Джеймс Хеллборн. Трилогия

  - Это пунический, - шепнула Патриция. - Наслушалась в Касабланке. После Солдатской Революции вожди военной республики планировали ввести новый единый государственный язык, что-то вроде эсперанто. Желательно, какой-нибудь "карфагенский". Предлагались самые безумные проекты, вплоть до вандальского и мальтийского. Ничего из этого не вышло, здесь по-прежнему пользуются французским и испанским. Но остались кружки любителей, они выпускают толстые литературные журналы, сочиняют стихи и песни...

  - О чем он поет? - поинтересовался Джеймс.

  - Ты не поверишь, - покачала головой Патриция.

   Не иди

  В коридор бесконечной тьмы,

  Двери все

  Приведут тебя в зал углом,

  Зал пустой,

  Только дождь над головой,

  Дождь говорит -

  Ты одна в этом зале пустом.

  Голубой потолок,

  Зеркала на стене,

  Отражается в них

  То, что быть могло - и не во сне.

  Параллельный мир,

  Там, где мы всегда живем в любви,

  Дотянись до него рукой, дотянись до него...

  Параллельный мир,

  Там, где сердца необычен ритм,

  Дотянись до него рукой, дотянись до него рукой.

  Тень бледна,

  На лицо эта тень легла,

  Кровь бежит

  Словно конь в лабиринте вен,

  Улыбнись,

  И нырни в глубину скорей,

  К жемчугам,

  Что лежат на дне морей.

  Потолок - небеса,

  А моря - зеркала,

  Отражается в них

  Жизнь, что быть могла - но не была.

  Параллельный мир,

  Там, где мы всегда живем в любви,

  Дотянись до него рукой, дотянись до него...

  Параллельный мир,

  Там, где сердца необычен ритм,

  Дотянись до него рукой, дотянись до него рукой...

  - Пошли отсюда, - резко поднялась Патриция. - Хорошего понемножку. Достаточно малоприятных воспоминаний для одного дня.

  На соседней улице они остановились возле очередного бетонного купола. У входа маячил бородатый мужчина в белом хитоне и фригийском колпаке.

  - А вот и храм Митры, - заметила мисс Блади. - Заглянем?

  - Не стоит, - покачал головой Хеллборн. - Я добрый альбионец, который должен верить в святую троицу Авраама, Исаака и Иакова. Вернемся домой.

  - Домой, - эхом отозвалась Патриция, и в ее голосе было столько горькой иронии, что Хеллборн счел за благо промолчать.

  * * * * *

  У калитки уже прогуливалась Келли Робинсон со своим Навуходоносором; когда Патриция выбралась из машины, кадет-лейтенант бросилась ей на шею. " Женские розовые сопли".

  - Нет-нет, - возразила Келли, когда Патриция предложила ей посетить скромную конспиративную квартиру, - в другой раз. Пойдемте ко мне. Мама приготовила обед, она будет рада видеть моих новых друзей.

  "Возможно, здесь не принято отказываться от подобных приглашений", - подумал Хеллборн и поплелся вслед за девушками, на ходу почесывая за ушком боевого вавилонского кота. Кот беззвучно зевнул и показал клыки. "Какое счастье, что я не коммунист!" - констатировал Джеймс. А вот если выставить Набукко против саблезубой альбионской кошки - кто кого завалит?...

  * * * * *

  Миссис Робинсон оказалась такой же стройной голубоглазой блондинкой, 45-летней (или около того) версией своей дочери. Язык не поворачивался сказать "постаревшей", скорее - "зрелой". Она и в самом деле была рада видеть гостей. Похоже, почтенная дама откровенно скучала в этом языческом уголке бывшей испано-французской Африки.

  - Понимаете, - сказала радушная хозяйка, - здесь так редко можно встретить приличного альбионца...

  Только невероятное усилие воли позволило Хеллборну сохранить спокойствие и понять, что миссис Робинсон имеет в виду оригинальное, первоначальное значение термина "Альбион" - "остров Великобритания". Стоит вспомнить, что и антарктическая колония сэра Фрэнсиса Дрейка когда-то называлась не просто "Альбион", а "Новый Альбион". С веками приставка "Нью" потерялась и потеряла смысл, ибо "оригинальную" Британию никто больше "Альбионом" не называл - ни "старым", ни каким-нибудь другим. На той, прежней планете.

  Как видно, отставная библотекарша Патриция тем более была в курсе особенностей здешнего британского сленга, потому что она незаметно наступила Хеллборну на ногу.

  - Давно вы перебрались из старой доброй Англосферы в благословенную Солдатскую республику? - продолжала госпожа Робинсон.

  - Мама, - внезапно вмешалась Келли, - не задавай глупых вопросов! Разве ты не понимаешь, что они только что вернулись с холода?

  При слове "холод" Джеймс первым делом вспомнил снежные равнины Нового Альбиона, и ему снова стало нехорошо. Потребовалось дополнительное усилие воли и мысли -- нет, Келли и не думала намекать на южный полярный материк. Это опять какой-то переносный смысл.

  - Да-да, конечно, - поспешила согласиться миссис Робинсон. - Прошу всех к столу!

  Слава Митре, ничего общего с бегемотными консервами. Хотя Хеллборн так и не понял, из какого животного был приготовлен сей роскошный обед.

  Все-таки это был не самый стандартный английский дом. Остро не хватало дворецкого, а пожилая служанка из аборигенов (берберка? мавританка?), менявшая блюда, была одета явно не по форме. Английская служанка в брюках?! - вот теперь Хеллборн окончательно и бесповоротно поверил в свое прибытие на чужую и далекую планету.

  После обеда был чай с сигарами в библиотеке (впрочем, курила только хозяйка) и возвышенная беседа о современной политике. Джеймс в очередной раз призвал на помощь все свое вдохновение и непрерывно сыпал штампами и стереотипами:

  - ...война не затянется надолго. Драконский фронт окончательно рухнет через месяц-другой. Красные переоценили свои силы. Когда с ними будет покончено, у дельфинских союзников не будет другого выхода как признать наши завоевания и заключить мир.

  - Месяц-другой... - повторила миссис Робинсон. - Но потери!...

  "Потери неизбежны", - собирался ляпнуть Хеллборн, но вовремя прикусил язык. Похоже, в этом доме не принято равнодушно относиться к потерям.

  В одном из углов библиотеки (и почему он заметил это только сейчас?!) на полке стояли два портрета в траурных рамках.

  - Мой младший брат и моя старшая дочь, - проследила за его взглядом госпожа Робинсон.

  " Готов поспорить, ты ей тоже кого-то напоминаешь".

  - Мама! - снова возмутилась Келли.

  - Что "мама"? - в свою очередь возмутилась почтенная леди. - Одна глупая война за другой, такими темпами от нашей семьи... - она не договорила.

  - Как ты можешь такое говорить, в то время как сам генералиссимус...

  - Наш генералиссимус - напыщенный солдафон! - отрезала миссис Робинсон.

  "Что это - вольнодумство генеральской жены или я просто недооценил здешнюю свободу слова?" - не понял Хеллборн.

  - Твой отец считает, что ему по-прежнему двадцать лет, и носится по джунглям, как зеленый лейтенант! Мог бы уже иметь собственный кабинет в Генштабе, или даже два кабинета....

  - Мы тоже скоро возвращаемся туда, - осторожно сказал Джеймс.

  " Как бы не так! У нас своя война... и мы даже не имеем представления, как далека она от завершения".

  Хозяйка достала кружевной платочек и промокнула глаза.

  - Как вы могли такое подумать! - в ее голосе прозвучала искренняя обида.