Полет к солнцу (СИ)

— Не уверен, — зевнул Гораций. — Но согласись, он неплохо уравновешивает матушку.

— Пожалуй… — года три назад Альбусу, пожалуй, показалось бы, что у Слагхорна лучший отец на свете и невыносимая мать, но сейчас он поймал себя том, что его бы такое равнодушие немного ранило.

В три часа пришлось спуститься в гостиную: прибыли Фарли и Гринграссы.

Стараясь подражать Горацию, Альбус раскланялся с теми и с другими и встал в стороне. Ему бросилось в глаза сходство невысокого, тонкокостного мистера Гринграсса и его худенького, остролицего сына с матерью Виктории — сразу видно было, что они родственники. Оба держались с вежливо-отстраненным видом. Миссис Гринграсс почему-то с жадностью оглядывалась кругом. Темно-рыжая, кудрявая, с пестрым от веснушек лицом, она напоминала яйцо какой-то дикой птицы. Мистер Слагхорн почти не заметил ее, миссис Монтегю едва кивнула, но миссис Слагхорн поздоровалась приветливо.

— Она из Бэддоков, бесприданница, — с презрением прошептал Гораций. — Матушка почему-то дружила с ней в школе, ну а потом той повезло: сам Гринграсс обратил внимание… Он родной дядя нашей Викки, но терпеть не может ее отца. Мистер Гринграсс — убежденный консерватор.

— Ты не находишь, что консерватизм — это довольно глупо? — поморщился Альбус и осекся, взглянув попристальнее на Камиллу.

Он сначала просто не узнал ее, как будто поздоровался с девочкой, которую никогда прежде не видел. В нежно-розовом шелковом платье, с мягко завитыми русыми волосами, она скромно стояла, потупив головку, опустив бархатисто-черные ресницы. Руки в черных митенках взволнованно теребили веер. Рядом с ней, сухая, как палка, возвышалась ее мать — черноглазая, с хищным и властным лицом.

— Держит дочь в черном теле, — тихо вздохнул Гораций. — Фарли женился на Коре Нотт ради приданого, а теперь почувствовал себя хозяином положения. Постоянные интрижки на стороне. Миссис Фарли срывается на Камилле. Знаешь, как ей достается каждые каникулы? Мать, видимо, пока просто не нашла времени, чтобы как следует за нее взяться.

Альбус наблюдал за Камиллой, что-то ответившей обратившемуся к ней маленькому Гринграссу, и ему казалось невероятным, что такое нежное создание можно хоть пальцем тронуть.

Камиллу скоро взяла под руку Луиза, в палевом платье с кружевной пелеринкой выглядевшая еще свежее, а после и миссис Слагхорн позвала всех к столу. На сей раз, памятуя, видимо, вчерашнее, Альбуса она посадила подальше от остальных, поставила перед ним большую баранью ногу, и он, увлекшись ею, к спору прислушивался весьма вяло.

— Как вы полагаете, когда уже сместят Спэвина? — обратился Гринграсс к хозяину дома. — По-моему, он впадает в старческий маразм. Пытался провести закон, обязывающий гоблинов принимать лепреконское золото по цене настоящего. Неужели мы настолько обеднели?

— Да, долг перед гоблинами велик, — констатировал мистер Слагхорн. — По-моему, либералы нарочно разоряют наше общество с тем, чтобы привести к власти богатых грязнокровок. Такие есть, вы ведь в курсе?

— На месте департамента магических финансов я бы запретил грязнокровкам иметь доход выше установленного порога, — вздохнул Гринграсс. — Мы, здравомыслящие люди, возлагаем большие надежды на влиятельных чистокровных, однако, увы, таких все меньше и меньше. Нотт слишком сумасброден. Блэк… Его ждала блестящая карьера, но ему вздумалось возглавить школу. Спору нет, многое зависит от воспитания подрастающего поколения, однако…

— Однако те, кто критикует моего брата, лучше бы посмотрели, как запустил школу Блэк! — низким голосом проронила миссис Фарли. — Видимо, детей совсем распустили, перестали заставлять учиться. В мое время таким тупицам, как моя дочь, не давали бы спуску, а сейчас? Успеваемость упала небывало!

— Не скажите, — вмешалась миссис Слагхорн, — мой сын….

— Гораций от природы умен, Мелисса, — снисходительно бросила мисс Монтегю. — Я не жалуюсь на Луизу: девочке вовсе ни к чему быть синим чулком. Однако в целом я должна сказать, что дети распущены и ленивы.

— Но… — Камилла, по-видимому, совершенно машинально хотела возразить, однако осеклась и застыла с раскрытым ртом. Миссис Фарли, сдвинув брови, обернулась к дочери.

— Что вы сказали, мисс? Мне послышалось, или вы хотели возразить?

Камилла сидела белее мела, на ресницах повисли слезы.

— Выйдите из-за стола, мы с вами поговорим дома.

Чуть запинаясь, девочка вышла.

— А почему ей нельзя было возразить? — возмутился Альбус. — Тем более, вы все говорите чепуху. Учимся мы хорошо, не ленимся, а что будто нас мало дерут, так вы бы сами потерпели такое, а потом говорили.

На него воззрились все, кто был за столом, кроме Горация с матерью: те, став похожими на два помидора, уткнулись в тарелки.

— Кто вы такой, молодой человек, и что вы делаете за мои столом? — раздельно спросил мистер Слагхорн.

— Я друг вашего сына, и за вашим столом я ем баранью ногу, — невозмутимо ответил Альбус. — Нога, кстати вкусная, спасибо хозяйке. Мне вообще тут нравится. Но это не отменяет, что все здесь несут чепуху.

— Я попрошу вас выйти из-за стола, — процедил Слагхорн-старший.

— Сейчас, доем только.

Быстро обглодав ногу, Альбус в самом деле вышел.

Через окно в коридоре он увидел в саду Камиллу и быстро спустился.

Сидя на дерновой скамейке, девочка заливалась слезами. Прижатые к телу локти вздрагивали, маленький кулачок был прижат ко лбу. Альбус поколебался: он не знал, что сказать, а обнять ее или погладить почему-то стеснялся. Выручила его огромная золотистая бабочка, присевшая на траву (кажется, Айла называла таких махаонами). Быстро наложив на насекомое Петрификус Тоталус, мальчик поднял ее и окликнул Камиллу. Девочка подняла голову.

— Смотри, — он встал на одно колено. — Нравится?

Она растерянно кивнула.

— Она твоя. Хочешь, на шляпку приколи или носи вместо брошки.

— Но она же живая, — пробормотала Камилла. — Как можно ее колоть… Давай отпустим.

— Давай.

Взмах палочки — и бабочка вспорхнула, чуть осыпав с крылышек пыльцу. Камилла заворожено следила за полетом. Альбус вспомнилось, что утром Гораций все же нехотя, но показал ему, где стоят лодки.

— Пойдем, покатаю по озеру, хочешь?

Она так растерялась, что он, не дождавшись ответа, взял ее за руку и повел за собой. Усадил, столкнул лодку на воду, влез сам, уселся на весла.

— Рулить умеешь?

Она хлопнула ресницами, явно не понимая.

— Не умеешь? Ладно, обойдемся так… Знаешь, я вот еще немного подумаю — и придумаю, как одну такую лодку превращать в огромный корабль с парусами и каютами. Тогда все, у кого есть лодки, смогут путешествовать куда угодно, правда? А хотя магглы уже на пароходах плавают… Ну, тем лучше! Стоит превратить лодку в пароход, и все будут путешествовать куда быстрее, чем на парусниках!

— Ты, кажется, писал статью… — робко побормотала она.

— Писал, — просиял Альбус. — Ты читала?

— Нет, — Камилла все еще боялась поднять глаза.

— Прочитай, там интересно. Но надо разрабатывать, конечно. Понимаешь, если хорошо владеешь трансфигурацией, то в бою возможности гораздо шире, превращаешь что угодно во что угодно. Вот у тебя был прутик, так? Ты его превратишь в кинжал…

— Красивый, с резной рукояткой? — бледное личико слегка оживилось.

— Можно и в такой — какой сама представишь. А можешь вообще во много кинжалов сразу. И в противника — все! Да что прутик! Пыль можно превратить и метнуть! Ух! Представь, что от него останется?

— А если увернется? — робко предположила она и чуть приоткрыла нежные алые губы.

— Тогда ты можешь превратить пыль в огонь! Все вокруг будет гореть! Как ему выбраться, ну-ка?

— Агуаменти, — пролепетала она уже увереннее.

— А ты воду в лед и замораживаешь его! Здорово?

— Да, — выдохнула Камилла. Тем временем они выплыли на середину озера, лодка заскользила мимо цветущих кувшинок.

— Нарвать тебе? — Альбус щелкнул пальцами, потихоньку прошептав: «Акцио!». Кувшинка очутилась у него в руке, он небрежно бросил ее к ногам Камиллы и повторил так другой раз, третий, четвертый… Она чуть дышала.