Песнь о Гамаюне (СИ)

Тишина. Он стоял на мокрой окровавленной земле и слышал молитвы плененных священников и инквизиторов. Улыбался, не сомневаясь в том, что Эрик справится. Чарльз направился искать своего дорогого короля или их общий шатер, и образы замерцали перед его мысленным взором. Эрик стоял один в тумане, стелющемся у его ног, обнажив меч, и озирался по сторонам, словно ждал нападения в любой момент, и от вида гнева и страха на его лице у Ксавьера до боли сжалось сердце. Но сильнее тревога была от этого образа. Он сам принялся выискивать врагов Эрика в тумане, зная, что они должны быть, но не мог сосредоточиться, словно что-то тянуло его прочь от этого образа. Звон цепей, запах тухлого мяса, крики, хриплый и тихий смех… Чарльз вздрогнул, ощутив у своего уха горячее дыхание, и резко обернулся, но все вокруг погрузилось в темноту. Боль пронзила внезапно, прошлась холодным лезвием по груди и животу, так что Чарльз не смог сдержать хриплого стона. Он упал на колени, пытаясь вырваться из видения, но чувствовал себя, словно рыба, попавшая в сеть. Он не видел ничего вокруг. Боль не проходила, а лишь расползалась все сильнее под его кожей и пульсировала в ребрах. Он ощущал, как теплая кровь стекала по его губам, и попытался снова вырваться. Звон цепей. Запястья сковывал металл, и он практически видел темный силуэт, возвышающийся над ним…

Чарльз тяжело дышал и только сейчас понял, что вцепился в Эрика до дрожи в руках, а тот смотрит на него с неподдельным страхом.

— Что произошло? — его голос надломился, и он обхватил Чарльза, словно боясь, что он сейчас растворится или начнет биться в агонии, если только Эрик это не остановит.

— Я… я не знаю, — Ксавьер невольно начал потирать запястья. Он осмотрел свое тело, но на нем не было ни единой раны или даже царапины, хотя руки подрагивали, а воспоминания о боли, какую он прежде никогда не испытывал, все еще были слишком реальными. — Такого не было прежде, — удивленно проговорил Чарльз, не осознавая, что сказал это вслух.

— Что с тобой случилось? Ты побледнел и едва не кричал, словно от боли. Я не мог вернуть тебя.

— Ах, — Чарльз криво улыбнулся, но знал, что не сможет избежать объяснений и потому вначале прикоснулся к колючей щеке Эрика, пытаясь успокоить в первую очередь его. — Все хорошо, мой король. Не тревожься так. Это лишь видения. Я видел твою победу, ты остановишь их еще в долине…

— Это неважно. Скажи мне, что так напугало тебя в видении? Уж явно не образы моих побед, — строго приказал Эрик, и юноша неохотно вздохнул, пытаясь казаться спокойным, хотя сердце тяжело стучало в груди, а тело был липким от холодного пота.

— На самом деле, не о чем тревожиться. Должно быть, я случайно ощутил чувства кого-то из воинов. Его боль и это…

— Ты испытывал боль? — тут же забеспокоился Эрик и осмотрел Чарльза, словно пытаясь найти на нем раны, но Ксавьер улыбнулся и уронил голову на плечо Леншерра, отчасти, чтобы ощутить его ближе, но в основном, чтобы спрятать лицо от его встревоженного взгляда.

— Это была лишь иллюзия, ничего реального. Она… Должно быть, была не моей.

— Должно быть? Ты сказал, что не испытывал подобного прежде, — Эрик хотел поднять Чарльза, видеть его лицо, но вместо этого лишь обнял его, прижимая ближе. — Как ты можешь быть уверен, что это не твоя боль? Та, что ждет тебя во время сражения?

— Потому что я никогда не вижу себя в видениях. Всегда лишь образы, а я сторонний наблюдатель.

— Но не сейчас.

Чарльз не ответил и ощутил, как напрягся Эрик, а затем мужчина мягко отстранил Чарльза от себя и взял его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.

— Ты смотрел на грядущее сражение и ощутил боль в своем теле.

— Я не знаю, что я ощутил. Это могло быть что угодно, — попытался он возразить, но Эрик уже принял решение.

— Твои видения всегда сбываются. Все происходит так, как видишь ты, а значит, взяв с собой, я не смогу уберечь тебя.

— Необязательно, — попытался спорить Чарльз, но сам не верил своим словам. Достаточно было лишь вспомнить звон цепей и боль под кожей. Но он не хотел так пугать Эрика тем, что еще не произошло. К его удивлению, король усмехнулся и отстранился. Он задумался и вновь заговорил лишь тогда, когда вой ветра за стенами замка уже начал казаться оглушающим в повисшей тишине.

— О чем я думал? Разве нужно быть пророком, чтобы предугадать такой исход? Поле боя — не то место, где я смогу тебя защитить. Тем более, когда сражение идет с безумными фанатиками и инквизиторами, жаждущими твоей смерти. Глупо было даже думать, что я смог бы уберечь тебя, оставив с охраной под защитой хлипкой ткани шатра, — Эрик хрипло рассмеялся, и от этого смеха Чарльзу стало не по себе, он невольно замер, ощутив странную опасность, исходящую от Эрика. И, даже понимая, что Леншерр не причинит ему вреда, и гнев его направлен на тех врагов, которых он даже еще не видел в лицо, он не мог не замереть перед своим королем, впервые ощущая в нем того монстра, каким его считали. — Я так привык, что ты рядом, что не допускал и мысли о том, чтобы покинуть замок без тебя. Я готов был тащить тебя в пучину самого ада, к безумцам, жаждущим твоей крови и моей смерти, лишь потому, что только с тобой я могу быть самим собой. И моя слепота и эгоизм приведут к этому… Ты впервые ощутил боль в видении. И я не смог ее предотвратить. Не защитил тебя в долине, — Эрик тяжело вздохнул и снова рассмеялся, а затем погладил Чарльза по голове, положил руку на его затылок и, ласково поглаживая, склонился к нему ближе, пугая юношу безумным блеском в своих глазах. — Я не допущу этого, ангел мой. — Он прижался губами ко лбу юноши и замер так на несколько секунд, словно приводя мысли в порядок, и только потом неохотно отпустил притихшего гамаюна. — Я не подвергну тебя даже тени этой опасности. Ты видел мою победу. Значит, бой будет недолгим. Через пару недель я вернусь. Всего лишь несколько недель…

— Эрик, нет, прошу, это всего лишь видение, — уже понимая, что решил его король, запротестовал Чарльз и схватил его за руку.

— Прости, Чарльз. Я не могу так поступить с тобой. Там ты будешь в опасности. Ты сам только что все видел. Даже если ты не веришь своим видениям, им верю я. Ты не ошибаешься, но я смогу это предотвратить. Всего лишь пара недель. Ты под защитой стражи и крепких стен. Все слуги в твоем распоряжении. Я вызову Логана из Инвернеса, и он присмотрит за тобой.

— Не нужно, Эрик…

— Нужно. Я не позволю, чтобы хоть что-то с тобой произошло, — решительно произнес король и, встав с постели, принялся собираться.

— Эрик… — Чарльз не знал, что сказать, но тревога не покидала его, а лишь усиливалась. — Уж лучше я буду с тобой, чем останусь тут.

— Время пролетит быстро, — пообещал Леншерр. — Я вернусь к тебе. Но сейчас нужно все подготовить и обеспечить тебе безопасность. Я оставлю Азазеля, ему я еще могу доверять. А ты сможешь проводить время с его женой, вы же хорошо поладили. И ты будешь в безопасности.

— Но что будет с тобой? — вмешался Чарльз и, встав с постели, подошел к Эрику, пытаясь его остановить. — Посмотри на себя, Эрик. Что творится с тобой в последнее время. Пусть ты не веришь в проклятья и в духа Гамота в этих стенах, пусть так, но даже ты не можешь отрицать, что твой разум путается. Тебе лучше, когда я рядом. Ты говоришь, всего лишь две недели, но я готов рискнуть, чтобы быть рядом, зная, что я смогу тебе помочь.

— Мой милый Чарльз, — и вновь улыбка, больше похожая на оскал. Эрик ласково погладил Чарльза по руке от плеча и до запястья, на котором еще не сошли синяки. Он задержал взгляд на темных следах на бледной коже, и это лишь усилило его решимость. — Я справлюсь. Всего лишь голоса и тени. Ты ходишь меж них в своих видениях и можешь с этим жить. Я продержусь. Мне поможет мысль о том, что ты под надежной охраной и вдали от фанатиков.

— А как же Страйкер и этот инквизитор, что приехал сегодня? — попытался хоть как-то переубедить его Ксавьер, но Эрик уже накинул на плечи черную накидку, явно не собираясь оставаться в спальне.