Амплуа Нефертити (СИ)

Нефертити сняла брошь и передала ее мне. Какая-то тайная сила поразила мою руку и даже немного обожгла ее при первом соприкосновении. Я спрятал брошь и посмотрел Нефертити в глаза.

- Знаешь, - сказал я, - никогда в жизни я не забуду тебя и буду просить Бога о великой милости ко мне. Чтобы он явил тебя снова и дал возможность опять воссоединится хоть на немного.

- То нужно заработать, - сказала царица, - и до того времени еще далеко. Вряд ли я опущусь когда-либо еще на Землю и сомневаюсь, что будет сопутствовать тому Бог. Это не только в его власти. Есть и другие. И я принадлежу к их числу.

- Значит, мы больше не увидимся? - констатировал я для себя с грустью, - но может, ты хоть как-то явишься ко мне, чтобы вспомнить эту самую нашу любовь.

- Не знаю, - улыбнулась Нефертити, - не могу обещать того, чего пока сама не знаю. Но знаю другое, что частичку меня даже самую малую ты сможешь найти в той стороне, где пребудешь. Она возможно не будет полностью соответствовать мне, но может напомнить прошлое и сотворить новое чудо опостывшей земной любви.

- Как это?- не понял я ее тогда.

- Сама не знаю, - не пояснила толком Нефертити и посмотрела мне в глаза,- в глазах ты найдешь то, что желаешь видеть воочию. Они будут твоей любовью и величиной частички моей души.

- А, что мне делать теперь? - внезапно вспомнил я о своих делах или о царских, как то говорил жрец, Бог, да и сама Нефертити.

- Как что? Работать, как все. Ты будешь править людьми и это великая твоя духовная победа. Только душа способна к великому правлению. Все же остальное - просто низменно и унизительно для других людей.

- И, что я скажу им?- спросил я, совсем не понимая ее речей.

- Речь сама польется из твоих уст, - ответила Нефертити, - иди к ним и повелевай ними. Я же займусь своим. Мы еще поговорим с тобою. Не бойся. Так скоро я не уйду. Ты избран царем и не только мною. Они, - она указала рукой за стену, -избрали тебя уже давно. Но они не знают того воочию. Они пока все глупы. Иди, обучи их и возведи почет самому себе, Богу и им также. Пyсть, позабудут они свои горести и пусть, обретут хоть часть тебя самого. Вместе вдвоем мы сотворим многое. Царствуй, Аменхотеп-царь и руководи своим народом. Иди же, они ждут и прими вид, от которого они сразу придут в восторг и обретут вновь своего царя.

- Какой вид?- спросил я, не понимая, о чем она говорит.

- Там ты все узнаешь, - ответила Нефертити и, позвав громко жреца, отправила меня с ним вглубь все тех же коридоров, в которых я мало понимал и мог вполне заблудиться.

Так я стал царем Аменхотепом-4. Но так сказала сама Нефертити. Я же точно не могу сказать, какой был по счету и даже не могу указать дату, так как был безграмотен и вовсе не умел читать и писать.

Это все пришло уже позже. И благодаря той самой царице я вырос в своем уме и полностью подчинил себе многих, которые входили в мою же власть. Но обо всем по порядку и я еще вспомню об этом, и расскажу подробнее о своем труде.

А пока же я шел за жрецом и переносил чудо своего внезапного исцеления на ходу. Чем-то смазала меня Нефертити перед уходом и теперь мои побитые губы заживали так быстро, что я даже чувствовал их движение внутри самого себя.

Жрец остановился и открыл одну из дверей, дающей возможность прохода в другое помещение.

- Это здесь, - кратко сказал он и, пропустив меня вперед, сам вошел следом.

Комната была небольшой. Повсюду были разбросаны одежды, часть которых относилась к мужскому одеянию.

- Это ваши одежды, - пояснил рядом стоявший жрец.

Я задохнулся от их вида и пораженно сказал:

- Они же из золота.

- Да, они сотканы золотой нитью. Так повелела царица. И ты следуй ее примеру.

Я оделся и вовсе стал не похож на самого себя.

- Я царь, - сказал я себе и обернулся к жрецу.

- Ты царь, - ответил тот, став на колено и расположив руки так, как то велено было той же царицей.

- Веди меня к ним, - распорядился я, - я уже знаю, что сказать.

- Слушаюсь, царь, и исполняю.

Мы вышли и пошли по коридору. И где-то впереди виднелось светлое окно.

То было окно в мою новую жизнь, о которой я вам расскажу дальше, и то было окно свежести, которую я ощутил тогда, созерцая самого себя как бы со стороны и узревающего в себе действительно настоящего царя.

Это было начало новой жизни и продолжение сказки о храме любви и о ее великой жрице, богине земной любви Нефертити. Я уже любил ее, и я же ее испепелял до конца за то действо, что она сотворяла и за то величие поступков, о которых велась речь.

Я знал себя и видел себя царем. И этого было достаточно, чтобы реально стать им и доподлинно известить об этом всех собравшихся.

Что-то кольнуло в моей голове, что-то затрещало. Но вскоре все прошло, и одна мысль сменилась другой.

Я - царь Аменхотеп. Я собиратель податей и я самый великий для всех человек. Я фараон и унаследую этот титул, как времени долг и дань торжества мысли самих людей.

Я восхищен и я иду к ним, чтобы стать тем, кого они ждут и чтобы посвятить себя самого многому и многих из них.

Да, здравствует царь Аменхотеп! Да, здравствует фараон!

Это великий клич самой любви. Любви одних к другому и любви к силе исполинской власти ума. Да, здравствует он сам!

Глава 2

Царь Аменхотеп – фараон

Я стал царем, и я стал фараоном. Правда, оно утеряло уже несколько свой смысл, чем то было первоначально.

Лишь некоторые восхищались, как то было прежде, восклицая "фа" и отводя большой палец вверх, тем самым сравнивая живого с Богом и отдавая ему все нужные почести.

Но все же слову тому придавали значение и даже строили гробницы в подобие тем вершинам, что были сотворены когда-то.

Я стал над ратью людской самым большим человеком. Я был их повелитель и исполнитель людских душ.

Но то стало не сразу и долго меня мучила Нефертити, прежде чем я стал тем, кем и должен быть.

Oт прежнего царя осталось немногое. Имею ввиду из речей его и в общем в целом сотворенного повелением. Не могу точно сказать, каков он был на самом деле.

Но со слов немногословной по этому поводу Нефертити - тот был корыстолюбцем. Любил чинность и власть, любил свой фараонский титул и утолял большую жажду в деньгах.

О других предыдущих я и не спрашивал. Довольствовался, как говорится, тем, что есть и что довелось узнать за последнее время.

Царство мое было небольшое. И простиралось оно от одного берега реки, круто вниз уходящей, до другого, более пологого и равнинного. Сколько той земли было - я не знаю.

Но, кажется, сама Нефертити говорила гектаров двести. А что то такое гектар - я тогда не знал, да и не спрашивал, лишний раз боясь рассердить ее своей глупостью и вопросами.

Чуть позже я обнаружил в себе дар красноречия и с высокой скалы, в которой были вырублены ступени для моего всхода, обращался с речами к людям.

О чем я говорил тогда - сейчас я мало уже помню. Но вспоминается - о земле, о весенней и предосенней пахоте ее, о сборе урожая, да еще о скоте, который мы заводили, чтоб жить как-то получше, чем другие в той же стороне.

Вспоминаю я речи свои и о любви. Пытался объяснить я людям, что то такое. А также говорил много о Боге и его неземной любви.

Люди слабо понимали меня, но все же верили, ибо знали, что с первого и до последнего дня я был посланником божьим и по его велению возглавлял то древнее царство.

Говорила и Нефертити, обращаясь к людям о деле своем и о небесах в целом. Многое она ведала им и даже частично показывала.

Люди пугались того и зачастую пускались наутек, но сильная рука Нефертити возвращала их обратно с помощью тех самых воинов, что вырастали из чрева ее, как будто родились живыми и сразу большими.

Показывала она и свои жизни бывшие, а также настоящие, ею пережитые. И снова люди рассыпались кто куда, и та же рука овладевала ими и заставляла вновь смотреть, пока они не привыкли и уже больше не боялись подходить ближе.