. Горисполком аннулировал выданный ему ордер, из квартиры он выселен. Сейчас следствие разбирается, не присвоил ли он что-либо из принадлежавших вам вещей. Если подобное выяснится, сядет в тюрьму. Понадобится ваша помощь в опознании.

- Не нужно, - сказал я. - Достаточно, что уволили и выселили.

- Как скажете! - кивнул Дюжев. - Хочу заметить, Сергей Александрович, что если бы вы сразу написали нам заявление... Выбросить фотографии! Сволочь! - он сжал руки в кулаки.

- Спасибо! - сказал я.

- У меня к вам просьба. У одного из моих подчиненных беда. Выслушайте его, и по возможности помогите. Не возражаете?

Я покрутил головой. Дюжев встал и нажал кнопку на коробке селектора:

- Заходи!

Через минуту в кабинет вошел подполковник. Высокий и поджарый.

- Товарищ генерал!..

- Проходи! - прервал его Дюжев. - Знакомьтесь! Сергей Александрович Девойно, писатель. А это Храмой Игорь Вячеславович, начальник управления.

Подполковник шагнул ко мне и протянул руку. Ладонь у него была сильной и сухой. Красивое, мужественное лицо. Глаза... Боль. Приходилось мне видеть такие в прошлом. Даже не хочется вспоминать...

- Расскажи, Игорь! - сказал генерал, когда подполковник сел.

Храмой сглотнул.

- Сын у меня умирает. Лимфогранулематоз. Последняя стадия. Врачи говорят: месяц-другой.

- Я не могу его спасти.

- Знаем! - вмешался генерал. - Люди, которые бывали на ваших выступлениях, рассказывали. Но вы там показывали гипноз, заставляли добровольцев крутить головой. Сделайте это для сына Игоря.

- Зачем? - удивился я.

- Жена с ума сходит, - вздохнул подполковник. - Сережа у нас единственный. Семнадцать лет... К кому только мы его не возили! Бабки, шептуньи - все без толку. А недавно жене кто-то "Экстрасенса" подсунул. Она загорелась - последняя надежда. Если не привезу вас... Сына я, считай, потерял, теперь боюсь за Ирину. Рассудок не выдержит.

Видели мы и такое - не один раз. "А подполковник неплохо держится, - подумал я. - Сильный мужик! Что ж..."

- Мне понадобится заехать домой, - сказал я. - Взять шарик.

- Бери машину! - кивнул генерал Храмому.

Дорогой я чувствовал себя погано. Был у меня в прошлом неприятный кусок жизни. В начале 90-х я усиленно искал подработку - семья бедствовала. Зарплаты журналиста не хватало на самое необходимое. Случай свел меня с мошенником, который выдавал себя за целителя-экстрасенса. Харизмой он обладал могучей, и я ему поверил. Писал о нем статьи, стал его помощником. Люди валили к нам толпами. Деньги текли рукой. Я получал свои десять процентов и радовался. Пока те, кого мы якобы исцелили, не стали приходить вновь. А мой шеф-целитель стал их выгонять. Мы с ним поскандалили, я ушел, но всю оставшуюся жизнь ощущал себя так, как будто вывалялся в дерьме...