Шаман-гора (СИ)

На данный момент его волновал вопрос жилья. В построенном нами городе он надеялся решить свои жилищные вопросы. Да и денежная сторона была для молодого отца семейства делом немаловажным. Ну а Безбородов ехал, потому что «все едут, а я чем хуже?».

Вообще, в отряде подобрался народ разномастный и каждый со своим «бзиком» в голове. Кто, так же как и я, ехал за «туманом и за запахом тайги». Кто за длинным рублём. Кто за квартирой. Кто подальше от жены и от детей. Ну а кто ради каких-то своих, тайных делишек. Но, получая комсомольские путёвки, все как один стучали себя кулаком в грудь, что «гадом буду, но жить без комсомола не могу». Что по велению сердца и долга, во времена великих свершений, не могу стоять в стороне от больших дел.

Может быть, и наступят такие времена, когда человек сможет говорить то, что думает. А пока мы живём по принципу двойной морали. Одна для общественной жизни, а вторая для личного употребления. Вот даже сейчас, если бы кто-нибудь из комсомольского актива прочёл эти строки, то меня бы высадили на первой остановке. И прощайте, туманы и запахи тайги.

Всю дорогу по вагону шныряют вездесущие корреспонденты.

Одна деваха ворвалась в наше купе и стала настойчиво наседать на Нестеренко.

— Я корреспондент газеты «Тихоокеанская звезда» Юлия Самохвалова. Скажите несколько слов: кто вы, откуда, почему решили поехать на всесоюзную комсомольскую стройку?

Серёга пытается сделать вид, что обращаются не к нему. Но с пишущей братией такие номера не проходят. Если будет надо, то они и собаку пешком загоняют. Видно, что ей понравился высокий красавец, бывший морпех.

— Я, Нестеренко Сергей, — поняв, что ему не отвертеться, выдавливает из себя Серёга, — живу в городе Хабаровске.

— О, так мы с вами земляки, — профессионально обрадовалась юная дива пера, — и что же вас заставило покинуть наш уютный красавец Хабаровск?

— Хочу построить свой город, а затем в нём жить, — честно признаётся Серёга.

— Но ведь наверняка у вас были перед глазами примеры первопроходцев Дальнего Востока? Ни за что не поверю, что вас не вдохновил на этот поступок пример строителей Комсомольскана-Амуре? — откровенно подсказывала ему правильный ответ корреспондентка.

Наверное, в своём недалёком детстве она была отличницей, и привычка раздавать подсказки своим одноклассникам навечно впиталась в её кровь.

— Ну, да, вдохновили, — мямлит будущий покоритель таёжных просторов, — а вообще-то больше хотелось, чтобы город… свой.

— Конечно, конечно, — досадливо сморщив носик, сбавляет свой напор девушка.

Видно, что ответы «первопроходца» не вписываются в уже выстроенный ею сюжет будущей статьи.

— Девушка, — я прихожу на помощь немногословному Сергею, — а вы долго пробудете в Нижней Тамбовке?

— До послезавтра, а что?

Сбитая с толку корреспондентка явно не понимает моего вопроса.

— Да хотелось бы познакомиться с вами поближе. И даже пригласить на танцы. Уж я бы вам порассказал обо всех своих мечтах и стремлениях.

То, что я не досказал вслух, девушка наверняка прочла в моих глазах. Но не смутилась. Девушка, а особенно такая красивая, является постоянным объектом повышенного внимания. По снисходительному взгляду я понял, что таких молодых строителей коммунизма, как я, она отшивает каждый день целыми пачками.

И я почему-то ей сразу поверил.

— А что вы можете рассказать о себе? — прохладным, но всё ещё профессионально-приветливым голосом обратилась она ко мне.

Я с радостью сообщил ей, как меня звать-величать.

— А живу я в городе Комсомольске-на-Амуре, — добавил я задушевно.

— О, так для вас пример строителей города Юности не простые слова? — заметно оживилась девушка.

— Да, Юленька. Можно я вас так буду называть? Не простые. Скажу больше. С самого раннего детства я мечтал совершить что-нибудь эдакое. В крайнем случае, повторить подвиг 10 комсомольцев-добровольцев. А вообще, я хотел стать космонавтом или пограничником. В крайнем случае, пограничной собакой, — сообщил я доверчиво.

Девушка насторожилась. Что случилось, милая? Я ведь говорю то, что хочешь услышать. И, по-моему, говорю искренне.

Наверное, мои слова звучат слишком напыщенно? Я постарался говорить как можно проникновенней.

— Видите ли, Юля, на нашу жизнь не досталось подвигов и славы. Магнитку и Днепрогэс построили без нас. Новую жизнь наши деды завоёвывали сами. Целину поднимали без нас. Помните, как Ваня Бровкин там орден заработал? А мы даже не успели на строительство БАМа.

Я ей не сказал, что мне досталось полтора года Афгана. Но в наше время об этом говорить не принято, хоть мы и выполняли там свой интернациональный долг.

— Вы это серьёзно? — слегка удивилась Юля.

— Вполне. Вот поэтому мы и едем. Мы желаем отдать наши пламенные комсомольские сердца на пользу родной партии и правительству. И ещё романтика. Помните, как в той песне?

А я еду, а я еду за туманом,

За туманом и за запахом тайги…

— Как вам не стыдно? Из такого благородного дела вы делаете балаган, — окончательно не поверила в искренность моих слов Юля.

— Как вы могли такое подумать? — искренне возмутился я. — Просто я очень начитанный молодой человек. И умею правильно излагать свои мысли. А если в моих словах вам почудился подвох, то Бог вам судья. Каждый судит в меру своей испорченности.

Корреспондентка негодующе вспыхнула, но в дальнейшие дискуссии вступать не стала. Задала нам несколько нейтральных вопросов и с достоинством удалилась.

— Какая тебя муха укусила? Такая девчонка классная, — усмехнулся Колодяжный.

— Да надоели уже все. Лезут в душу. Ей надо перед своим начальством красиво выпендриться. А ты тут говори то, что ей хочется. А может, Серёга и вправду хочет построить свой город? Какое ему дело до всего остального? Не ломайте человеку мечту.

— Да, могут у нас любое стоящее дело заговорить до такой степени, что аж тошно становится, — подал свой голос Андрей.

— Давайте-ка, мужики, спать. А то где-то тут бродят телевизионщики и куча другого народа. И все они алчут нашей юной непорочной кровушки.

Мужики, недолго думая, согласились. И уже через десять минут каждый добросовестно посапывал на своей полке.

Нижнетамбовское нас встретило крепким морозом под пятьдесят градусов по Цельсию и настороженно-любопытными взглядами сельчан. Вот перед кем надо авторитет зарабатывать, а не трепаться перед корреспондентами. А если побежим отсюда через пару месяцев? Это и будет пример для комсомольцев других поколений, подумалось мне.

Едва мы пришли в себя после неспокойной дороги, как отправились на митинг к камню. Рядом с котлованом под фундамент первого крупнопанельного коттеджа установили памятный гранитный камень с надписью, что здесь 19 января 1986 года высадился первый десант строителей нового города.

Принимали нас, конечно, неплохо. Не знаю, как другие, но я прекрасно понимал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Всё нам придётся отработать. Но почему-то меня это совершенно не волновало.

Вечером в сельском доме культуры действительно были танцы. Дом культуры на удивление был даже очень ничего. Но это было моё субъективное мнение. До службы в армии я был человек сельский. И сравнивал его с клубом на станции Болонь, где прошло моё детство и юность. Сравнение было явно не в пользу моего родного клуба. Зал для танцующих не мог вместить всех желающих. И не потому что был слишком мал, а потому что желающих было слишком много. Вдруг, в проблеске света среди танцующих, блеснуло «знакомое до боли» лицо. Юленька… Собственной персоной. Я решительно стал проталкиваться к будущему золотому перу России.

— Я очень рад, что вы приняли моё приглашение, — учтиво прокричал я ей в ухо.

Музыкальная аппаратура издавала такой рёв, что иначе говорить было просто невозможно.