Великолепная семёрка (СИ)

В конце апреля первый Пе-8 с турбовинтовыми двигателями в рамках испытательного полета приземлился на аэродроме авиазавода. На заводе его слегка доработали, установив радар для обнаружения истребителей противника на расстояниях до полусотни километров и установку для запуска самонаводящихся ракет с дальностью до двенадцати километров. Вторая машина пришла на доработку в середине мая, еще две были модернизированы к десятому июня.

К июню были завершены доработки и двух «чебурашек» Ан-72, один из которых проходил в момент переноса заводской ремонт, а второй просто оказался в аэропорту Харькова «по своим делам». Теперь «чебурашки» могли нести по паре пятитонных бомб и ронять их на головы врагам с высоты в двенадцать километров. Радар и два контейнера с двенадцатью самонаводящимися ракетами, как и на Пе-8, так же присутствовали.

Бомбы для «чебурашек» совместными усилиями химиков и прибористов были сделаны объемного взрыва числом в полсотни. Ещё сотня, но уже трехтонных «вакуумных» бомб была изготовлена для «стратегов» Петлякова.

К июню сорок первого года совместными усилиями Харьковского машиностроительного, СТЗ, ЧТЗ, «Кировца» и завода имени Малышева было изготовлено почти четыре тысячи Т-54 и тысяча Т-64, а так же одиннадцать тысяч БТР-4. Экипажи из «местных» танкистов дрючились до посинения в гигантском танковом училище в Степногорске — Сталин решил что уран всяко пригодится потом, а пока и город заранее построится, и войска подальше от чужих глаз подготовятся.

С авиацией дело было сильно хуже. По найденным у кого-то в компьютере чертежам был воссоздан Ла-9, да и Швецову «помогли» разработать АШ-82ФН и запустить в серию к маю сорок первого, но пока и самолетов, и моторов выпускалось всего по два в неделю и было их сделано лишь одиннадцать штук. Зато все 516 бомбардировщиков ТБ-3 были доукомплектованы радарами и двумя пусковыми установками с четырьмя самонаводящимися ракетами в каждой. А радиостанции (ламповые, причем и сами лампы были заново разработаны и поставлены на производство силами прибористов) были установлены на каждый боевой самолет.

Однако, как постоянно упоминали и Каганович и наведывавшийся в Новохарьковск практически ежемесячно Берия, «попаданцы» все еще не могли «сами себя прокормить», хотя к этому и приближались достаточно быстрыми шагами. Пока что большая часть «выгоды» от переноса города была получена за счет «старых запасов», причем все еще большей частью доставшихся от СССР. Поэтому «в недрах нового управленческого сословия» втихушечку зрела идея «крупной мсти» старым управленцам СССР. Совместными усилиями нескольких крупных предприятий, включая электротехнический завод,  «Коммунар» и завод Фрунзе, а так же нескольких мелких предприятий, в тайне от властей СССР были разработаны и запущены в производство два компрессионных холодильника (типа «Саратова» на сто сорок литров и типа «Бирюсы» на двести сорок) и два типа абсорбционных холодильника (типа «Севера» на сто двадцать литров и типа «Морозки» на пятьдесят), причем абсорбционные выпускались в основном «для сельской местности» с керосиновыми нагревателями, что делало их просто незаменимыми при отсутствии электричества.

Так что Берии, «навестившим» Новый Харьков девятого мая сорок первого года, был гордо продемонстрирован один из оставшихся ангаров Барабашовского ТЦ , полностью заставленный новенькими холодильниками. Лаврентий Павлович инициативу оценил. Когда же ему сообщили, что производство уже готово выпускать по сотне тысяч каждого из абсорбционных холодильников в год и по пятьдесят тысяч компрессионных, даже похвалил инициаторов. Инициаторы конечно же очень обрадовались. Но через неделю двенадцать человек, руководивших проектом, были награждены орденами Ленина, все инженеры, принимавшие участие в разработке и запуске производства награждены орденами поменьше, да и мастерам и многим рабочим тоже «досталось по заслугам». Что способствовало невиданному энтузиазму масс и строительству в Акмолинске завода бытовых холодильников уже с плановой производительностью в четыреста тысяч агрегатов класса «Саратов» (с утвержденным почему-то названием «Сибирь»).

Первого июня вторая дивизия Олега Москвина, вместе с пятью другими дивизиями, прошедших подготовку в Малиновке и аналогичном учебном центре, построенном в Киевке, отправилась на запад. Туда же, к западной границе, отправились и последние танковые полки, прошедшие подготовку в Степногорске.

Эскадрилья за эскадрильей полетели в Белоруссию и на Украину и специальная женская дивизия «Ночные ведьмы» за своих По-2СПБ (что означало стеклопластиковый бомбардировщик).

Двенадцатого июня на Чкаловский аэродром в Подмосковье отправились «чебурашки».

Утром двадцать второго июня весь Новый Харьков молча ждал новостей.

В десять утра (восемь по Московскому времени) радио начало транслировать речь товарища Сталина. Иосиф Виссарионович сообщил, что в четыре утра немецко-фашистские гадины вероломно, без объявления войны, напали на Советский Союз и попытались бомбить мирно спящие советские города. По результатам попытки гадины потеряли тысячу восемьсот самолетов. Советский Союз так же понес невосполнимые потери: более тридцати советских летчиков были сбиты, и семеро из них погибли.

Да, нашлись «герои», решившие что запрет на вылеты их не касается. А самонаводящаяся зенитная ракета нихрена пока еще не разбирает где свой, а где чужой: система «свой-чужой» была еще не отлажена до конца в производстве и ей были полностью укомплектованы только ТБ-3 и «старатеги» Пе-8. Ну и дюжина выпущенных Ла-9.

Далее товарищ Сталин сообщил, что гадины предприняли еще и наземное вторжение на территорию СССР. Превосходящими силами: пять с половиной миллионов гадин против миллиона советских солдат. Вот правда против наших пяти тысяч «основных» танков у них было меньше четырех тысяч всяких, а против двенадцати тысяч БТР-ов у них вообще ничего не осталось возразить.

Роторно-конвейерные линии, установленные на Тульском патронном, вкупе со стальной гильзой (и лаком с Новохарьковского химзавода) худо-бедно двести миллионов уже промежуточных патронов в месяц выдавали, поэтому ижевцы со спокойной совестью перешли на штамповку АКМ-ов еще в декабре, выдавая их (как в иной реальности мосинских винтовок) по двенадцать тысяч в сутки. Так что их только на тыловых складах лежало около полутора миллионов, не говоря уже о действующей армии, поголовно перешедшей на этот агрегат. Плюс РПК в каждом отделении — гадинам мало не показалось.

В заключение Иосиф Виссарионович сообщил советским гражданам что враг будет разбит, победа будет за нами, и вообще мстя наша будет скорой и неизбежной. Свидетельством чему может служить стертый с лица земли вражеский Рейхстаг (еще бы, две пятитонных вакуумных бомбы точно в купол получить!) и потеря вражеской армии вторжения за первые три часа боев более трехсот тысяч убитыми (ну, про АКМ тут уже упоминалось). А посему волноваться незачем, все мирно в воскресенье отдыхают (ну кроме армии конечно), а с понедельника — с новыми силами и так далее.

Германия капитулировала двадцать девятого июня. На следующий день после того, как «противобункерная» бомба весом в десять тонн похоронила Алоизыча в тот момент, когда он проводил воспитательную работу среди Гиммлера, Геринга, Бормана, Канариса и Кейтеля. Капитуляцию подписывал Дениц. Деваться-то ему было фактически уже некуда: за неделю боев немцы потеряли только убитыми почти миллион солдат. Еще два с половиной миллиона были взяты в плен.

Англичан Виссарионыч попросил, но настойчиво так попросил, войну с немцами срочно приостановить, пока он в Германии порядок не наведет, и англичане послушались. Сначала они решили было не послушаться, но свалившаяся на Вестминстерский дворец «резиновая бомба» — надувная, конечно, с фотографиями развалин Рейхстага, доказала им ошибочность такого мнения.

Через пару недель немцы деоккупировали Францию (оставив, впрочем, Эльзас и Лотарингию в качестве немецкой уже территории), скандинавские страны и страны восточной Европы. За Германией осталось так же балтийское побережье до Данцига, а вот Кенигсберг, так же срочно переименованный в Калининград, вместе уже со всем Кенигсбергским заливом (уже не переименованным), отошел в СССР. Полякам лишнего не отдали, нечего их баловать. Чехов же вернули к довоенным границам. Алленстейн остался, согласно результатам референдума 1920 года, немецким, а вот Белосток и Люблин — снова стали русскими городами.