Цвет надежды

— Что мне нужно было купить? — отвлек его от созерцания ненавистной физиономии голос Лили.

Она что-то судорожно искала в сумочке. Люпин улыбнулся. Вот кто совсем не изменился. Та же бледность, тот же затравленный взгляд. Да уж. Два дня назад было полнолуние. Удивительно, что он вообще в таком относительно нормальном состоянии.

— Микстура от кашля, успокоительное зелье, сонные травы, — принялся загибать пальцы Люпин.

Блэк и Лили чему-то улыбнулись. Видимо, Люпин уже не первый раз за день повторял этот перечень.

— И зелье от забывчивости, — усмехнулся со своего места Блэк.

— Сейчас получишь, — пригрозила Лили.

— Что вам, молодые люди? — появился с противоположной от Северуса стороны хозяин лавки. Он заметил своего помощника и хотел было что-то ему сказать, но Северус так отчаянно замотал головой, что пожилой волшебник сжалился и, старчески кашлянув, покачал головой. С высоты его лет это ребячество выглядело нелепо. Но Северус не мог заставить себя выйти из-за двери.

— Нам нужно…

— Микстура от кашля, успокоительное зелье, сонные травы, — снова принялся перечислять Люпин, вызвав улыбку Лили.

— Зелье от забывчивости, — снова внес лепту Блэк, справедливо рассудив, что в присутствии пожилого волшебника Лили не приведет свою угрозу в исполнение.

— Да будет вам известно, молодой человек, что одним из противопоказаний зелья от забывчивости является беременность.

Лили с Люпином рассмеялись, а Блэк обернулся к старику. На его лице смешались желание высказать все, что думает по поводу лекции, и уважение к сединам. Он набрал в грудь воздуха, но промолчал. А мистер Олван продолжил:

— Вы должны быть более снисходительны и к рассеянности, и к капризам. Леди готовится произвести на свет дитя. Вслушайтесь в эти слова. Новый человек. Новая жизнь. Возможно, он войдет в историю. Кто знает? — старик улыбнулся и внезапно подмигнул девушке.

Блэк так и не стал ничего говорить.

А пару минут спустя они выходили из лавки. Легкие улыбки, понятные только им шутки. Как Северус ненавидел Блэка в эту минуту. За то, что тот мог прикоснуться к ней, за то, что поддержал ее под локоть, когда она оступилась, за то, что с улыбкой приобнял за плечи, пропуская ее вперед.

Чертов гриффиндорец мог себе это позволить, в то время как сам Северус по-идиотски прятался за дверью.

— Как ее зовут? — услышал он голос мистера Олвана.

— Лили…

Имя сорвалось с губ прежде, чем он смог понять, что говорит вслух. Как давно он не произносил этого имени. Вернее, он никогда не произносил его вслух. В школе он называл ее исключительно Эванс. А как бы он назвал ее сейчас, если бы им довелось общаться?

— Красивое имя и красивая девушка.

— Да уж, — Снейп зло пристроил на полку колбу с сушеными крыльями стрекозы.

— Ты хоть раз сказал ей, что она для тебя значит? — внезапно спросил мистер Олван.

Сам по себе вопрос был странным. Он никогда не спрашивал Северуса о личном. Да и вообще, это было бестактно.

— С чего вы решили, что она что-то там для меня значит? — довольно резко откликнулся Северус.

Мистер Олван собрался что-то ответить, но колокольчик над дверью возвестил о посетителе. Северус едва успел вновь спрятаться за дверь.

— Будьте добры, еще раствор эхинацеи какой-то там.

— Пурпурной?

— Точно, — щелкнул пальцами Блэк.

— А вы еще девушке пеняете, — улыбнулся Олван.

— Да я не пеняю. Просто она забывает все на ходу.

— Будьте снисходительны к вашей супруге. Она нуждается в поддержке и понимании.

— Всенепременно. Я ей блокнот на шею повешу, — пообещал Блэк, забирая покупку. — Спасибо.

— На здоровье. Удачи.

— И вам.

Ненавистный гриффиндорец бегом покинул лавку. Северус вышел из укрытия, глядя на захлопнувшуюся дверь.

— Она не его супруга, — зачем-то уточнил он.

А потом сгреб со стола кучу пакетов и пошел раскладывать товар.

— Молодость… Молодость, — с улыбкой покачал головой старый волшебник.

В глубине души он завидовал этой непреложной возможности страдать, переживать, во что-то верить, на что-то надеяться. Но если бы он знал, как сложится судьба этих людей, вряд ли сейчас бы от выцветших глаз разбегались лучики морщинок, озаряя улыбкой старческое лицо.

Он не доживет до этого момента. Не узнает, что его травы покупала мать будущей надежды всего волшебного мира. Несколько месяцев спустя в небе над его лавкой повиснет Метка, отмечая путь Пожирателей Смерти. Но и этого он уже не увидит. Как не увидит и того, что среди тех людей будет его молодой помощник…

* * *

И вот теперь Северус сидел на своей небольшой кухне, пил сок и думал: отчего так получается? Можно ждать чего-то сильно-сильно. Годами. А потом, в какой-то момент, приходит отчаяние, и ты перестаешь надеяться. Тогда судьба делает свой ход, и жизнь переворачивается с ног на голову. Вот как сегодня.

Требовательный стук в дверь прервал размышления о смысле жизни.

Северус от неожиданности выпустил стакан из рук, и тот с грохотом ударился о стол. Благо не разбился — стекло толстое, но мантия Северуса оказалась обрызгана.

А удивиться было чему. Никто никогда не приходил к нему в этот дом. Никто не знал его адреса.

Северус встал и, пытаясь вытереть пятно сока, направился к двери. Отомкнул ветхий замок и… вздрогнул.

Рука с силой сжала металлическую ручку. Захотелось изо всех сил захлопнуть дверь, так, чтобы человек, стоявший сейчас на его покосившемся крыльце, слетел на землю.

— Здравствуй, Северус, — мягким голосом произнес Люциус Малфой. — Разрешишь войти?

И что-то заставило Северуса сделать шаг назад, впуская гостя. Почему он так поступил? Что помешало захлопнуть входную дверь? Наверное, ангел-хранитель Нарциссы Блэк.

Поистине, этот день оказался необычным.

Глава 37. Взрослая ошибка

Глаза закрыты, чуть дрожат ресницы…

Я не смотрю. Я не хочу смотреть.

Гуманней думать, будто это только снится.

Иначе впору просто умереть.

Я не могу! Я не должна! Не смею!

Его дыханье на моей щеке.

Я завтра непременно пожалею.

Ну а сейчас рука в его руке.

Мой старый враг — слепая неизбежность.

Он так привык с усмешкой побеждать.

И под ногами только холод бездны —

Ему осталось руку лишь разжать.

Поистине, этот день оказался необычным.

Гермиона Грейнджер посмотрела на свое отражение в зеркале. Отражение выглядело чужим и незнакомым. Девушка попыталась понять, что же не так. Тот же чуть вздернутый носик, те же веснушки, те же глаза. Хотя… Глаза стали другими. Раньше это были глаза юной девчонки, у которой, по сути дела, не было больших проблем в жизни. Тревога за друзей и родителей, переживания из-за учебы. Но все это было привычным и уже понятным. А сейчас во взгляде появилось что-то взрослое. Осознание и осмысление самой себя и еще попытки понять другого человека. Человека, которого она отчаянно ненавидела, и к которому её безудержно тянуло. От этого к привычным чувствам и эмоциям, которые отражал ее взгляд, прибавились сомнение, неуверенность и раздражение. А еще тоска. Оттого, что этот несносный мальчишка никак не желал соответствовать обычным девичьим стандартам. Он не был похож на принца на белом коне, не был похож на рыцаря в сияющих доспехах. Да что говорить! Он не дотягивал даже до планки обычного хорошего парня. Хотя как раз обычным-то он и не являлся. Все в нем настораживало, отталкивало и… неимоверно притягивало.