Цвет надежды

Гермиона вздохнула. Угораздило же ее так вляпаться! Девушка с тоской огляделась вокруг. Но не торчать же целую ночь в ванной. Это, по меньшей мере, глупо. Рано или поздно все равно придется выходить и сталкиваться с сероглазой проблемой. Девушка вздохнула, поплотнее закуталась в большой махровый халат и, прижимая к себе одежду наподобие щита, тихо приоткрыла дверь. В комнате царил полумрак. Гермиона на миг зажмурилась. Что делать? Здесь всего одна кровать. Все мысли о том, что он ее заманил, дабы воспользоваться положением, напрочь вытеснил его ледяной взгляд, брошенный на нее в этой комнате двадцать минут назад. Но ситуация все равно оставалась неловкой. Только прикрыв за собой дверь ванной, девушка поняла, что надеть халат после душа было опрометчивым решением. Одно дело предстать в таком виде перед Роном или Гарри — они друзья, они близкие люди. А здесь…

Но возвращаться в ванную и переодеваться было глупо, поэтому девушка на цыпочках вошла в комнату и замерла на пороге.

Кровать пуста. Надо понимать, Малфой проявил чудеса галантности? Сам он лежал на явно неудобном диванчике и читал какой-то журнал. При этом единственным источником света в комнате была свеча, стоявшая рядом с его диваном на небольшом журнальном столике. Свет был тусклым, кроме того Малфой то и дело в задумчивости водил над свечой ладонью. От этого пламя колебалось, заставляя тени прыгать по стенам и потолку. Неужели его самого это не раздражает? Видимо, нет. Интересно было и другое: руке-то должно быть горячо. Но нет, слизеринец повторял свои действия, как заведенный.

Гермиона на цыпочках прошла по комнате. Никакой реакции с его стороны. В нерешительности остановилась у кровати. Что делать дальше? Снимать халат или ложиться прямо в нем? Халат был велик. Спать в нем будет неудобно. Хотя… кто говорит о сне в эту ночь? Тут до утра бы дожить. Благо, на ней была достаточно длинная футболка. Хотя… не такая уж и длинная. Да ладно. В конце концов, они люди цивилизованные. От этой мысли девушка едва не рассмеялась. Потом, решившись, выдохнула и позвала:

— Малфой…

Ладонь слизеринца замерла над пламенем и тут же дернулась вверх. Он негромко чертыхнулся и опустил журнал. В его глазах не было ничего, кроме раздражения. Как и раньше. Все возвращается на круги своя.

— Не смотри на меня, пожалуйста, — закончила свою мысль Гермиона.

С чем-то средним между стоном и раздраженным воплем слизеринец откинулся на подлокотник дивана и прикрыл лицо журналом, видимо, выполняя ее просьбу. Гермиона быстро скинула халат, путаясь в поясе и рукавах и беспрестанно оглядываясь на юношу, и так же быстро скользнула под одеяло.

— Где в твоих словах логика? — из-под журнала вопрос прозвучал глухо. — Зачем было меня окликать и просить не смотреть? Я и так, по-моему, интереса не проявлял.

Гермиона постаралась изо всех сил не обидеться на его слова.

— А вдруг ты бы случайно оглянулся?

— Делать мне больше нечего, — прозвучало из-под журнала.

Он прав. Для него несколько напечатанных страниц представляют гораздо больший интерес, чем она. Гермиона проглотила обиду.

— Можешь больше не прятаться под этим дурацким журналом.

— Вот спасибо! Облагодетельствовала.

С этими словами слизеринец убрал журнал с лица, устроился поудобнее на жестком диване и вновь погрузился в чтение.

Диван стоял у противоположной стены, чуть правее кровати. И так получилось, что, как не пыталась устроиться Гермиона, Драко Малфой не желал покидать поле ее зрения. Да уж. Сложно было не обращать на него внимание. Девушка какое-то время нервно вертелась на кровати. Затеять разговор? После его признания, что он — Пожиратель, разговаривать не хотелось. Нет! Она врала! Хотелось, и хотелось отчаянно! Вдруг этот разговор смог бы многое объяснить? Гермиона поймала себя на мысли, что, несмотря ни на что, пытается оправдать этого странного человека. Но чем? Молодостью, неразумностью? Его молодость не бросалась в глаза — он всегда вел себя очень по-взрослому. В бестолковости его тоже нельзя упрекнуть… Она вновь скользнула взглядом по такому знакомому профилю.

— Ты так и будешь изучать мою персону или все-таки соизволишь уснуть? — лениво поинтересовался он, даже не удосужившись повернуться.

— Я буду делать то, что захочу, — огрызнулась Гермиона, отчаянно злясь на то, что он заставляет ее так нервничать.

— Тогда мне следовало поинтересоваться твоими привычками, прежде чем оставаться на ночь с тобой в одной комнате. Надеюсь, ты не захочешь крушить мебель, тренироваться в непростительных заклятиях или…

— Непростительные заклятия — это больше по твоей части, — оборвала его девушка.

Фраза наконец заставила его оторваться от журнала. Лучше бы он продолжал читать. Сколько же яда и презрения может быть в его взгляде! Девушка невольно поежилась. Может, иногда стоит сначала думать, а потом говорить?

— Не волнуйся, я сдержу свой порыв попрактиковаться в них, — ледяным тоном проговорил слизеринец.

Гермиона вздохнула и, понимая, что ведет себя глупо, натянула одеяло на голову, тем самым давая понять, что разговор окончен. Его реакцию она не видела. И благодарила Мерлина за это. Девушка постаралась выкинуть все мысли из головы. Не думать, не думать об этом человеке. Он не стоит ее внимания, не стоит ее переживаний. Поскорее бы закончилась эта проклятая ночь. Она завтра же пойдет к Дамблдору и выскажет все, что думает о его просьбе. Так больше не может продолжаться. Ей всего семнадцать, и сойти с ума в столь юном возрасте ей совершенно не хочется. А ведь еще пара-тройка таких «приключений», и ее можно будет смело определять в клинику Святого Мунго. Она не хочет это продолжать. И не может.

Дверь на балкон хлопнула, заставив девушку выглянуть из-под одеяла. Ворвавшийся в комнату ветер задул пламя свечи, и в воздухе запахло парафином и дождем. Гермиона приподнялась на локте и вгляделась в темноту за окном. Драко Малфой стоял на балконе. Она не видела деталей — лишь силуэт. Худощавый подросток, одежду на котором рвет холодный осенний ветер. Он даже не надел мантии. Если бы это были Гарри или Рон, Гермиона давно по голове настучала бы за такое пренебрежение к своему здоровью и заставила одеться потеплее. Но этому человеку она не могла ничего сказать. Да он бы и не принял ее заботу.

Девушка вздохнула и, откинувшись на подушки, закрыла глаза. А потом перевернулась в сторону, противоположную от балкона, и обхватила колени под одеялом. Ей было зябко. Пожиратель Смерти… Человек, способный причинить боль и даже убить. Пожиратель Смерти и мальчик, сказавший «Я не дам тебе упасть» — один и тот же человек? Да! Так и есть. Только… почему же в это не верилось? Отчаянно, до пощипывания в глазах.

Из-под ресниц потекли слезы. Почему она плакала? Она и сама не знала. Просто было больно, горько и обидно. Из-за этой ночи, этого ветра и этого человека. Почему все так?

Сколько она так пролежала, девушка не знала. А потом подкрался сон. Без сновидений, без успокоения…

Проснулась Гермиона от непонятного звука. Подскочила на кровати и запаниковала, не узнав место, в котором находилась. Незнакомая кровать, незнакомая комната, кромешная тьма. Пара секунд ушла на то, чтобы все вспомнить. Еще пара — на то, чтобы понять, откуда исходит странный звук.

Девушка соскочила с кровати. Драко Малфой метался по дивану, что-то повторяя и сжимая рукой край журнального столика. Все, что до этого лежало на столе: стопка журналов, подсвечник, его волшебная палочка — разлетелось по комнате. Гермиона подскочила к слизеринцу. Палочки у нее не было, да если бы и была, она все равно не смогла бы ничего придумать. В панике девушка метнулась к свече, поняла свою ошибку и зашарила по полу в поисках его волшебной палочки. Та никак не находилась, тогда девушка бросилась к тумбочке, пытаясь найти свою. По пути Гермиона со всего маху врезалась коленом в угол кровати. От боли перед глазами заплясали огоньки. В другой раз она, возможно, даже заплакала бы, но не сейчас. Ей стало страшно. Вдруг с ним произойдет что-то плохое? Вдруг это заклинание? То, что он может причинить зло ей, в голову даже не пришло. Она испугалась, что зло могут причинить ему. Этим самым кошмаром, тем, что он никак не может вырваться, проснуться.