Цвет надежды

Светловолосый юноша раздраженно обернулся на ее слова:

— Чем язвить, придумала бы что-нибудь дельное.

Он вновь направил волшебную палочку на главный вход Хогвартса.

— Малфой, ты уже три раза пытался. С чего решил, что в четвертый сработает?

— Терпение и труд все перетрут. Знаешь старую добрую пословицу?

— Я-то знаю. Удивлена, что и ты тоже, — парень что-то раздраженно прошептал. Его настроение, подпорченное ее глупой просьбой рассказать про быт слизеринцев, испортила окончательно закрытая напрочь дверь Хогвартса.

— Грейнджер, смею напомнить, что в гостях у Темного Лорда загибается не мой приятель. Так что лучше включи мозги и думай, почему дверь закрыта.

— Потому что каникулы закончатся только завтра. Вдобавок на дворе два часа ночи. Ты ожидал, что тебя встретит весь преподавательский состав? — девушка ехидно подняла бровь.

Она тоже переживала и не знала, что делать. Но не могла удержаться от ехидства. Просто этот парень, медленно закипающий и раздраженно пинающий тяжелые дубовые двери, был таким живым и настоящим.

— Так! Кажется, это единственный выход.

С этими словами Малфой подобрал с земли свою метлу и быстро вскочил на нее. Гермиона молча наблюдала.

— Ну?

— Что «ну»?

— Ты остаешься здесь или вместе со мной пытаешься проникнуть в замок?

Девушка, скорчив недовольную мину, приблизилась к Малфою и, не дождавшись протянутой руки (нечего было так язвить), взялась за плечи юноши и села позади. Малфой оттолкнулся ногами от земли, и они взмыли в небо.

— Малфой, что мы делаем? — не открывая глаз, рискнула уточнить планы девушка.

— Ищем открытое окно. Ты смотришь с первого по пятый. Я — все что выше.

— Малфой, я боюсь высоты. Я не могу смотреть вниз.

— О Мерлин! Чтобы я еще когда-нибудь взялся за что-то серьезное с девчонкой! Я смотрю нижние этажи, ты — верхние.

Гермиона молча проглотила обиду. Сама виновата. Знала же, что не способна на долгосрочные подвиги. Если быть честной, Малфою нужно просто медаль давать, учитывая их специфические взаимоотношения. Девушка вздохнула и начала всматриваться в темные окна замка. Что будет, если они не смогут попасть внутрь? Как дать знать, что они здесь?

— Малфой, — внезапно озарило девушку, — а давай пошлем Дамблдору сову!

— Давай, — живо откликнулся слизеринец подозрительно веселым голосом. — У тебя в каком кармане сова?

— У меня нет совы, у меня есть кот, и он дома, — осознав свою глупость, пробурчала Гермиона.

— Ну не расстраивайся, — с притворным сочувствием проговорил Малфой. — Твоя идея была просто великолепна. Ну подумаешь, небольшая неувязка: мы хотим послать Дамблдору сову, чтобы он впустил нас в замок, но чтобы послать сову, нужно сначала попасть в совятню, которая находится в вышеупомянутом замке, и вдобавок…

— Малфой, не ерничай!

— Ну, тогда избавь меня от выслушивания твоих грандиозных планов!

— Ты никогда не думал, почему тебя все терпеть не могут? — раздраженно спросила девушка.

— Уверяю, Грейнджер, не все. Те, кто мне нужен, от меня без ума.

— Но это же все неискренне. Ты же просто добиваешься симпатии одних, в то время как другие…

— Почему неискренне? Просто до большинства мне нет никакого дела. А избранные симпатизируют мне очень даже искренне. Спроси у них сама, если мне не веришь.

Спрашивать Гермиона не собиралась, потому что и так знала: половина девчонок школы была от него без ума. Особенно те, кому посчастливилось делить с ним вечера и ночи. И тем не менее…

— Малфой, ну не могут же тебе быть безразличны окружающие?

— Почему не могут?

— Потому что это неправильно.

— Почему? — повторил юноша. Они уж облетели половину замка вокруг, и пока ничего. Пустые безликие окна.

— Просто… ты же живешь с людьми, это неправильно.

— Ой, Грейнджер, а я тебя всегда умной считал, — поразил ее Малфой.

Хорошо, что держалась крепко — так и с метлы свалиться недолго. Наверное, это новый способ от нее избавиться. А он продолжил:

— Ты говоришь как учитель, плохо знающий свой предмет, — выдаешь кем-то придуманные «истины», даже не потрудившись подумать, почему мне должно быть дело до чужих и малознакомых людей. Я не Поттер, не герой всего волшебного мира. Мне не нужно всеобщее обожание.

— Гарри это тоже не нужно.

— Да? Откуда же у него тогда этот комплекс «дайте всех спасти! Пусть меня любят еще больше!»?

— Гарри и так любят.

— Да ну, Грейнджер! Просто его модно любить. А ты-то сама знаешь, о чем он думает, чего боится, кроме общеизвестного Темного Лорда, чего он хочет от жизни? А?

— Знаю, наверно… — неуверенно проговорила Гермиона.

— Вот видишь. Ты бросилась за ним в пекло просто потому, что он — символ, звезда, без него вся борьба потеряет смысл. Он — эдакое переходящее знамя. А на самом деле ты ничего о нем не знаешь.

— Неправда! Гарри не переходящее знамя. Для меня — нет.

— Ну, интимные подробности меня не интересуют, — быстро сказал Малфой.

— А я и не собираюсь тебя в них посвящать. Ты сам похож на плохого учителя, ты совсем не понимаешь того, о чем говоришь, и ничего не знаешь о Гарри!

— Уверена? — лениво протянул Малфой. — Тебя удивит, сколько всего я знаю о Поттере.

— Зачем тебе это? — Гермиона напряженно ожидала ответа, уставившись на его светлую макушку.

— Эй, Грейнджер! Минус десять баллов Гриффиндору, — в лучших традициях Снейпа внезапно рявкнул Малфой, заставив Гермиону подскочить и сильнее вцепиться в его талию.

— Не поняла… — пробормотала девушка.

— Кто из нас отвечал за верхние этажи? Ничего тебе нельзя поручить.

С этими словами он резко направил метлу ввысь, и тут Гермиона увидела открытое окошко на самом верху огромной башни.

— Что это за окно? — Гермиона старалась не смотреть вниз и держаться как можно крепче. Малфой оказался гонщик еще тот.

— Насколько я могу судить, кабинет Трелони.

Они подлетели к открытой створке, и Малфой, остановив метлу, стал внимательно вглядываться внутрь окна.

— Так, вовнутрь влететь не удастся.

— Почему?

— Посмотри сама, — Малфой слегка отклонился влево, давая Гермионе возможность заглянуть в комнату.

Он оказался прав. Открыто было не все окно, а лишь одна створка сантиметров пятьдесят шириной. Вторая была плотно прикрыта. По-видимому, не обошлось без заклинания. А напротив открытой части окна стояло огромное трюмо, так что влететь в комнату на метле, похоже, было проблематично.

— Малфой, — позвала Гермиона, — а может, попробуем?

— Не-а, — энергично замотал головой парень. — Не выйдет. Слишком маленький угол для поворота. Не впишемся. Придется залезать внутрь.

Гермиона нервно сглотнула, а Малфой, приблизившись к окну, начал внимательно его изучать. Наконец он произнес.

— Я пойду первым. Сможешь повисеть пять секунд одна и никуда случайно не улететь?

Гермиона нервно закачала головой. Малфой, не оборачиваясь, почувствовал ее ответ и тяжко вздохнул. Потом что-то прошептал в адрес заучек-гриффиндорок. Гермиона не расслышала и, поразмыслив, решила, что к лучшему. Почему-то упорно думалось, что он вряд ли произнес что-то лестное.

— Ладно, — наконец пробурчал Малфой и начал осторожно перебираться на подоконник.

Гермиона с ужасом наблюдала за тем, как он поставил на наклонный карниз сначала одну, потом вторую ногу. Левая рука его по-прежнему крепко удерживала метлу, не давая ей двинуться с места.

— Так, смотри. Держишь метлу прямо и никуда не отклоняешься. Я здесь и, если что, помогу.

С этими словами он отпустил руку и, не отводя взгляда от девушки, на ощупь попытался открыть створку пошире.

Естественно, стоило ему отпустить руку, как метла тут же начала дрожать и вибрировать. Наверное, волшебные метлы тоже чувствуют, когда их боятся. Внезапно Гермиону резко повело в сторону, и она, не удержав древко, начала соскальзывать с метлы. Малфой, увидев, что метла рванула в сторону от окна, попытался ее удержать, при этом одна его нога от резкого движения соскользнула с карниза. Он начал падать, но, к счастью, траектория его полета пересеклась с траекторией метлы. Малфой выругался и повис двумя руками на метле, как атлет на турнике. Все эти дергания метлы из стороны в сторону, заставили Гермиону окончательно выпустить древко из рук и устремиться навстречу наверняка неприветливой земле.