Избранница Павла (СИ)

— И чего, Серег, эти твои решили такой бомбер строить?

— Не, не строить. Взяли пару пятнадцатых "чаек", старых еще года 34-го с двадцать вторыми моторами. Усилили им нижнее крыло, установили на него бомбосбрасыватели и начали тренироваться. И тут, как полезли проблемы. У одного такого горе-пикировщика пол нижнего крыла на выходе из пикирования оторвало вместе с бомбой полташкой. Прочность оказалась недостаточная. Еле-еле посадил парняга. Хорошо хоть никакой проверки в этот момент на авиабазе не было, а то запретили бы все нахрен. А комбриг… выговор он, конечно, влепил этим деятелям. Заставил их все в письменном виде со схемами, чертежами и расчетами изобразить. Потом спрашивает нас, кто в ЦАГИ контакты имеет. Ну, все молчат. Понимаем, что нужно ехать с очкариками бодаться по нашим страданиям. Ну, в общем, московских со связями никого не оказалось. Казанских и питерских с нужными контактами тоже. А тут я и говорю, что в 36-м был временно прикомандирован в ХАИ и, возможно, что какие-нибудь знакомые там остались. А сам думаю "Только бы выгорело, и дело сделаю, и друзей далеких навещу". Ты ведь как раз перед этим писал мне, что в Харькове на недельку застрянешь и адрес давал. Вот так и свезло мне. А уж, как я вчера среди своих бывших шороху навел…

Сергей с блаженной улыбкой закатил глаза от приятных воспоминаний. Нетерпение Павлы уже рыло землю копытами.

— А кого, ты тут в ХАИ знаешь?

— С Алексеевым и Пихтовниковым шапочно знаком, ну а молодежь почти вся разбежалась уже, как дипломы получили. Лозино-Лозинский Глеб вроде остался, он раньше тут испытательной лабораторией командовал.

— Как имя отчество последнего?

— Да Глеб он, фамилия вроде Лозино-Лозинский, а отчество я и не спрашивал.

"Знакомая фамилия. Где-то я уже это слышал. Точно! В 89-м мы с МИГ-овцами пересекались, и кто-то из них про него рассказывал. Что-то там про двигательную установку к "МИГ-31" говорилось, не помню. Но если этот деятель в курсе работы Люльки, то срочно к нему".

— Серый, отведи меня к нему, а?!

— Да нет проблем. Только швидче давай, а то матч закончится, а я глянуть хочу.

Дверь помещения кафедры открылась с недовольным скрипом. На пороге стоял какой-то худой студент, и удивленно хлопал глазами.

— Здрасте. А вам чего товарищи летчики?

— Добрый день, товарищ. Глеба Лозино-Лозинского, где найти можно?

— Так на испытаниях он вместе с "Проскуровцами"?

— С кем?

— Ну членов ракетного кружка у нас так называют. Их профессор Проскура курирует. Хотите, можете подождать, они через час закончить должны.

— А к ним туда пройти можно?

— Наверное. У вас что-то срочное.

— Срочное! Помогай товарищ студент.

— Да пойдемте. Я, правда, не студент, а аспирант. Вот сюда, пожалуйста.

Ускоренная ходьба посетителей с сопровождающим по коридорам, лестницам и внутреннему двору завершилась в углу территории рядом с большим сараем-ангаром. Из ангара раздавались странные звуки "ФШШШШШБОППП!". Небольшая пауза между звуками вдруг была прервана яростной репликой – "Я же говорил, нормально будет! А!? Ну как вам последняя?!". Аспирант не стал дожидаться полной тишины и громко прочирикал.

— Глеб Евгеньевич! К вам тут пришли!

— Я занят, пусть подождут!

Павла даже подалась вперед. "Не хватало еще и этому с крючка сорваться!". Но аспирант видимо что-то прочитал в глазах напиравшего со срочностью Сивакина, и неожиданно вписался за пилотов.

— Это срочно, тут два летчика к вам!

— Ладно, иду. Эрнест готовь пока следующую. А ты, Саша, бегом к Георгию Федоровичу, покажи ему расчеты.

— Чем обязан? Постойте-постойте, Сергей. Вот так встреча!

— Узнал, меня мучитель! Ну, здорово! А это знакомься Паша Колун, мы с ним вместе воевали. У него тут дело к Архипу Люльке, а тот уехал. Поможешь человеку?

— Постараюсь, чем смогу. А ты как здесь?

— Да я завтра целый день тут буду с прочнистами вашими дискутировать по нашим проблемам. И к тебе заскочу, если не прогонишь.

— Конечно, заходи. После обеда буду свободен.

— Тогда до завтра. Не обижай моего Пашу, а то он у нас буйный, да и спортсмен к тому ж.

— Ладно тебе. Заходи!

— А ты Пашка, как закончишь тут, лети на "Сельмаш", может хоть часть второго тайма застанешь.

— Там видно будет. Лети, комэск.

Капитан исчез вместе с аспирантом, и Павла вгляделась в вытянутое лицо инженера, с внимательно прищуренными глазами.

— Ну, а вы Павел, с чем к нам пожаловали? Можем на «ты», если удобно. — "Лет на семь Павла старше, а молодец, не чинится".

— Еще как удобно. Глеб, я тут приехал с Архипом Михалычем один важный вопрос обсудить. Мы с одним мастером модель-макет нового двигателя изготовили. Фактически на коленке все делали, расчетов нет, испытаний не проводили, чертежи только общие… Теперь вот, не знаю, кому все это показывать, чтобы дальнейшее продумывать.

— Хм. Так ты бы, Павел, сразу на факультет двигателестроения сходил, да и пообщался там.

— Видишь ли, Глеб. Такими двигателями, по моим сведениям, в этом институте только Люлька занимался, ну и его помощники. Так, что…

— Показать можешь?

Павла развязала завязки папки, и показала выполненный Леной чертеж. На лице Глеба брови поползли вверх, и без того прищуренные глаза прищурились еще сильнее.

— Хм. Любопытно. Откуда такая красота?

— Места знать надо.

"Неужели повезло! Если это тот самый дядька, который 31-е "МИГи" создавал, может и без Люльки рывок выйти. Только бы не сглазить. Хоть на обеих ногах фиги держи".

— А вот это сверху что у тебя изображено?

— Поскольку это модель-макет двигателя, то здесь мы закладываем внешний электрический привод, запускаемый от аккумулятора, питаемого от электрогенератора, сидящего на валу мотоциклетного мотора.

— То есть без внешнего привода твой мотор не работает?

— Увы, в тех условиях, где мы его создавали, нужного качества лопаток раскручиваемой реактивной струей ступени нам не достичь.

— И для чего такой неполнофункциональный макет нужен?

"Вот так вопрос! Я-то надеялась, что мне на шею кинутся и скажут – Дорогой ты наш! Наконец-то мы тебя дождались! А тут… Мда-а-а. Прав Глеб, и для чего же мы этот двигатель вообще делали? Хотя есть пара мыслей…"

— Во-первых, этот агрегат в силу его малой массы можно закрепить и откатать практически на любом самолете. Проведя огневые испытания в воздухе. Целью таких испытаний может стать определение влияния таких двигателей на конструкции самолетов рассчитанных на их использование. Это может подтолкнуть поиск правильных схем таких самолетов и разработку их конструкций. Да и скоростные данные снять не помешало бы.

— Во-вторых, можно проверить работоспособность камеры сгорания, и изучить работу первых ступеней турбины.

— В-третьих, даже в таком неполнофункциональном виде, у таких моторов есть своя ниша применения.

— Хм. И какая же у них "ниша"? Ты извини, Павел, что я тебя словно бы допрашиваю, но мне действительно важно это понять. А для чего, объясню чуть позже.

— Заметано, Глеб. Так вот, "ниш" у таких двигателей я вижу минимум две. Ускорители для повышения скорости и высотности поршневых самолетов и … и эксплуатация аэродромов в зимнее время.

— Чего?!

— Удивился, Глеб? А ты представь, что сильные снегопады закрыли большую часть наших военных аэродромов для взлета и посадки. Что тогда авиаторам делать?

— Ну, расчистить снег. И еще есть же лыжи. По-моему, их даже для истребителей делают.

— Расчистка полосы длиной двести метров с глубиной свежего снега полметра, это три-четыре часа тяжелой работы. Но если снег слежался, то на это уйдет часов восемь-десять, если вообще удастся вовремя сделать. А ведь снег может продолжать падать. А уж если чистить вручну-у-у-ую… Ну а лыжи… Есть-то они есть, но выпущенные в полете лыжи съедают дополнительно от семидесяти до ста километров скорости. А если у противника в этом районе окажется аэродром с недайбог подогреваемым покрытием или просто снабженный множеством техники для качественной расчистки? В этом случае наша авиация может недосчитаться многих самолетов из-за резкого ухудшения летных качеств. И небо станет чужим.