Избранница Павла (СИ)

— Ну, и зачем нам Паша весь этот огород понадобился? Может с боков уголки присобачить и амба?

— Надо дядька. Да хоть для летных испытаний потребуется. Там двигатель, скорее всего, придется снизу под крыло или фюзеляж подвешивать, так пусть уж сразу будет правильно скомпонован, чтоб в воздушном потоке меньше сопротивления давал.

— Ты же его сначала инженерам показывать будешь. Может, они совсем все раскритикуют, и его полностью переделывать придется. А?! Об этом подумал, конструктор?

— Даже если так, я тебя прошу, давай, как я сказал, сделаем. Мне сегодня чутье вещует. Спереди тоже обтекателем электромотор закрыть надо бы. И щели в нем прорезать для охлаждения.

— Гляньте на него! Вещун у него? Ох уж мне чутье твое. Так и кажется мне, Паша, что ты не красвоенлет, а змий-искуситель какой-то. Местами – дите дитем. А чуть в сторону вопрос, так прямо академиком смотрит, да еще и упертый не по годам, будто главный баран в стаде.

Аксакал кустарной промышленности уперся недовольно-подозрительным взглядом в утомленные глаза шпионки.

"Вот ведь знахарь местный! Учуял! Как есть, учуял меня в старшем лейтенанте! Как теперь выкручиваться? Врать?! А вот хрен! Я тебе "дед во сто шуб одет" сейчас, вот, как сама понимаю, скажу. А ты уже потом, что хошь и думай!".

— А я, Михалыч, может, сюда специально послан темными силами, чтобы вот эту нашу с тобой "огненную страсть" сотворить. Так что, не бузи. А то, в геене, до хрена свинца расплавленного.

— Тьфу на тебя! Голова у тебя, балбеса, светлая, ну прям как у отшельника какого. А на языке через слово бесы пляшут. Балабол и трепло ты все-таки, Паша. И, кто это такого богохульника только воспитывал?

— Врать не буду, люди и партия наша, такому не учат. А учит нас сопляков беспорточных жизнь наша непростая, но и прекрасная в своей непредсказуемости.

— Ты, гляди. Философ! Эх, Паша-Паша. Жениться тебе, хитромудрому дурню, поскорейча, надо! Чтоб ветром сдуло всю твою заумную философию вместе с фантазиями твоими огненными вместе взятыми. Детей вместе с хорошей бабой рожать да растить… А то научился, "сопляк", словам всяким… Подсоби вот тут. Да не так, безрукий! Вот здесь, держи. Тихонько, только… Так вот, детей растить надо, а вы все молодые дурью маетесь. Одни, теряя портки, на войну рвутся. Другие… Ключ, вон тот, подай… другие, рекорды ставят. Эгх! Отдохнем чуток…

"Сам ты философ хренов. У страны пара лет спокойных осталась перед бедой неминуемой. А он тут пропаганду "Домостроя" устроил! И не объяснишь ведь ничего, старому хрену. Ни за что не поверит этот "Диоген". Ну и карбюратор с ним. А мы и сами с усами. Найдем пути оказания помощи страдающему Отечеству. Что-то меня опять на лозунги потянуло. Хм. Сами с усами…". Павла непроизвольно потерла верхнюю губу под носом. "Опаньки! У меня ж усы растут. Ё…И на подбородке щетина лезет! Как я теперь днем в ХАИ поеду? Спокойно! Я же теперь мужик, да не простой мужик, а гарный хлопец. Бриться надо! В жизни станка в руках не держала. Какой станок? А опасную бритву не желаете?! Стоять! Есть идея – надо в парикмахерскую идти!"

— Слышь, Михалыч. А где тут парикмахерская поблизости?

— Зачем тебе? Вроде стрижен коротко.

— Пусть побреют. А то у меня от напряжения иногда бывает, руки дрожат, боюсь порезаться. Да и бритву я на квартире оставил, далеко за ней топать.

— Аааа. А то, хочешь, я тебя побрею? В Гражданскую, чем только не занимался. И плотничал и костоправом был, да и в цырюльне потрудиться довелось. Ну, так как?

— Да боюсь, ты цену за свои услуги заломишь. А одеколон у тебя есть?

— А ты мене не боись. Чую я, неспроста мы с тобой встретились. Много раз еще нам суждено с тобой одни дорожки топтать. А уж я такими людьми не разбрасываюсь. Так что предлагаю последний раз. Как вот это доделаем, идем ко мне домой. Заодно и умоемся и позавтракаем.

"А что? Приставать этот мужик ко мне точно не будет. Можно и сходить. Сколько там времени уже натикало?" Взгляд Павлы скользнул по массивному циферблату командирских часов, с которыми она проснулась в этом мире. Стрелки показывали полседьмого.

"Еще и раритет это механический заводить по утрам надо. А то, они вроде бы суток на трое завода рассчитаны. Хлоп себе полбу! Времени мало до встречи. А готова ли я. А что мне еще до встречи сделать надобно? Хм. "Жизнь летит, как ураган в утиных сказках". Придумали же штатовцы бредятину. Вспоминай извилина – выноси родная. Вещи Павла, может, снова разобрать? Нет, не то. Квартиру съемную навестить? Опять не туда. Описание двигателя! Точно! Мы же нашу "огненную страсть" на коленке делали, а ее ещё задокументировать надо. И желательно расчеты к этому какие-нибудь примитивные присовокупить. Иначе в ХАИ посмеются, и пошлют куда подальше. Вот я дура! А времени осталось часов семь".

— Михалыч, я еще одну проблему вспомнил.

— Что еще за проблема?

— Да без чертежей этот наш двигатель ученые и смотреть, может, не станут. У тебя дома листы бумаги и чертежный инструмент есть?

— На кой оно мне? Я своим клиентам все точно рассчитываю вот этим арифмометром. — И дед тихонько постучал испачканным кулаком себе по загривку.

"Пипец! Куда теперь бежать? Может в магазин, а потом у Михалыча в квартире сесть и быстро все набросать? Ага. Именно что набросать, чертежом это нескоро станет, так наброском и будет. Мысль была. Крутилась еще вечером какая-то. Вот ведь дырявая башка! Что-то с Мариной связанное. Причем тут Марина – она инженер по ТБ? Да и чертить она будет столько же сколько и я. Есть, вспомнил! Маша тетя Ани. Вот она чертежница, и сейчас работает на паровозостроительном. Это шанс! Михалыч, мама! Точно, он мне уже как мама родная стал. Хм…".

— Михалыч, родной, помоги! Мне нужно срочно через Марину одной ее подружке чертежнице задание набросать. Чтобы к моменту встречи в ХАИ было на чем устройство макета рассказывать.

— Уже "родной". Хм. Точно скоро усыновлять тебя, дитятку саженную, придется. А спешить тебе паря некуда. У Маринки сейчас свободный день, хоть и среда нынче. Она до июня по субботам и воскресеньям на своем заводе курсы какие-то ведет, вот и отдыхает в середине недели. И вчера ее пораньше отпустили. Так что, спокойно доделывай работу, прибери все тут, и пойдем ко мне мыться-бриться. Никуда она не пропадет, даже может сама в гости напросится.

С трудом совладав с эмоциями, Павла доделала работу до конца и убрала помещение. Угловая комната в добротном кирпичном доме приятно радовала чистотой и порядком. На прибитых к отштукатуренным светло-зеленым стенкам полках стояло множество книг. Среди этой домашней библиотеки на глаза Павле попались достаточно экзотические фолианты. Чего стоило хотя бы такое сверкающее золотом вдоль корешка название "BRITANNIKA", и небольшое уточнение под ним расположенное поперек корешка "Micropжdia" с номером тома. А томов таких на полках стояло десятка полтора, а то и поболее. Явно не полный комплект, но выглядит солидно и стоит немеряно.

"Да-а. Похоже, Михалыч, тут местным ведуном заделался. Или у него корни аристократические, а придуривается он, чтобы власти о его происхождении не догадались?".

Процесс бритья занял от силы три минуты. Чувствовалась набитая рука мастера. Жаль только, что освоить принципы бритья у Павлы, за эти стремительные минуты, так и не получилось. Прижженная "Красной Москвой", Павла уже хотела помочь по хозяйству, но была отправлена за стол ждать. Готовка заняла столько же времени. Яичница из шести яиц с толстонарезанным салом и с зеленым луком была умята усталыми работниками с чисто мужской неукротимостью. Скорость поглощения еды уменьшилась лишь к моменту чаепития. Под неторопливое хлюпанье чаем вприкуску, с кривыми параллелепипедами сахара и остатками вчерашних пирогов, продолжалась бесконечная мужская беседа.

"А еще говорят, что это мы женщины треплемся, не следя за временем. Ха, два раза. Правда я не встречала нашей сестры, которая могла бы одновременно болтать и столько же разнообразных работ выполнять сколько может Михалыч. Тут, да! Безоговорочно признаю преимущество мужского мыслительного аппарата".