Амплуа Нефертити (СИ)

я тебе показывала, как соединяются наши души. Так вот, при таком объединении происходит омоложение, только, правда, несколько по-другому оно выглядит уже на деле. То самое, что истекает - я отдаю Богу. Свое же - оставляю себе и совершенствую его путем различных дополнительных предметов, которыми снабдил меня Бог.

- Ты покажешь мне их? - тут же спросил я, глядя ей в глаза.

- Нет, - покачала она головой, - это не нужно тебе, да и другим видеть. Секрет вечной молодости будет запретен до тех пор, пока на Земле не образуется настоящая любовь и исчезнет всякое зло.

- Это долго, - с горечью сказал я и подумал, что это действительно так.

- Да, долго, но не бесконечно. Когда-то все же наступит то время. Золотое время, - подчеркнула она это слово, - запомни это, грек Немидий или Аменхотеп-4, как прозвала тебя я и как того пожелал сам Бог.

- Почему я? - неожиданно пришел мне в голову вопрос.

- Потому что, так надо, - ответила жрица и огляделась вокруг.

- Эй, вы, - обратилась она ко все еще ожидающим ее решения теням, - а, ну, быстро ко мне, - и к моему великому удивлению, она, приоткрыв рот, мигом

проглотила всех, словно их и не было никогда.

Я в изумлении оцепенел и боялся, что она сейчас проглотит и меня, как остальных.

- Это не для тебя, - сказала царица, мило улыбнувшись и показав рукой на рот, - ты материален. Ты не поместишься, - еще проще объяснила она.

Я только кивнул головой и продолжал на нее смотреть, все еще боясь, что она не сдержит своего слова и "съест" меня, как что-то вкусное на обед.

- Кстати, - спросил я ее, немного уже отойдя от увиденного, - а, что ты ешь? Что-то я не видел ничего на твоем столе. Может, ты питаешься тоже тем, о чем говоришь или чем другим? - заинтересованно посмотрел я на нее.

Глаза Нефертити немного округлились и издали сверкающий сноп искр.

- Не смей так больше оскорблять меня, - прорычала она, обозлившись на самом деле, отчего я испугался еще больше.

Но гнев ее неожиданно прошел

и она, вдруг, улыбнувшись, сказала:

- Понимаю, что ты глуп очень, а потому

прощаю. Не ем я ничего. Мне этого не надо. И духом тем я вовсе не питаюсь.

Есть у меня другое. Это все, что тебе надо знать. Когда же устраиваю праздники или обеды, то могу немного только показать, что я ем и все.

- Значит, ты не человек?- почти сразу заключил я в уме.

- Нет, ты ошибаешься. Я человек или женщина-человек. Только мои возможности сотворил Бог.

- Этот великий чудотворец?- спросил я.

- Да, он, - ответила мне царица.

- Ну и как же его зовут? Зевс, Гром или как по-другому?

- Можешь звать его, как хочешь. От этого ничего не изменится. И он обиду держать не будет.

- Он так всемогущ? - спросил из вежливости я у своей жены-царицы.

- Да, он всесилен.

- И так же в любви? - почему-то задал я вопрос и тут же почувствовал, что сотворил глупость.

- Я вижу, что ты совсем глупец, - почему-то рассердилась она, но спустя время напряжение ее спало, и Нефертити сказала, - Бог не любит по-зем-

ному. Он любит по-настоящему. Это больше, чем та любовь, которую даже я предлагаю многим.

- Больше? - искренне удивился я и даже разинул от этого рот.

- Смотри, а то съешь меня, - засмеялась царица, и я быстро закрыл его, и даже потрогал рукой, чтоб убедиться, что так есть на самом деле.

- Любовь Бога только относительно имеет характер земной, - пояснила мне быстро Нефертити, словно понимала уже тогда, что времени ей оставалось вовсе мало, - Бог - он ведь так же, как и мы - человек.

- Человек? - еще больше удивился я, и глаза мои почти вылезли из орбит.

- Вижу, что многого ты не знаешь, - устало сказала царица, - ну, да ладно. Буду говорить, как знаю сама, а ты там догадывайся. Потом в жизнях своих

сам разберешься. Так вот, Бог в то же время только наполовину человек. Ему не надо той еды, которая здесь на земле и он вечно молод, хотя время

от времени и приобретает себе новый вид.

- Но ведь я видел старца?

- Да, ты видел его таким. Но тебе и не нужно видеть другого. Ты еще слаб умом и не сможешь понять, что молодость также способна обладать умом, как и самая древняя старость. Так вот. О любви. Бог по-настоящему любит. Он любит все то, что именуется живым и даже то, что кажется для нас не таким. Он может любить даже камень, если знает откровенно за что. Но это не значит, что если камень ничто, то он его просто отбросит в сторону и возненавидит. Нет, он просто будет любить его другой любовью. Просто - как часть творения Природы. А она - это и есть самая большая любовь, что имеется повсюду и во Вселенной, и в космосе, и везде.

- Где, где?- полюбопытствовал я, так как большая часть слов оказалась мне незнакомой.

- Не перебивай меня, слушай. Природа - то есть любовь, а любовь – есть природа всякого возрождения. Это взаимозависимо. Неважно какого, важно в итоге само понятие жизни, что значит, существование самой Природы. Бог владеет многими секретами знаний Природы.

Он же понимает ту самую любовь как природовозрождающую, так и общеприродную. Он понимает это и потому любит по-своему, по-божьему. Что же касается любви земной простой и обычной, тоесть той, что знаешь ты сам или я, то такой любовью Бог не занимается. Он Бог и он великодушен.

Он только воссоздает ту самую любовь и гордится именно этим. Он рад, что другие живут по его понятию любви, и даже воспламенен иногда великим одухотворением. И все же, я посвящу тебя и в простое. Да, и Бог может любить, как человек. Но он выше того стоит намного, ибо он Бог и не имеет права сотворять то среди земных или каких других широт. Но в то же время, у Бога есть своя радость и своя семья. Он живет с нею редко, но все же видится иногда, когда время ему позволяет возвращаться в лоно Природы сотворения уже его самого. Много сказала я о Боге. Теперь, расскажу немного и о себе.

- Что же ты еще мне поведаешь? - с нетерпением произнес в мыслях я и заинтересованно посмотрел ей в глаза.

- Я отношусь также к тому роду, что и сам Бог. И я сильна, и я обладаю той великой любовью. Но моя участь сейчас заключена в другом. Потому я здесь и поэтому творю дела, совершаемые во имя и во благо той самой большой любви. Я уже достаточно много прожила на Земле и очевидно могу прожить еще много. Но миссия моя все же завершается и вскоре я покину эту землю и удалюсь в небеса.

- Ты покинешь меня? - как можно спокойнее спросил я, но сердце мое ныло и уже трепетало, словно при расставании.

- Ты очень раним, грек Немидий. Учись быть более совершенным и сильным. Я еще побуду здесь и подарю много тебе счастливых минут, если ты этого захочешь. Но я бы хотела рассказать тебе несколько о другом. Знать правду – значит, иметь возможность составлять свой ум и делать его совершенным. Это я говорю тебе, грек Немидий, ибо ты с ней будешь идти по жизням

дальше и не знаю: будешь больше ли счастлив или будешь больше страдать. Я прожила долго. И не всегда я была такой, какой ты видишь меня сейчас.

Я была и другой. Бог изменял мне лицо и всякий раз при такой замене дарил новое имя. И имена все были такими разными, что даже я стала их сама забывать. И вот последнее мое - Нефертити. Буквально значит - желать и видеть меня. Но, возможно, люди обозначат и по-другому. В этом нет никакого греха или утаивания правды. Я хочу, чтобы ты, грек Немидий, сохранил эту правду обо мне и поведал в годах всем тем людям, которые после моей смерти увековечатся здесь на Земле. Я хочу также сказать тебе и другое. Красота и молодость моя не исчерпаемы из обычного семени людского. Я - творение Природы Земли с благого послания самого Бога. Во мне нет ничего такого, что бы отличало меня от других. Те же глаза, те же рот и уши, и многое то, что внутри - одинаковое. Но есть и существенное различие. Я не мать. Я сама не могу иметь детей. Это то единственное, что меня отличает от всех земных женщин и чем я мало отличаюсь от самих мужчин. Во мне столько мужской силы, сколько ни одному из них не собрать за года, даже если взять их совместно и в один раз. Так сотворил меня Бог, дав имя мне самое первое и опустив в гущу людскую. Я не родилась на самой Земле. Я родилась в небесах, но под земным покровом. Потому, я вхожа во все людское и способна творить все то, что и они. Мой ум сотворен многими. Моя сила сочтена со многих величин Земли. Такая она может быть у каждого, если захотеть и правильно понять суть природы самой Земли. А сейчас, грек Немидий, я хочу подарить тебе одну немаловажную вещь, которая по праву принадлежит мне, но которая достанется по такому же праву как по наследству тебе. Это моя брошь. Храни ее и созерцай везде. После меня такой любви ты больше не найдешь. Потому, не ищи ее. Я же растворюсь в небесах и осяду частично на Землю. Я войду своею душою во многие тела и люди обозреют себя в будущем с лучшей стороны. Будут и любить они сильнее, и будут понимать больший толк в той самой любви. Возьми эту вещь и сохрани, как частицу меня самой. Это очень дорогой подарок. Когда-то мне подарил сам Бог. Если не сможешь сохранить по наследству, то спрячь ее куда-либо и пусть, она лежит до других времен или до времени того золотого, о котором я уже говорила.